Все, что дома представляло собою «яд», «разрушение», «уничтожение в неисцелимых муках», для ее измученной, ничем не оживленной, до смерти наскучившей, значит до смерти истерзанной жизни, к тому же без какого бы то ни было заболевания (врачи не находят никаких анатомических изменений) — все это «в природе» получало свое исцеление! Каждое дерево, каждый цветок, каждая травинка и кустарник — все это жило своей таинственно-мистической жизнью без трагизма, без нетерпения, днем и ночью, в солнце, в дождь, ветер, холод, жару, во тьме, без жалоб и смеха, с достоинством, серьезно, так, как, к сожалению или благодаря бога, им было предначертано жить здесь на земле. И это было для нее благородным примером!