Пособие при изучении Евангелия от Иоанна

Воскрешение Лазаря.

Гл. 11, ст. 33-44.

1. Как глубоко и сильно Христос сострадает человеку в его скорби! (33, 35, 36, 38.) О слезах Христа см. еще Лк. 19, 41. Смерть, как противоестественный факт и «враг» (1 Кор. 15, 26), возмущает дух Христа, Который есть сама жизнь (25).

2. Гроб Лазаря показывают до сих пор в Вифании. Он представляет глубокую пещеру, в которую нужно спускаться по высеченным в скале ступеням. Отверстие в подобных пещерах обыкновенно закрывалось обломком скалы. Какое удивление и возбуждение вызвало в толпе повеление Христа — отвалить могильный камень! (39). Так естественно замечание Марты, которая не хотела бы, чтобы люди ощутили разложение тела ее любимого брата.

3. Вера — условие чуда, но не она творит чудо, как думают рационалисты, пытающиеся объяснить чудеса гипнозом (внушением). Эта теория во всяком случае не подходит в отношении к данному чуду, ибо нельзя же было внушить жизнь разложившемуся телу! Истинное чудо творит Бог, но Он удостаивает чуда тех, кто верует. Тем более велика вера обеих cестер, что она поднимается над ужасным п очевидным фактом смерти. Как важно верить и устоять в вере, чтобы затем уже не только верить, но и увидеть самое великое в мире — славу Божию, сияние неизреченной, божественной красоты. Во что именно Христос призывает нас верить, чтобы мы могли быть свидетелями чуда в нашей жизни (25, 26, 27)?

4. Цель чуда — благо человека; оно совершается с тем, чтобы помочь людям найти веру во Христа (4, 42), а через нее — истинную жизнь (гл. 20, 31).

5. Христос молится, но не так, как обыкновенный человек (41, 42). Ведь, Он Сам — воскресение и жизнь, и Ему не нужно умолять Бога об услышании. Христос молится Божеству, пребывающему в Нем Самом. Его человеческое естество молится Божественному естеству в Нем.

6. После телесной смерти Лазаря дух его был жив (25). Он услышал зов Христа, он узнал Его голос и повиновался ему (44). Дух возвратился в тело, и мертвый действительно воскрес.

Вспомним, как при чтении этого евангельского рассказа Соня, в «Преступлении и наказании» Достоевского, содрогается всем существом и загорается такою верою, которая захватывает даже потерявшего всякую веру Раскольникова.

Как неосновательно сравнивают Христа с Буддой и другими «учителями человечества»! Будда был подавлен страхом перед фактом смерти, и потому он пытается бежать от нашей призрачной жизни в небытие, в нирвану. А здесь — смерть бежит от лица Христа, как ночная тьма от лучей утреннего света. Рассказывают об одном ораторе, который напрасно искал в речах Христа образец погребального слова: Христос, ведь, не произнес ни одной надгробной речи; когда Он встречал похороны, Он просто прекращал их. (Лк. 7, 11-16.) В этом и состоит то существенно новое, чем Евангелие Христа отличается от всех религий человечества. Это было не новое воззрение, не новый догмат, а откровение Божественной, животворящей силы. «Можешь ли ты сказать, как Христос: Я есмь воскресение и жизнь?» спросили одного язычника (брамина) в Индии. «Конечно, могу,» ответил он. — «Ну, а можешь ли ты заставить кого-либо тебе поверить?.. Для этого тебе нужно было бы жить так, как жил Христос, воскрешать мертвых и самому воскреснуть.» ...

№ 32.