Вампиры тут беспризорные

Глава 36 Для тех, кто бессильно умолк

Старейшина Доллир замер у двери, не решаясь войти. Там, за стеной, в комнате сидела понурая Маниэр, и старик надеялся, что за эти несколько недель, которые она сидит взаперти, ее нрав присмирел.

И не знал, как сообщить ей печальную новость. Хотя для нее это как раз наоборот будет хорошей вестью.

Когда Доллир запер ее, она так злилась, почти ненавидела деда, но сейчас, сквозь небольшое решетчатое окошко в двери виднелось лишь ее равнодушное лицо. За эти дни Маниэр и правда подостыла, многое переосмыслила. Но легче от этого не стало, словно тяжелым камнем придавили сердце.

И девушка не знала, как быть.

— Маниэр, — старейшина нерешительно переступил порог, — Твоя свадьба откладывается. — и прозвучало так, словно старейшина чувствовал огромную вину за это. Маниэр бросила на деда холодный взгляд. Как он и хотел, она сломалась. И теперь ей было безразлично, что будет дальше.

Казалось, что ее сознание заперто глубоко-глубоко в теле, и все чувства спрятаны там же, чтобы никто не мог им навредить, чтоб никто не смел больше обесценивать ее любовь. И теперь значение для нее имел лишь этот внутренний мир, куда посторонним ходу не было.

— Валькар пропал. — добавил Доллир, отведя взгляд, — И пока он не найдется, ты можешь спокойно покидать гнездо.

Маниэр отвернулась к стене. Вот как, значит. Ее жизнь, ее свобода зависели от какого-то постороннего мужчины, от чужой прихоти. И глупая, смехотворная иллюзия выбора доводила до исступления.

— Я оставлю дверь открытой. — сдавленно закончил Доллир. Но Маниэр не вышла ни через час, ни через день, ни через неделю.

В голове вертелась тысяча бесполезных мыслей, но все они сводились к одной — борьба бессмысленна.

Она не знала, вернулся ли Кифен живым от Аркских, не знала, чем он сейчас занят и скучает ли по ней, и не знала, а так ли ему нужна она, клановая вампирша. Последний раз они виделись очень давно.

Маниэр не понимала, в чем смысл ее извечной борьбы с судьбой — то Кифен отталкивал ее, то клан навязывал жениха. Все непременно сводилось к тому, что ее усилий недостаточно, и сколько бы она ни сопротивлялась, все было тщетно.

И Маниэр пообещала себе прекратить. Прекратить бегать за Кифеном, выпрашивая хоть каплю внимания, прекратить перечить клану, прекратить верить в хороший конец. Она вампир, а они все заканчивают одинаково.

Теперь она ничего не желала, ни к чему не стремилась. И просто надеялась раствориться, исчезнуть, растаять, словно снег. И в последний раз увидеть Кифена.

Через полторы недели со дня окончания ее домашнего ареста Доллир силой выволок ее из комнаты, разблокировал магию и вышвырнул за пределами гнезда, приказав проветрить мозги и возвращаться.

Маниэр уныло оглядела голый зимний лес, поправила плащ, небрежно накинутый дедом, и построила портал к утесу вблизи Мертвой Пустоши. С того обрыва открывался вид на черную равнину пустоши, простирающуюся до самого горизонта.

Это место было краем земель Вальдернеских, дальше, там, где-то за далекой чертой, никто не жил, даже монстры обходили эти места стороной.

Ветер нещадно хлестал по лицу, Маниэр ломано улыбалась и почему-то плакала. Вот она, ее свобода. Но вкус у нее отчего-то был горький.

— Господин, где вас носило? — возмутился Веце, стоило Степану переступить порог дома, — Вы знаете, какой сегодня важный день? А если б вы не успели вернуться? — полукровка осуждающе засверлил хозяина взглядом и упер руки в бока.

