Вампиры тут беспризорные

Глава 16 Для тех, кого опять нет дома

Маниэр неловко остановилась на краю леса, сегодня густой туман был значительно ниже и сквозь него отчетливо темнел силуэт крыши. Приходить к Кифену средь бело дня — чистое безумие, даже если она и накрыла себя иллюзией.

И неизвестно, кого ей следует опасаться больше: деревенских или возможной слежки клана.

Раз уж появилась свободная минутка, почему бы не заглянуть к бывшему графу и не узнать, как идут дела? Да и вообще, он же глава рода, а она, как Вальдернеская, имеет право прийти к нему в любое время дня и ночи за помощью и советом.

Но ни помощь, ни совет ей, разумеется, были не нужны. Маниэр нервничала, меряя кусты шагами и разогнав своим появлением и без того негустую живность.

Будет ли слишком неуважительно зайти к нему под предлогом проверки, узнать, как идут дела с продажей и подлатать? Она и лекарства с собой взяла.

В том, что Кифена неоднократно избили другие вампиры, сомневаться не приходилось — даже такой дурак, как Веце, к другим кланам на десяток миль не приблизиться, а глава рода… Да, было в нем что-то загадочно бесячее, но, к великому сожалению Маниэр, любить хоть капельку меньше иномирного придурка не получалось.

Она осторожно двинулась вперед, на этот раз дымка тумана не казалось столь плотной, и с горем пополам Маниэр добралась до дома бывшего графа. Помялась на пороге, думая, что сказать, если откроет идиот Веце, и как не забыть слова, если откроет Кифен.

Но никто не открыл.

Маниэр уныло присела на крыльцо, уже третий день подряд приходит, но никак не застанет Кифена. Неужели его уже убили в чужом клане? Или держат в плену?

Вот зачем, зачем он к другим вампирам сунулся? Ради каких-то денег! Но ведь жизнь гораздо дороже, чем золото, разве Кифен не понимает этого?

Ах, это все дурное влияние Веце! Алчный сопляк запудрил голову господину и заставил идти на столь высокий риск просто ради золота. Пусть Веце только попадется ей, она оторвет ему голову и набьет его ненасытную пасть монетами!

К счастью для Веце, он в тот день вернулся очень поздно, поэтому голова его осталась на плечах.

Маниэр предприняла еще несколько попыток достучаться, слабо веря, что хозяин дома просто уснул. После оглянулась по сторонам и наспех просканировала дом магией. Действительно никого.

Девушка печально улыбнулась. Завтра утром у нее назначена встреча с женихом, и зачем только она сюда пришла?

Чего ожидала? Что Кифен позволит ей остаться или возьмет свои слова назад?

Пора уже прекратить питать иллюзии, перестать убегать от неизбежного. Она никто для него и все, что сделает Кифен — это вновь ее оттолкнет. И Маниэр не знала, выдержит ли ее сердце, если он опять отречется от неё.

Она могла улыбаться, могла и дальше делать вид, что все хорошо, словно ничто не гложет ее душу и она простой вампир, преданно служащий своему роду. Только вот ни простым вампиром, ни преданно служащей она не была. Потому что верный слуга клана не посмел бы навещать бывшего графа, осужденного за преступление.

Впрочем, со дня своей встречи с ним, она все чаще совершала ошибки и нарушала правила. И никогда прежде ей столь сильно не хотелось пройти против законов клана и забыть о том, что она Вальдернеская. Фамилия, которой она так гордилась, стала удавкой на шее, с каждым днем стягивающейся все сильнее.

И Маниэр уже не мечтала о свободе. Ей просто хотелось дышать.

Она не смела плакать, не смела показывать и тени грусти, но внутри нее что-то горько рыдало и разрывалось на части.

Говорят, что любовь — это прекрасно, но Маниэр она принесла лишь боль. И от этих мучений не спасали ни зелья, ни заклинания.

Однако и этим она дорожила, ведь это единственное, что принадлежало только ей и никому больше.

Жизнь вампира с рождения посвящена клану, всем имуществом распоряжался глава совета, судьба находилась в руках старейшин, и только это жалостливое завывание, рвущееся из груди, принадлежало лишь ей.

Поэтому в моменты острой печали она чувствовала себя как никогда одинокой и почему-то свободной.

Маниэр растерла озябшие пальцы и встала с крыльца, за полчаса никто так и не пришел, а еще больше задерживаться она не могла. Внутри стало по-зимнему пусто.

