Силуэты пушкинской эпохи

А. А. Алябьев (1787–1851)

Александр Александрович Алябьев происходил из древнего дворянского рода. Его отец, сенатор, президент Берг-коллегии и главноуправляющий Межевою канцелярией дал ему хорошее домашнее образование, которое затем Алябьев продолжил в Московском университетском пансионе. Во время войны 1812–1815 годов он служил в гусарах, был награжден и в 1823 году вышел в отставку в чине подполковника. Алябьев не получил специального музыкального образования, был дилетантом, но музыку начал сочинять рано. В двадцатых годах он уже достаточно известен как автор романсов «Вечерком румяну зорю», «Соловей» и других, писал музыку к водевилям, а в 1822 году в Большом театре в Петербурге состоялась премьера комической оперы Алябьева «Лунная ночь, или домовые», которая, впрочем, в репертуаре не задержалась.

Тем не менее Алябьев сочинять продолжал, как самостоятельно, так и в сотрудничестве с другими композиторами, — Верстовским в частности, — оперы и водевили его ставились на московской сцене. Но в 1825 году, как раз когда в Москве шла опера-водевиль «Забавы Калифа или шутки на одне сутки», музыку к которой Алябьев написал в сотрудничестве с Верстовским и Шольцем, он был арестован по делу о нанесении им побоев помещику Времеву у себя в доме во время азартной карточной игры, после чего через три дня Времев скоропостижно скончался — по заключению врачей от насильственного разрыва селезенки. На суде не было доказано, что смерть Времева произошла от побоев, однако факт азартной карточной игры и избиения Времева был установлен.

Высочайше утвержденным 1 декабря 1827 года мнением Государственного совета Алябьев был лишен чинов, орденов, дворянства и сослан в Тобольск. Впоследствии случай этот описал А. Ф. Писемский в романе «Масоны», выведя Алябьева под более чем прозрачной фамилией Лябьев. Через несколько месяцев Алябьева помиловали, но ему был воспрещен въезд в столицы. Запрещение было снято лишь в 1840 году.

В ссылке Алябьев занялся сочинением военной и церковной музыки, хотя его церковные сочинения в церковно-певческую практику не вошли. Он остался светским композитором. Вернувшись в Москву, Алябьев продолжал пользоваться большой известностью. Круг знакомых его был весьма обширен, в него входили писатели, художники, поэты. Лев Толстой, рисуя в «Детстве» портрет своего отца, говорил про него, что он «любил музыку, певал, аккомпанируя себе на фортепиано, романсы приятеля своего Алябьева».

К Алябьеву нередко обращались с просьбами принять участие в благотворительном вечере или написать по какому-нибудь случаю романс или хор. Например, для концерта в пользу нищих Алябьев написал гимн благотворительности на стихи Федора Глинки. Сочинял он и оперы, но, безусловно, наибольший успех имели его романсы (их насчитывается более ста), которые охотно исполнялись и профессионалами и любителями и надолго пережили свою эпоху.