В черном списке

УРОКИ ДЛЯ ЧЕРНЫХ ДЕТЕЙ

Элиас Монаре — один из организаторов бойкота школ для банту, предпринятого Африканским национальным конгрессом. В мае 1955 года его выслали в пустынные районы северо-запада Капской провинции и поселили на ферме Глен Ред близ Врибурга. Конгресс только что перед этим сделал заявление: «Образование для банту — это образование для рабов. Его цель— создать дешевую и послушную рабочую силу для рудников и ферм».

Поскольку Монаре не совершил никакого преступления, его не могли привлечь к суду. Ему предоставили лишь одни сутки, чтобы привести в порядок дела, навсегда распрощаться с родным домом в Бенони близ Иоганнесбурга, проститься с женой, отцом и пятью малолетними детьми. Полиция вручила ему билет третьего класса до Врибурга и два фунта стерлингов, которые он тут же швырнул на землю.

С фермы Глен Ред, одного из многочисленных южноафриканских концлагерей для политических заключенных, Монаре прислал письмо, которое опубликовал Рональд Сегал.

«Я живу в хижине из листового железа без единого окна, с одной огромной дверью. Зимой очень холодно, а летом невыносимо жарко. Никакой помощи от государства я не получаю, вот так и живу. Нахожусь в краю терновника и песков». В начале 1959 года было объявлено, что Монаре бежал, после этого о нем ничего уже не было слышно.

Элиас Монаре вел борьбу против концентрационных лагерей духа и в наказание был вынужден испытать обычный концлагерь. Один из многих. Заявление Конгресса иронически подтвердил в южноафриканском сенате сам доктор Фервурд:

— В европейском обществе кроме определенных форм физического труда для туземца нет применения… Если нынешнему южноафриканскому туземцу вдолбят в какой-нибудь школе, что он в свои зрелые годы будет жить в стране равноправия, то это большая ошибка.

Для белых нет ничего более важного, как не допустить возможных послаблений в будущем. Поэтому любое выступление против существующего образования для банту жестоко подавляется.

Никогда пропаганда не выступает столь явно лживо, как по вопросу о новых школах. Обратимся к заявлениям премьер-министров.

Премьер-министр Стрейдом. Из выступления в парламенте (газета «Стар». 20.V.1955 год): «Удержать руководство можно лишь одним путем — путем своего превосходства».

Доктор Фервурд: «Между расами не может существовать хороших отношений, если за образованием будут следить люди, верящие в равенство… Поэтому необходимо, чтобы туземное образование находилось под контролем, действующим в согласии с Политикой государственной власти».

Закон об образовании для банту (Bantu Education) — самый коварный из всех жестоких законов последних лет. Этим законом существующее правительство пытается увековечить миф о превосходстве белых. Он распространяется на будущие поколения: своего рода духовная радиация. Африканские школьники готовятся для жизни в обществе, существующем лишь в мечтах, в мифическом Бантустане. В современной Южной Африке школьник не чувствует себя дома. Как подчеркивает премьер-министр, его не следует соблазнять прогулками по «зеленым лугам белого общества, пастись на которых ему не разрешат».

В середине 50-х годов руководство школами было передано политическому департаменту в Претории.

Местное школьное управление находится обычно в руках безграмотных вождей племен, состоящих на службе у департамента по делам туземцев. Государство утверждает, что здесь действует принцип: банту сами должны управлять своими делами в своих районах. Когда доктор Фервурд говорит, что за его политикой стоят ответственные туземные вожди, он имеет в виду именно этих необразованных, проживающих в резервациях африканцев, которые находятся на содержании государства. Образованных африканцев он передал в руки наиболее отсталой части населения.

Оппозиционно настроенные преподаватели увольнялись сотнями, старые учебники изымались из пользования. Дома ведущих африканских преподавателей в Капской провинции подвергались обыскам, письма цензуре, а их самих обыскивали на глазах учеников. Если преподаватель достиг пенсионного возраста, его лишали пенсии. Большинству учителей запретили занимать должности в городах и промышленных районах.