Она тоскливо улыбнулась и ушла не оборачиваясь. Когда же глупое сердце перестанет болеть? Наверно только после смерти.

Стоило вернуться в гнездо, как ее тут же вызвали в кабинет главы совета. Идти не хотелось и Маниэр намеренно замедляла шаг. Причина, хоть ее и не назвали, и так была ясна.

Когда двери дедушкиного кабинета показались впереди, она равнодушно скрипнула клыками. Доллир всегда относился к ней особенно, не как к другим внукам, только и взваливал на нее больше, и спрашивал строже. Что же он скажет теперь?

— Ты пришла. — проскрипел старик, когда двери за ее спиной закрылись. Маниэр стояла в центре кабинета, словно на допросе, сцепила ладони в замок и упрямо смотрела вперед, в глаза деду.

— Пришла. Вы ведь звали. — ответила она сухо, как делала всегда.

Доллир окинул ее долгим, сердитым взглядом, и отвернулся, недовольно что-то прошипев себе под нос.

— В последнее время ты слишком часто отлучаешься из гнезда. Где была на этот раз? — прищурился старейшина, бегло окинув внучку нечитаемым взглядом.

— Я проверяла ресторан, оставленный главой рода. Как и всегда. — соврала она не дрогнув. — Продажи упали, за эту неделю заведение принесло всего десять золотых. Я проверяла отчеты и сверяла счетные книги, вдруг кто из работников уводит деньги. — отчиталась она.

Маниэр знала, клану нужны деньги, и сейчас ее обманчиво благородное стремление принести как можно больше золота клану, немного усмирит гнев деда.

— Разве на это требуется столько времени? — с сомнением протянул Доллир, словно приказывал ей сейчас же во всем сознаться. Маниэр отвела глаза, промолчав. — Ты ходила к нему? — испытующе спросил старейшина, словно знал наверняка и ничуть не сомневался в ее ответе.

— Нет. — обронила она ломанным голосом, через силу добавив, — Два месяца назад Веце видели в приграничном городе. Он был один, так что граф скорее всего… погиб. — лучше клану не знать о Кифене, не просто так же герцог все следы замёл. И Маниэр в ее нынешнем состоянии скорее предала бы клан, чем графа. К счастью, выбирать не приходилось, да и не сказала она ни слова лжи, так что и корить себя не за что.

— Веце бы не бросил хозяина. — согласился старик, мрачно кивнув, — Значит, и главы рода у нас больше нет. — безрадостно заключил старейшина, подняв сочувствующий взгляд на внучку.

— Мне… мне тяжело тут оставаться. — вырвалось у девушки, — Граф умер, герцог Касар тоже. Пока герцог был жив, я могла хотя бы обманываться, представляя, что это мой Кифен, мечтать, будто ничего не случилось и он жив-здоров, но теперь… — она наспех вытерла набежавшие слезы, чтобы дед ничего не заметил, — Теперь эти серые стены давят на меня, и быть тут мне невмоготу. Поэтому я ухожу, просто гуляю по несколько часов, в попытке забыться. — призналась она, — Позвольте мне хотя бы это, иначе я просто сойду с ума.

— Маниэр, ох, моя глупая Маниэр, как же ты еще юна. — покачал головой Доллир, закрывая глаза ладонью. — Ты разбиваешь сердце старика своими слезами, мне горестно, что тебе столь тяжко в родном гнезде. — не такого будущего он ей желал.

Девушка поджала губы, рвано выдыхая. С каждым днем ей все больше и больше становилось ненавистно быть вампиром. Раньше она этим гордилась, раньше Маниэр ходила с высоко поднятой головой, раньше клан не казался ей клеткой.

— Раз в два дня. Я позволю тебе выходить раз в два дня ровно на три часа. Больше, как ни проси, дать не могу. Хоть я и глава совета, но не всемогущ. В клане сейчас творятся странные дела и я не хочу, чтоб кто-то подумал на тебя. — даже сейчас он не мог позволить себе проявить мягкость в словах, опасаясь, что их подслушают.

Каждый в клане должен знать, что для старейшины Доллира все равны и он никого не выделяет, никого не бережет. Никем не дорожит.

— Спасибо. — прошептала она, слабо улыбнувшись. Раз дед так старательно прикрывал ей тыл, то она еще нужна клану и это разъедало изнутри. Потому что она уже догадывалась о том, что должна будет делать.