— И какой сегодня день? — равнодушно спросил вампир, стряхивая снег с плаща. На улице началась настоящая метель, а в герцогстве только мелкий дождь накрапывал. И такие перепады температур малость вводили в замешательство.

— День переезда Аламии! — попаданец поморщился. Даже отдохнуть нормально не получиться. — Эй, вы меня вообще слушаете? — Веце торопливо засеменил вслед за хозяином на кухню, — Мы же должны подготовиться! — вампир фыркнул. Пацан уже все купил, мебель расставил, даже прибраться успел. Чего ему ещё надо? Ужин при свечах?

— Твоя невеста — твои проблемы.

Веце чуть не задохнулся от такого заявления. Степан тем временем умылся и активировал иллюзию.

— Проявите хоть каплю такта, господин Кифен! — попаданец мысленно поразился тому, как небрежный Веце носится со своей зазнобой.

Пацан даже деньги, кажется, не так сильно любит, как свою Аламию.

— Как? — издевательски уточнил вампир, — Я же безродный, бестактный и невоспитанный переселенец. — на столе сегодня появилась белая скатерть, надо же, как пацан расстарался. И занавески поменял, о, даже половики постелил. И правда, без памяти влюбился.

— Это-то и без ваших слов видно! Постарайтесь не опозорить меня, будьте любезны! — рассерженно взвился Веце. Он тут старается, старается, а хозяин может все одной своей постной рожей и неосторожным словом испортить. И полукровка не намерен другим позволять ломать свое семейное счастье.

— Я буду у себя, со своей невестой разбирайся сам. — и ушел в свою комнату. Веце побранился пару минут, но после успокоился, придя к выводу, что так даже лучше. Нечего господину и Аламии лишний раз видеться.

Вечером, уже ближе к ночи, Степан спустился на кухню — попить воды и проверить, как там его эксперимент, все же дома он не был несколько дней.

На первом этаже раздался смех — вампир ещё ни разу не слышал, чтоб мелкий мерзавец так мягко смеялся, небось подлизывается к своей Аламии опять.

Заглянул на кухню, девушка сидела спиной к входу, а на лице Веце все было написано — поплыл пацан, конкретно так поплыл.

И Степан не знал как себя вести — как хороший приятель или… как вообще быть в такой ситуации? Так, ладно, это просто дети, можно сделать вид, что не замечает их, и ему не будет неловко, и им мешать не будет.

Вампир холодным крейсеров вплыл на кухню, старательно не глядя в сторону парочки, залпом выпил стакан воды и проверил эксперимент.

— Мой хозяин в свободное время балуется алхимией, не обращай внимания. — пояснил Веце, — Но трогать на тех столах тоже ничего нельзя, господин даже мне не разрешает к экспериментам прикасаться. — Аламия кивнула, не трогать, так не трогать. — Я один раз случайно одну колбу задел, мне чуть полголовы взрывом не снесло, повезло, что защитный артефакт сработал.

— Я поняла. А зелья твой хозяин тоже варит? — парень упоминал уже об этом, но Аламия забыла, слишком волновалась в их прошлую встречу.

— Конечно. — с гордостью ответил Веце, словно это было его личным достижением.

— И… и кто же их проверяет? Это должны делать мы? — опасливо понизила голос девушка. Раз хозяин Веце алхимией увлекается, то и баловаться новшествами в зельеварении будет. Но на ком свои первооткрывательства испытывать?

Вампир поджал губы в недовольной улыбке. У них нет других тем для разговоров?

— Иногда, — кивнул Веце, скорчившись, — но обычно хозяин проверяет на себе или отлавливает для этого монстров. — Степан вот ровно до этой секунды надеялся, что у пацана хватит ума вести себя хотя бы отдаленно-прилично. Но обсуждать человека, владельца жилплощади, на минуточку, прямо при нем же… Нет, может вампир и требует слишком много, но поведение полукровок малость бесило. Даже если они и нахваливали его в своем разговоре.