В 1946 году из 4567 школ для банту 4335 принадлежали миссиям. В середине 50-х годов школам было отказано в государственных субсидиях. В ходе решения проблемы — школа для банту или вообще никакой школы — большинство миссий, в том числе шведская, оказались под контролем государства и надеялись лишь избежать слишком дотошного контроля. Англиканский епископ Иоганнесбурга Амброз Ривз закрыл все подчинявшиеся ему учебные заведения и народные школы и отказался подчиняться «новому Виши». Католические школы некоторое время продолжали занятия, часто под открытым небом. Тогда правительство заявило, что при поступлении на работу будет признаваться лишь свидетельство об окончании школы для банту и что любая миссия, открывшая школу без разрешения и инспекции, будет привлекаться к судебной ответственности.

Пастор Тревор Хаддлстон говорил: «Система образования для банту и ее проведение в жизнь вызовет сопротивление африканцев. Она слишком запоздала. Ведь больше века существует христианское образование. Уже открыты двери в мир более свободных и широких взглядов. Чтобы закрыть их, необходима сила покрепче, чем доктор Фервурд».

По закону об образовании для банту учитель не имеет права принадлежать к какой-либо политической группе и официально критиковать чиновников департамента по управлению делами банту. Он подчинен всем служащим департамента, будь то инспектор по сельскому хозяйству, дорожный мастер или чиновник по проверке мостов. Если поступок учителя, «по мнению секретаря, унижает его положение преподавателя, то, независимо от того, предусмотрено или нет в правилах наказание за такой поступок или небрежность», считается, что учитель совершил дисциплинарный проступок, и он лишается права на юридическую защиту или совет (параграф 19).

Естественно, что официальная критика властей — преступление, и учитель может быть уволен под любым предлогом без возможности обжаловать дело в суде.

Учитель в африканском обществе — высоко уважаемая личность, часто политический лидер и общественный деятель. Поэтому, согласно Фервурду, зарплату учителя следует приравнивать к средней зарплате того общества, которому он служит. Если она будет больше, учитель будет стоять как бы выше своих учеников. Таким образом исключается соблазн стремиться к большому образованию: оплата не будет пропорциональна труду. Помимо этого, доктор Фервурд считает «ошибкой использовать дорогостоящий корпус учителей для того, чтобы следить за огромными классами недовольных учеников».

Это сочетается с принципом, согласно которому оплачивать апартеид должны те, кто подвержен этой политике против своей воли. «Туземное образование не должно финансироваться за счет белых», — говорится в законе об образовании банту. Беднейшие могут сами оплатить свои социальные привилегии. В 1959 году налог с африканцев, получающих самую низкую зарплату, был увеличен на 75 процентов. Помимо налогов, общих для белых и черных, африканцы платят еще семь налогов, которые не распространяются на представителей других рас.

«Туземная семья обычно выплачивает в виде налога гораздо большую долю своего дохода, чем европейская семья, зарабатывающая в два раза больше», — констатировал в 1945 году Совет социального и экономического планирования. С тех пор разрыв в уровнях дохода между расами сильно увеличился.

Что дает образование для банту африканским детям?

«Школа должна научить детей выполнять естественно и добровольно все, что общество считает правильным, хорошим и желательным».

Курс обучения официальным языкам срезан наполовину. Ребенок должен пользоваться языком банту, но также в достаточной степени владеть африкаанс или английским, чтобы «быть в состоянии вести простую беседу с европейцами о своей работе или на другие темы, затрагивающие общие интересы» (Правительственная комиссия по образованию для банту, 1945 год).

В будущем африканцы будут жить в рамках своей родовой группы; без знания английского языка им будет трудно разговаривать с остальными шестью или семью языковыми семьями банту. Правительство намерено расколоть лагерь африканцев.

Учебный день в начальной стадии обучения сокращен до трех уроков, с таким расчетом, чтобы учитель успевал за день провести уроки в двух классах. Уборщиц и других технических работников уволили, ответственность за чистоту в школе возложили на самих детей. Бывали случаи, когда дети прекращали занятия на неделю для прокладки дороги через деревню или изготовления кирпича для школьного здания. Да и в старших классах четверть учебного времени отводится на уборку помещения, работу в саду и «сбор растений» в поле.