Лучше б она никогда не знала ни Кифена, ни его имени. Тогда расстаться с мечтами и надеждами стало бы куда проще, ведь этот переселенец своим примером доказал, что добиться своей цели, своей мечты возможно. И Маниэр сожалела, что когда-то осмелилась мечтать о свободе, о том, что хоть немного распробовала её на вкус.

— Я могу идти? — спросила девушка, пока дед не припомнил еще чего и не испортил и без того ужасное настроение.

Доллир задумчиво клацнул клыками и отрицательно качнул головой.

— Помнишь, какой завтра день? — произнес старик. Маниэр передернуло, впрочем, чего еще она могла ожидать от главы совета? Благополучие клана всегда на первом месте.

— Разве я могу забыть. — произнесла девушка, и голос лишь чудом не дрогнул. — Дедушка, скажи, разве это так нужно? Брак, он ведь и не к спеху. — осторожно сказала она, жалостливо сморя на деда.

— Мы вампиры, Маниэр, а вампиры уходят неожиданно и очень рано. Валькар сильный вампир, вы оставите крепкое потомство, и оно станет хорошим будущим для нашего клана. — изрек старейшина и замялся, подбирая слова, чтоб немного сгладить свою речь. — Ваши дети будут взращиваться так бережно, что ни один из них не умрет, все выживут. Разве это не мечта каждой женщины, чтоб ее дитя жило долго? Чтоб было сильным и поднялось высоко?

Может когда-то Маниэр и думала об этом, но сейчас, после этого бездушного приговора, ей хотелось никогда не иметь детей.

— Так значит теперь моя роль заключается… в этом? — дрожащими губами прошептала она, не веря, что дед может быть так жесток. Он ведь знает, что она любит другого и заставляет ее лечь под незнакомца и рожать во благо клана. — Породить на свет еще больше несчастных, обреченных всю жизнь бояться кого-то и прятаться? В этом мое предназначение, ответьте, старейшина? — едва слышно выдавила она, стеклянным взглядом уставившись на Доллира и давясь комом в горле.

Старейшина же не мог позволить себе даже сочувствующий взгляд. Между ними должен быть разлад, иначе таинственный враг нацелится уже на несостоявшуюся жену графа. Об отношениях Кифена и Маниэр не слышал разве что глухой.

Знал бы Доллир, что так будет, отрезал бы болтливым слугам язык прежде, чем те научились говорить.

— Граф Кифен не сделал тебя ни наложницей, ни графиней, из вариантов у тебя оставались либо вернувшийся герцог Касар, либо Валькар. Касара не стало. Значит быть тебе женой Валькара. — проговорил Доллир, словно это было очевиднейшим фактом.

— Что для клана изменит с десяток сильных вампиров? — остервенело бросила она, отворачиваясь. Видеть дедушку стало до невозможного тошно. Выходит и правда… Тогда он не следить за графом ее отправил, а подложить хотел! Думал, старый, небось, что на безводье и рак рыба, и что Кифен ее заставит, а там бы уже Доллир расстарался и все вопросы уладил, на графа надавил… Как же мерзко.

— Не знаю. Может и ничего, но когда они окрепнут, то станут надежной опорой для нового графа. У Бермиана родился сын, он и станет следующим главой. — известил Доллир и у Маниэр что-то внутри предательски сжалось. Все уже позабыли Кифена, даже его родители. Он, приведенный в этот мир насильно, жил по указке клана и им же был оставлен.

И в этом примере ей чудилось её мрачное будущее — как только Маниэр потеряет хоть какую-то ценность, ее тоже просто забудут, бросят на произвол, пока она не понадобится снова.

— Вот значит как. — сцедила она, — Как его нарекли?

— Стефиан, в честь прошлого главы Кифена. — сообщил Доллир и Маниэр блекло улыбнулась. Кифена звали Степаном, а не Стефианом, как могли не запомнить они такой малости?

Кифену уже нашли замену, не зная, жив он или мертв. Так легко, так быстро, словно их клан не ждал его несколько тысячелетий, словно он ничего не сделал для Вальдернеских, словно был никем.

— Вы растили меня для этого? — задала она свой последний вопрос, пытливо глядя на Доллира.

Старик вздохнул, опустив глаза. Он просто растил ее сильной, надеялся, что поставит Маниэр так высоко, насколько это возможно, лелеял надежду, что хотя бы она, так похожая на него в юности, будет по-своему счастлива.

— Нет, у тебя была другая роль. Но сейчас это единственное, что я могу тебе дать: хорошего мужа, который тебя защитит. — всегда покорная и послушная Маниэр взъерепенилась.