— Какой же он сильный, раз может поймать монстра живьем! — восхитилась Аламия, и это неприятно задело Веце. Он хотел быть самым-самым в глазах своей невесты, и подлый господин-вампир его затмевал!

Мрачный подростковый ум пришел к выводу, что нет, смириться он с этим никогда не сможет и закончиться все либо тем, что он порвет отношения с господином, либо с Аламией. Оба варианта Веце не устраивали.

Неужто придется простить хозяина притворятся психопатом-самодуром, чтоб Аламия смотрела только на него, Веце? А хозяин вообще согласится ещё больше свой комфорт ужимать?

Пацан дураком не был, знал, что господин Кифен и так уже невероятно расщедрился и простить больше — хамство, какого ещё не видывал мир.

— Если продолжите обсуждать меня, то следующими подопытными станете вы. — сцедил Степан. И у Веце отлегло на сердце. Как хорошо, что господин всё такой же переселенец, как и всегда.

— Простите, этого больше не повториться, хозяин. — протараторил парень, старательно сдерживая рвущуюся улыбку. Вампир бросил хмурый взгляд на него и ничего не ответил.

Будни потянулись однообразной вереницей, ужасно медленной и такой же утомительной. Степана буквально каждые два дня вызывали на рейды, свободное время он проводил опыты и перечитывал книги, оставленные герцогом Касаром. Ещё немного, и он закончит артефакт, защищающий от яда Грантака.

Полукровки вели себя тихо и старались не отсвечивать — наверно Веце что-то наплел своей невесте, и теперь парочка не попадалась Степану на глаза, пока он был дома.

Из нового и необычного было только то, что Ибенир в одну из встреч впихнул вампиру книгу и приказал оформить свое изобретение. Так у Степана появился патент на антипортальный артефакт и полная монополия на его продажу и изготовление. В будущем это обещало большие деньги.

Дворец уже заказал сто штук, и вампир был готов биться головой о стену — где он столько сырья наберет для артефактов? Ему год придется только на монстров охотиться.

И потому пришлось заняться усовершенствованием артефакта — похоронить себя в книгах и справочниках и заменять составляющие артефакта без вреда качеству.

Ещё через неделю, к концу декабря, Степан закончил работу над магическим противогазом — теперь с Грантаком могли сражаться даже драконы. За это изобретение его нагладили во дворце и пожаловали в единоличное владение немного земли в том месте, где он сейчас проживал.

Жители деревни, конечно, были в ужасе, когда глашатай объявил, что теперь они подчиняются Кифену Вальдернескому. Ещё больший шок вызвало то, что этот самый монстр-Кифен жил все это время у них под боком.

Сложнее всего пришлось Веце — теперь скрывать правду от Аламии стало ужасно трудно.

Степан сидел на кухне и сверлил взглядом дарственную от короля. И всё это складывалось очень странно — по стране гуляли слухи, что Кифен разнес поместье герцога Ибенира и чуть не убил королевского племянника, а король ему и титул, и клок земли.

О самом награждении и титуле, больше похожем на огрызок, знал только сам Степан, король, герцог Керналион и два министра. Но все равно было как-то неправильно все это.

Баронет. Ещё не барон, но уже не простолюдин. Такого аристократа даже на бал не пригласят, а если и позовут, то только, чтоб в лицо посмеяться. Нет, балы вампира, конечно, не интересовали. А вот повышенный налог на доход для аристократов — да.

Через несколько дней выяснилось, что герцог платит ему зарплату. Степан тогда малость растерялся, он-то думал, что вкалывал на рейдах за бесплатно. И мысль, что Ибенир — не последний скот, ранила сердце. Чтоб дракон, и не оказался тем ещё выродком, как же так?

Хорошие новости сыпались одна за другой — с получением титула, пусть и такого крошечного, вампиру разблокировали банковский счет.

