В черном списке

СКАЗКИ НА ЭКСПОРТ

В Кейптауне я первым делом позвонил в государственное информационное управление и представился Питу Мейрингу, шефу службы информации этой страны.

— Ага, из Швейцарии? — сказал он. — Что бы вы хотели предпринять?

— Из Швеции, — поправил я.

— Швеция! Черт возьми! Я должен немедленно видеть вас! Говорите, вы из Швеции? Немедленно приезжайте сюда! Через час у меня встреча с министром иностранных дел, и прекрасно, что с вами я встречусь раньше.

Я поспешил в его контору в Фолькскас-банк. Могучий пожилой человек с порывистыми манерами.

— Так, значит, вы из Швеции! Но нам ничего не было известно о вашем прибытии! Как вы приехали в страну? Наш посол в Стокгольме Брус ничего не сообщал о вас. Какая газета послала вас?

— Я здесь не по чьему-либо заданию, но иногда я пишу для «Дагенс Нюхетер», для «Берлингске…»

Могучий человек поперхнулся и крикнул в другую комнату:

— Миссис Ларсен, пригласите сюда господина Гроблера.

Вошел человек с усами.

— Гроблер, этот человек из «Дагенс Нюхетер»!

Господин Гроблер безрадостно засмеялся.

— Я отлично понимаю, чему ты смеешься. — Обращаясь ко мне: — Проклятье, но знаете ли вы, что в этом году у нас побывало более сотни журналистов из Европы и Америки? Мы получаем газетные вырезки из Мельбурна и Сантьяго, из Ванкувера. Недавно был репортер из «Таймса», мы возили его всюду, организовывали интервью. Он написал критически, но справедливо. Он понял нас. Но скандинавская пресса для нас сущий ад. Правительство, конечно, знает, что Тингстен душевнобольной ненавистник, но разве это поможет? Мы дали в его честь обед, когда он был в Союзе. Но мы полностью разочаровались… Мы больны от иностранных гостей… И мы знаем, и министр торговли знает, что деловые люди Швеции очень серьезно смотрят на беспримерное поведение шведской прессы. Нам нет необходимости ставить их об этом в известность, ваши соотечественники так же обеспокоены, как и мы.

Пит Мейринг стоял за своим письменным столом. У него было свежее лицо. Я подумал, что обстановка здесь приятнее и откровеннее, чем в федеральном министерстве внутренних дел в Солсбери.

— Я никак не могу понять, как вы здесь объявились столь внезапно. Нам следовало бы знать о вашем приезде заранее, — сказал он после паузы.

— Я отлично справляюсь сам, уже провел некоторое время в стране и не желал бы вас беспокоить. Но мне хотелось бы встретиться с Фервурдом, Свартом или Вет Нелом.

— Они устали от журналистов. Все эти корреспонденты несправедливы к ним. Не думаю, что они согласятся принять вас.

— А министр иностранных дел Лоу?

— Он мой непосредственный начальник. Его я спрошу.

Министр отказался, и это меня не удивило. Однажды он, возвратясь с сессии ООН, был встречен репортером иоганнесбургской газеты «Стар» и заявил: «Я рад вернуться домой после трех месяцев общения с сиамцами, индийцами, русскими и бог знает с кем еще». Это было опубликовано. Лоу, не отрицая самого факта заявления, нашел, однако, невежливым что газета опубликовала его дословно, и дал газете понять что впредь для журналистов ни его, ни его сотрудников нет дома.

— Вы можете послушать выступление членов правительства в парламенте, — заметил господин Гроблер, — это гораздо спокойнее. А мы побеспокоимся, чтобы вы встретились с некоторыми чиновниками и просвещенными людьми. Вы очень будете заняты на этих днях?

— Я должен повидать нескольких человек, — ответил я, и назвал имена некоторых либералов: одного главного редактора, адвокатов, писателей, деловых людей.

— Обыкновенные смертные, — воскликнул шеф информации. — Чем мы можем помочь?

О каждом из названных людей я получил одинаковые сведения: принадлежит к левым группировкам, ищет славы за границей, занесен в списки полиции. Под этим имелось в виду, что человек, например, состоит в Либеральной партии, или является членом Международной лиги прав человека, или принимает участие в работе комиссии ЮНЕСКО. А в полицейские списки политический отдел заносит имена всех, кто когда-либо выступал с критикой Союза.

— Не можем ли мы чем-нибудь еще быть вам полезны? — спросил господин Гроблер. — Прокатить вас по полуострову Кап, показать Столовую гору?

— С удовольствием. Я люблю пейзажи.

На лице господина Мейринга появилось более радушное выражение:

— Вы, видимо, пишете не только о политике? Я не думаю, что кто-нибудь из министров пожелает встретиться с вами в нынешнее горячее время.

— В таком случае, я удовлетворяюсь поездкой на лоно природы, — сказал я.

— Отлично! — откровенно обрадовался Пит Мейринг. — Мы к вашим услугам.

Я прошел через комнаты информационного бюро. Отсюда ежегодно на миллионы фунтов стерлингов лились потоки брошюр, фильмов, радиопрограмм, здесь верные слуги получали аргументы для защиты апартеида, здесь разоблачались «лживые заявления» иностранной прессы и «эгоизм» бойкотов. Я нажал кнопку лифта для белых.

Пришлось подождать. Пытался в окно увидеть Анну-Лену. Сегодня день ее рождения, и мы назначили встречу внизу в парке.

А наверху в Фолькскасхаузе сидят чиновники — все, от господина Мейринга до госпожи Ларсен. Без устали рассказывают они лживые прекрасные сказки о Южной Африке, лишь бы только оттянуть день катастрофы.