— От чего, старейшина? Герцог Касар не выстоял, так неужели Валькар сможет? Герцог опекал меня, как родную дочь, но не смог уберечь даже себя. — горькая насмешка сорвалась с губ, в глаза по-прежнему стоял вопрос.

Старик спрятал ухмылку. Наивная Маниэр, Касар всегда смотрел на нее, как на женщину, но от чего-то, к великому разочарованию старейшины, не приближался и держал дистанцию. Видать, берег для своего приемника.

— Неважно, как относился к тебе герцог. — резко отрезал Доллир, — Завтра только посмей не прийти. Если опоздаешь хоть на минуту, я выволоку тебя за волосы из гнезда и брошу в мертвой пустоши.

Ненавидящий взгляд Маниэр обжег Доллира, она гордо задрала подбородок, до боли сжав зубы. Разве у нее есть право выбора?

Впрочем, его никогда и не было.

— Слушаюсь. — бесстрастно ответила Маниэр, кланяясь. И ушла.

Доллир потер ноющие глаза. Эта девчонка! С самого детства паясничала: как разозлиться, зовет его только старейшиной, да ведет себя так, чтоб подчеркнуть свою беспомощность. Не должна внучка деду кланяться.

Почему на его веку столько всего навалилось? И обещанный переселенец, и герцог Касар… Случись все хотя бы лет на сто позже, все было б куда проще: Маниэр стала б графиней и управляла землями и советом, обрела власть и, возможно, стала бы первой женщиной, занявшей пост главы рода. Пусть и неофициально, но имела бы ту же закалку и влияние среди других вампиров.

Теперь же ее удел — нежеланный брак и потомство.

У Доллира болело сердце, но и иначе поступить нельзя — как день ясно, что Касара убили не монстры. И теперь старейшина должен сделать всё, чтоб все вокруг видели — Маниэр ничего не связывает ни с Кифеном, ни с Касаром, она простая замужняя вампирша, которая всего лишь когда-то работала служанкой графа.

Но Маниэр и ее буйной голове этого, конечно, не понять. Старейшина уже не раз жалел, что отправил ее служить графу. Кифен иномирец, вот и вскружило девчонке голову, стоило встретить кого-то выделяющегося из толпы.

Маниэр же, выйдя из кабинета главы совета старейшин, отправилась в библиотеку. Искать книгу про яды. Не Валькара этого убьет, так хоть сама выпьет. Но старейшина, словно почувствовав что-то, запретил ее пускать в лаборатории и на кухню.

Поэтому девушка решила, что прикончит жениха во вторую встречу. Или на третью, там уж как ему повезет.

В ту ночь Маниэр не спала, до самого рассвета тренировала атакующие заклинания и метала кинжалы в стены. Только из-за нее одной в гнезде стало как-то тревожно — от магии сотрясались стены, шум стоял такой, что каждый третий мечтал оглохнуть. А ей хотелось просто забыть Кифена, слова деда и жить дальше, без всяких свадеб и обязательств перед кланом.

Глава совета взболтнул кровь, разбавленную водой, и тускло посмотрел свой бокал. Деньги у клана хоть и появились, но подготовка к зимовке вышла слишком затратной. Что ж, для клана и разбавленная кровь раз в три дня — уже благодать. Раньше они в лучшем случае могли позволить ее себе раз в две недели.

Времена менялись, и Доллир надеялся, что перемены те только к лучшему. Был бы жив герцог Касар или граф Кифен, старику бы не пришлось тревожиться о будущем. Но словно назло, оба вампира, способных повести за собой клан, исчезли без следа.

Старейшина задернул магией шторы — солнце неприятно било в глаза, мешая видеть Валькара.

Вообще, в клане Вальдернеских насчитывалось около пятнадцати тысяч вампиров, но в гнезде проживало только десять, остальные либо рассеялись по территории графства, либо разбрелись по миру. И Валькар был как раз из тех, кто долгое время жил за границей, скрывая свою расу.

Вампир он спокойный, сдержанный, поэтому Доллир рассчитывал, что терпения Валькара хватит на взбесившуюся Маниэр.

— Ей сейчас непросто, будь с ней помягче. — наставлял Доллир своего лучшего ученика, пока они ждали Маниэр, — Зная ее нрав, она попытается тебя убить. Болит у нее сердце, а тут я замуж выйти заставляю. Как ей не гневаться? — печально вздохнул старик. Раньше б внучка и сама поняла, что это все ради ее безопасности.