Степан хотел в тот же день заявиться в гнездо Вальдернеских, и обсудить с главой совета выкуп. Но Веце не пустил — огрел хозяина по голове и связал. Полукровку всегда возмущали самоубийственные и необдуманные поступки хозяина. Вот где думать не надо, господин мог часами размышлять, а где надо — и секунды не задумывался.

Веце был верным слугой, заботящимся о здоровье своего хозяина, поэтому написал письмо герцогу: мол так и так, заберите моего господина, Кифена, на несколько дней к себе, иначе он рискует умереть.

Отчего и как полукровка не уточнил, потому что очень волновался.

Аламия наблюдала со стороны и поняла только то, что у хозяина Веце есть невеста в клане Вальдернеских и тот пытается вызволить ее оттуда любым путем.

Несколько дней подряд Ибенир отправлял Степана на рейды, у вампира было время разве что поспать да поесть. Снять деньги со счета и неожиданно лишиться только полученного титула.

Маркиз Дилар, ответственный за поставку военных артефактов, распорядился, чтоб Степан обучил сто артефакторов изготавливать противогаз от яда Грантака. Попаданец отказался вежливо, на раз пятый вышло уже откровенно грубо. И за неуважение к высшему аристократу расстался со своим крошечным титулом.

Сам титул его не трогал, но было до ужаса неприятно — попаданец ведь составил для них детальную инструкцию, написал, как собирать, чертежи предоставил и даже несколько образцов деталей. Считай, полное пособие по изготовлению и сборке подарил.

У маркиза Дилар же полно своих артефакторов, причем профессионалов, а не таких, как Степан-самоучка. Да и времени у вампира нет — за просто так обучать сто человек.

Впрочем, даже согласись вампир — сразу бы отказался. Артефакторы, работающие на маркиза, свой стаж измеряли десятками лет, и какой-то выскочка, работающий с артефактами из чистого интереса, да ещё и едва ли год… мастера маркиза бы ни за что не стали у такого учиться.

До серьезного конфликта с кровопролитиями и похищениями не дал дойти герцог Ибенир — сообщил, что Кифен сейчас отрабатывает долг за разрушение драконьего поместья и ходит на рейды, и вообще, вампира лучше не трогать, Кифен и без того дикий.

Маркиз посмотрел на подбитый глаз Степана, оценил разъяренный взгляд, гневный оскал, и нехотя согласился с герцогом — все же отработка и возмещение ущерба важнее, а артефакторы маркиза и сами справятся, не зря ведь они лучшие мастера в стране.

Степана брехня со стороны герцога Керналиона более чем устроила — маркиз отстал, а репутации и так падать было уже некуда.

Подуспокоившегося вампира отпустили домой — попаданец сразу пошел в свою комнату спать, последние дни выдались слишком загруженными, спасибо Веце.

— И как же твой хозяин познакомился с той вампиршей? — у пацана, к его огромному неудовольствию, складывалось впечатление, что они с Аламией обсуждали исключительно господина Кифена и его личную жизнь. И это выходило как-то само по себе, не специально.

Впрочем, признаться, в жизни самого Веце было мало чего интересного и запоминающегося до появления господина-переселенца.

— Слышала про ресторан «Красная Кровь» в Каморфе? Изначально его открыл мой господин, но граф Кифен Вальдернеский забрал заведение себе. Та вампирша часто сопровождала графа, вот и пересеклись пару раз. Потом граф отправлял ее как посыльного, вместо себя. — врал Веце, как и всегда, виртуозно. И главное, ведь не подкопаешься.

На черном рынке именно такие слухи и ходили — Вальдернеские отжали у какого-то переселенца ресторан.

— Ужас. — покачала головой Аламия, — И вы ничего не смогли с этим сделать?

