В черном списке

МЫС БУРЬ

Мыс Доброй Надежды лежал перед нами всего лишь в нескольких метрах и выдавался в море как форштевень корабля. Позади нас находилась Африка. Было такое впечатление, что стоишь на корме лодки и видишь, как за кормой сливаются два моря. С Индийского океана надвигались сумерки, а над Атлантикой было солнце, оно освещало отвесный склон Столовой горы.

Здесь мало что изменилось за прошедшие столетия. Каменные утесы и плиты, степной вереск и трава, от ветра прижавшиеся к земле, столетник с узловатыми корнями. Только на маяке время от времени устанавливались все более сильные лампы, и сейчас свет его в 19 миллионов свечей был виден судам, находящимся от берега значительно дальше, чем голубые траулеры Южно-Африканского Союза, выходившие на лов омаров.

Мысом Бурь назвали первооткрыватели эти уходившие в море скалы. Позже они получили название мыса Доброй Надежды по причине, которая была более очевидной тогда, чем теперь. Но в настоящее время употребляются оба названия; в Африке они не означают противопоставлений.

Мыс как бы удлиняется полоской света маяка и разделяет землю зримым меридианом: по одну из его сторон завтрашний день становится вчерашним. Мы были на пороге нового десятилетия, и, можно надеяться, великан за это время сумеет подняться, расправить плечи и сбросить на землю как ненужный хлам расовые предрассудки. За короткое время мы узнали, что представляет собой 1960 год в Южной Африке.

— У нас осталось немного времени, — сказал я. — Что мы возьмем с собой домой?

— Что-нибудь необычное, — ответила Анна-Лена.

Не было никаких сувениров. Африка скупа на подарки. Более того, мы думали оставить кое-какие свои вещи. Мы хотели уменьшить вес нашего багажа в самолете, чтобы легче было выбраться из ЮАС.

— Как ты думаешь, чем занимается сейчас семья Косанге? — спросила Анна-Лена.

Даже здесь, у небесно-голубого моря, среди необитаемых скал, нельзя было забыть о людях. Это было единственное, о чем мы говорили. Мы никогда не приобретали столько друзей за короткое время. Южная Африка открыла нам новую сторону путешествий. Любой город в других странах оставлял обычно только одно ощущение: обилие впечатлений от достопримечательностей. Здесь оставалось впечатление от множества людей.

Насекомые затихли, медузы отплыли от берегов. В зимнее полугодие сумерки наступают рано. В Южной Африке солнечных дней больше, чем в любой стране Европы, — сообщалось в рекламах. Но это мрачная страна. Солнечный диск исчез в воде, как поплавок, и лучи, расходящиеся от него по небу, напоминали рыболовную лесу. От самого южного мыса мы пошли вдоль обрыва, на склонах которого дождь прорыл ложбины. Над Атлантикой занималась заря. Что это — наступление нового утра или последний отблеск заката?