Политика дело тонкое и если хоть раз туда сунулся, то потом руки уже не отмыть, да и уйти не выйдет. Вот и невинные чувства Маниэр нечаянно стали жертвой политики.

— Я ее не обижу, старейшина, не беспокойтесь. — низко пророкотал Валькар, отстраненно смотря на кровь в своем бокале. Графа Кифена он уважал, переселенец совершил настоящий прорыв в поставках провизии для клана: никогда еще добыть кровь не было так просто.

Будь у графа возможность подольше задержаться на своем месте, то лет через пять клан бы уже никто не узнал. Жаль, такой хороший правитель ушел слишком рано.

— Как бы она тебя не обидела. — вздохнул Доллир, — С виду она покладистая и сдержанная, но нрав у нее пылкий и резкий, как у Грантака. Да и маг она превосходный, куда сильнее кого-либо в клане. — поведал о своей головной боли старик, сочувствующее глядя на Валькара.

Тот хмыкнул и прищурился, глядя на солнечные лучи, пробивающиеся в тонкий зазор между занавесками.

— Так дали б ей свободу, такая не пропадет. — пожал плечами вампир.

Валькару были глубоко равнодушны и брак, и сама Маниэр. Согласился он только из-за просьбы старейшины, так что причин лишний раз подвергать себя опасности не видел. Хочет внучка старейшины на волю, так пустили б ее на все четыре стороны и сказали клану, что погибла, и не мучился бы никто.

— Куда ей, дурной? — отмахнулся старейшина. Если Маниэр отпустить, то она либо устроит революцию и вырежет полгерцогства, чтоб отомстить за погибших вампиров, либо тихонько будет прятаться в темных переулках, боясь, что кто-то прознает, что она вампир.

Молодая еще вольной жизни искать.

— Хоть на службу к королю. Боевые маги везде сейчас нужны, герцог Ибенир графа с собой на рейды брал, значит и у Маниэр шанс есть в военные пробиться. — проговорил Валькар. Он и сам лет десять так на службе у одного аристократа отработал, а потом в артефакторы пошел.

— Не берут женщин. — с недовольным возмущением сказал Доллир.

Он бы лично ей поддельные документы изготовил и место под солнцем выбил, да кто ж девку-то в Рипаннисе в армию пустит? В их стране царил неоправданно жесткий патриархат, и это уже не первый день гневило Доллира. Будь уклад жизни иной, то Маниэр сейчас возможно придворным магом бы была, с ее уровнем магии и на то, что вампир глаза б закрыли. Но на то, что женщина — нет.

— Артефактом бы скрыли правду и отправили. Вампиры в армии сейчас как никогда нужны. Если она другого любит, то тут, как ни старайся, а счастливой я ее не сделаю. Да и жить, зная, что моя жена спит и видит, как меня убить, не хочется. Я вам хоть завтра артефакт изготовлю.

— Поздно уже Валькар, поздно. Слишком много глаз следит за нами. — с горьким сожалением произнес Доллир, отпивая из своего бокала. Клыки неприятно царапнули по металлу, старик скривился.

— Априошцы? — предположил Валькар. Та деревня уже лет сто, как заноза в заднице. Больные фанатики несколько раз даже пытались совершить набег на гнездо, благо не нашли. На территории графства вампиров ловили, тащили в свое логово и убивали так жестоко, как и не снилось.

— Тех Божьей милостью не стало. — с умиротворением улыбнулся Доллир, — Ты далеко был, не знаешь. Они графа чуть не убили, а после на деревню монстры напали, дракон с собой главу рода взял, нечистых этих спасать. — пожалуй, это станет любимой историей старейшины. Вот как жизнь мерзким Априошцам отомстила.

— И тот их всех… того? — удивился Валькар. Да уж, понятно теперь, почему Маниэр голову от графа потеряла, он такой же кровожадный, как она.

— Если бы. — с тенью разочарования вздохнул Доллир, — Пока кормушку свою спасал, тварь больше ста человек выкосила. Кто-то посуетился и повесил это на Кифена, того под суд и титул отняли, а потом выбросили без магии в лесах. С тех пор его никто и не видел. — старик отставил пустой бокал и с тяжелой усталостью посмотрел на Валькара. Тот был явно растерян от того, как история повернулась в конце.

— Так он невиновен? — со слабым недоверием уточнил вампир.