На бумаге программа школы для банту во многом напоминает программу школы для белых. Различие, однако, в том, что биология на языке сото ни на что не похожа, а история для африканца не та, что для белого.

«Программа должна составляться с учетом потребности групп, для которых она предназначена… Наша цель заставить ребенка банту продолжать оставаться ребенком банту»[7]. Ученик с годами может состариться, стать почтенным человеком, но в глазах белых он всегда остается невежественным ребенком. Вступительный экзамен в высшее учебное заведение, который удается сдать привилегированным африканцам, в других странах не признается.

В программу включены общественные предметы — четыре часа в неделю. К ним относят географию, историю, гражданство и хорошее поведение. По истории — я следую программе — ребенок должен изучить все те «доброжелательные вклады», которые внесли государство и церковь в развитие народов банту, а также проследить «за влиянием, которое оказали на жизнь банту горное дело, торговля, промышленность — появление новых возможностей для работы, новых профессий и ремесел, переселение в города, необходимость контроля за иммиграцией». О мире, который существует за Лимпопо и океаном, не говорится ни слова. Африканец изображается безжизненным комком земли, созданным мистическими силами.

Гражданство. Ребенок банту — гражданин своего племени, но не страны, и в качестве такового имеет «обязанности, привилегии и несет ответственность». Слово «привилегия» используется в программе вместо слова «право», которое вообще не упоминается.

Предмет «Хорошее поведение». Ребенок учится помогать вождю племени, полиции и надсмотрщику за локацией. Помощь полиции, как можно полагать, включает шпионаж за родителями, донесения об антиправительственных взглядах.

Предмет «Учение об окружающей среде» существует только для банту. Детям с другой кожей, видимо, не нужно знать своего окружения. В инструкции по курсу этого предмета (Bantu Education Journal, dec. 1954 год) читаем:

«Люди, которых мы встречаем у себя дома:

1. Наши гости. Как мы принимаем и развлекаем их. Как я могу помочь родителям сделать так, чтобы гостям понравилось у нас. Простейшие правила этикета.

2. Наши соседи. Как мы должны помогать друг другу и считаться друг с другом.

3. Наши родственники. Что они значат для нас и чему мы от них научились».

Нам не дано знать, относятся ли эти «простейшие правила этикета» к западным правилам хорошего тона или приучение детей к жизни за колючей проволокой входит в этикет племен педи, венда, цвана?

Обучение обязательно только для белых. Белые и цветные учатся бесплатно, школы для них строятся на обычные средства от налогов. Африканские дети должны заблаговременно оплатить стоимость учебников и бумаги. Люди, обитающие в локациях, должны вносить дополнительную сумму на строительство народных школ, которая включается в плату за квартиру. Школы, в которых обучение ведется свыше пяти лет, строятся и содержатся в порядке за счет местного африканского населения.

В школе дети белых и цветных один раз в день получают бесплатное питание. Африканских детей в марте 1959 года лишили бесплатного школьного завтрака.

Африканцы должны гордиться тем, что твердо стоят на своих ногах. Им следует избегать принимать подачки. Имелось в виду, что апартеид якобы возвращает им чувство собственного достоинства. Цена — необычная бедность африканцев.

Беспристрастное обследование показало, что 85 процентов детей в резервациях едят всего один раз в день и лишь 14 процентов видят мясо, обязательно смешанное с каким-нибудь другим продуктом.

Один врач сообщил комиссии, проводившей обследование, что африканские дети, чтобы меньше есть, стараются больше спать.

Две трети африканских детей школьного возраста столь недостаточно питались со дня своего рождения, что это повлияло на их способность к учебе, а также на их физическое развитие[8].

Националистическое правительство ввело специальную систему образования для банту. Детям достаточно лишь уметь читать и писать, для того чтобы служить эффективным оружием в руках белых работодателей, хотя официально провозглашено, что детей хотят сделать гражданами будущего Бантустана.

…Буры с недоверием относятся к знаниям. Газета «Уайт Африка.» писала: «Умение писать легко оказывается проклятием, так как его часто используют для подделки паспортов, фальшивость которых потом бывает очень трудно доказать».