Сумерки жизни

НОЯБРЬСКИЙ ВЕЧЕР.

Никто не выходит охотно на улицу, если это ему не нужно зачем-либо. Платье изнашивается, чулки рвутся, ботинки портятся, словом, все приходит в некоторое расстройство. На улицах темно, сыро, неаппетитно. Идешь, бредешь, утомленный жизнью. Надежды больше нет. Мы надеемся на март, апрель, май, но где они?! У служащих в нашем отеле нет подобных мыслей. Сознание долга поддерживает их. Ими управляет день, час. Да, обувь промокла, порвалась, но это никому не мешает. Они выносят несправедливости природы, доставшиеся на долю каждого. Без жалоб, грусти; нет, с благородной покорностью непонятной жизненной судьбе. Чем их можно обрадовать?! Подставкой для часов, чернильницей, изящной вазой. Они идут спать, словно утомленное животное, свернутся и сразу засыпают. Это не «покорность», а внутреннее «хорошее воспитание» Дыра в чулке не является вопросом жизни, ее зашивают — или оставляют так. Встают в шесть часов, в полночь прячутся под одеяло. В этом здоровом мозгу нет «надежд». В свободные дни ходят в кино. Зачем?! Никто не знает.

— Как вам понравилось в кино, Мария?!

— Так себе, сударь, музыка совсем недурная.

Никто не имеет понятия об этой патологической невзыскательности. Свертываться под тяжелым одеялом, когда хочется спать, вот высшая точка — «хорошо было» — здешнего небытия. Каждый несет свое жизненное бремя молча. Одна пришла ко мне: «Подарите мне сандалии, мои подметки совсем промокли!» Я подарил ей свои сандалии: «Люди будут надо мною смеяться, а я отвечу: пожалуйста, я последовательница Петера Альтенберга».