— Да что тут сделаешь? — расстроенно вздохнул Веце, — Без титула никто и пикнуть против вампиров на этих землях не посмеет. Тут либо искать покровительства Ивана Грозного, либо сдаться. — впрочем, как глава криминального мира поможет с делами легального бизнеса? Да и не за просто так ведь помощь такая предоставляется. Поэтому в красиво сбреханной легенде Веце все идеально сходилось и взаимодополнялось правдой.

Потому что лучшая ложь — это наполовину правда.

Врать Аламии парень не хотел, но сейчас по-другому было и нельзя. Пока они не поженятся, она, как бы Веце ее не любил, посторонняя. И доверять ей чужие тайны он не имел права.

Степан проснулся от головной боли, пошатываясь спустился на первый этаж и опустился на кресло в гостиной. Артефакт иллюзии работал со сбоями — сейчас красные вампирьи глаза почти светились в полумраке комнаты, а светлые волосы пошли дырявой рябью — сквозь прорехи иллюзии было прекрасно видно родные черные пряди.

Было… душно. И это описывало не сколько воздух в комнате, а состояние Степана. Ему не хватало Маниэр. Он мог жить без нее, да. Но жизнь почему-то становилась какой-то серой, однообразной.

Вампир потер глаза, тяжело вздохнув. Предположим, он сейчас заявиться к старейшине Доллиру и утрясет вопрос с выкупом, но будет ли в этом смысл, если Вальдернеские узнают, что он жив, и выйдут на его след?

Тогда к клану будет прикован уже Степан, а не Маниэр. Своей независимости он может добиться, либо продолжая скрываться, либо дождавшись, когда подрастет новый граф. То есть, лет через триста.

Ладно, все равно его рано или поздно найдут. Это неизбежно. Вопрос — что к тому моменту будет с Маниэр. И где ей безопасней — рядом с ним или в клане. Вальдернеские ее защитят, но если она покинет клан, кто защитит ее от них?

Степан был реалистом. Он и сам едва ли смог выбраться из лап клана, и то чудом.

Но что, если на Вальдернеских нападут черные маги? Как тогда ему быть?

Все варианты выходили какими-то паршивыми, и любой конец приводил к драме. При любом раскладе придется чем-то жертвовать.

Степан встал с кресла и подбросил поленьев в погасший камин. Зима наступила — снег больше не таял, мороз стоял крепкий, по вечерам бушевали метели. Даже в хорошо протопленном доме тепло быстро уходило. В гнезде клана, должно быть, невыносимо холодно.

Вампир вышел за порог, снимая артефакт иллюзии. Снег хлестал по лицу, ветер пробирался за ворот, сбегал растаявшими снежинками вниз по спине и неприятно мочил одежду.

Попаданец набрал в руки снег и растер лицо — голова от холода стала гудеть меньше.

Он постоял так ещё с минуту и построил портал в кабинет главы старейшин.

Доллир чертыхнулся и схватился за сердце, когда в поздний вечер к нему завалился Кифен.

— Словно призрака увидели. — усмехнулся Степан.

Доллир рвано выдохнул, привалило же к нему «счастья». И герцога Касара и переселенца Кифена считают погибшими, а тут один из них вдруг появляется в кабинете главы совета. Как тут не испугаться?

— Кифен, ты? — с надеждой спросил Доллир, потому как встречу с герцогом Касаром его старческое сердце не вынесет.

— Я. — кивнул попаданец, — Пришел к вам по важному делу. — старейшина изменился в лице. Ни одной причины, по которой бывший граф мог добровольно вернуться в гнездо, он не видел.

— Тебе нужно занять денег? Или ты хочешь вернуться в клан? — с сомнением спросил Доллир, глядя, как Кифен стряхивает снег с одежды.

— Нет, я хочу выкупить у вас Маниэр.

Вот оно что. Доллир хмыкнул. Где же этот переселенец был раньше?

— У нее есть жених. — холодно отрезал старейшина. Степану пришлось постараться, чтоб не поморщиться на этом раздражающем слове.