— Невиновен. — согласился Доллир, — Вот Маниэр и бесится, граф ее ни за что погиб, а ее под венец сразу. — и получалось, что действовал старейшина крайне подло, безнравственно. Граф, считай, во благо клана пострадал, отомстил за стольких, а Доллир возлюбленную Кифена замуж отдает, едва тот исчез.

Валькар же теперь был твердо убежден, что недостоин такой чести — взять в жены внучку главы совета. Граф Кифен мало того что выжил после Априоша, так еще и непреднамеренно отмстил.

Чем больше Валькар узнавал о главе рода, тем больше проникался уважением. Но брать в жены возлюбленную столь выдающегося вампира, как Кифен, когда и десяти лет не прошло с его смерти, было низко. По традициям выждать стоило лет пятьдесят, а старейшина так торопится — едва ли минуло и три месяца с кончины графа.

— Я хорошо позабочусь о Маниэр. — поклялся Валькар. Глава старейшин улыбнулся одними глазами, Доллир никому никогда не верил, но Валькару доверял как себе, поэтому знал, что тот не подведет.

Впрочем, от Вальдернеских в большинстве своем всегда веяло душным благородством, частично искаженным идеологией вампиров — безжалостностью и суровостью. Это давно стало частью общеизвестного образа клана — гордые и непокорные, они боролись за идеалы, которые уже давно изжили себя и не давали двигаться дальше.

Дверь бесшумно открылась и Маниэр тихо зашла в комнату, уперто смотря в пол.

— Подними голову. — сухо произнес Доллир, с недовольством глядя на внучку. Маниэр плавно сместила взгляд на деда, глядя на того пустым. Старейшина скрежетнул клыками и сердито выдохнул.

Алые глаза внучки словно безжизненное стекло отрешенно глядели сквозь Доллира.

— Здравствуй, Маниэр. — Валькар спокойно поздоровался, словно не замечал, как сильно похолодела атмосфера. Но Маниэр едва ли обратила на него внимание.

— Приветствую вас. — проронила девушка, удостоив жениха лишь коротким взглядом. — Как мне стоит этой вещи обращаться к своему новому хозяину? — спросила она деда, показав на себя. В глазах мелькнула едкая мрачная усмешка. Что ж, именно вещью она и была.

— Ты забываешься. — предупреждающе сказал Доллир, осадив ее.

— Прошу простить, я дурно себя чувствую, поэтому не нарочно позволила себе лишнего. — невозмутимо проговорила Маниэр, ни капли не изменившись в лице.

— Так сядь, раз не в состоянии ни стоять, ни следить за своим языком. — грозно приказал Доллир, вставая, — На этом я вас покину, вам есть о чем поговорить. А ты, Маниэр, даже не пытайся выйти из комнаты меньше, чем через два часа. — пригрозил старейшина.

Внучка бесстрастно кивнула и села напротив жениха, смерив того безучастным взглядом, и вздохнула.

Дверь за Доллиром закрылась, старик провернул ключ на два оборота и запер их, видать чтоб она не сбежала. Маниэр тихо фыркнула и отвернулась к окну, магией открыв занавески. Свет залил комнату, девушка думала о том, что даже если и избавится от Валькара, старик непременно найдет ей другого жениха. И эта правда тяготила, ведь несмотря на недомолвки и ссоры, деда она любила. Просто теперь его хотелось еще и прибить.

Первым молчание нарушил Валькар.

— Ты не хочешь меня ни о чем спросить? — девушка чуть склонила голову набок. Дед непременно начнет выпытывать, о чем они говорили, так что проигнорировать этого мужчину не выход.

— Мне не интересно ни кто вы, ни ваше прошлое. — сообщила она, не став врать, — Но, раз уж мы здесь заперты, расскажите. — Валькар слабо улыбнулся. Как и говорил старейшина, вампирша была с характером. Знать бы еще, как найти подход к этой женщине, в конце концов, умереть от рук невесты он не хотел.

— Может, ты тогда расскажешь о себе? — предложил Валькар, пытаясь хоть как-то обратить на себя внимание. Маниэр по-прежнему было всё равно.

— Про меня вы уже и так все знаете. — небрежно бросила она, не сводя взгляда с окна. Где-то там далеко сейчас Кифен наверняка опять отчитывает Веце. Как бы она хотела оказаться рядом с ними.

Маниэр вполуха слушала рассказ Валькара, отстраненно думая о том, что неловкое свидание с Кифеном в ресторане было в тысячу раз лучше.