Вампиры тут беспризорные

Глава 23 Для тех, кто плохо знал вампирий

Клан Эвинских с благоговейным трепетом смотрел на самое настоящее чудо.

Но для Степана это на чудо как-то недотягивало. Он толком и не понял, что, собственно, произошло, но был уверен — теперь проблем станет ещё больше.

— Поздравляю вас с обретением силы. — проговорил священник, и попаданец странно посмотрел в ответ. Какой ещё силы? Просто свет покружился вокруг и влился в тело, — Теперь вы наделены даром светлой магии. — и Степан окончательно выпал в осадок.

Звучит, конечно, красиво, но толку ему от нее?

В этом мире обладатели священной силы делились на две категории: священнослужители и избранные. Оказаться ни первым, ни вторым попаданец не хотел. Он даже не знал, что хуже.

— Мне теперь придется стать священником? — Степан снова окинул молитвенную залу, прикидывая, станет ли этот храм местом его заточения.

Священником он не желал становиться, потому что был недостаточно набожен и полагал, что служителям церкви запрещено вступать в брак. А это как-то не вязалось с его планами на Маниэр.

— Вам отведена другая роль. — поведал священник, полуприкрыв глаза, — Вы станете крепкой стеной, что примет на себя удар и спасет тысячи жизней.

Та-а-ак, походу Степан очень неудачно зашел в храм, раз сразу стал избранным. Знаете, он пожил в этом мире немного и реальность выбила из него спесь и какое-либо желание становиться героем, спасая всех и вся от ужасной беды.

— Стене тоже нужно устоять. Что, если я не согласен? — бросил попаданец, недобро глядя на священника. Тот лишь миролюбиво развел руками, мол, разве ж вы откажетесь.

— Тогда вы умрете. Потому что стать стеной — единственный шанс не погибнуть для вас.

— Это угроза? — попаданец малость растерялся. Нет, он разное представлял, когда отправлялся к Эвинским, но что священник будет угрожать… типа иди спасай мир, если жизнь дорога.

Тьфу, домечтался! Хорошо хоть принцем на белом коне он не грезил становиться, а то мало ли, вдруг пришлось б свергать королевскую семью.

К спасению мира Степан был самую малость морально готов, но к революции — нет, ему такого добра не нужно. Он и графом-то едва справлялся с делами, а роль короля тем более не потянет.

Священник обождал, когда мысленные метания попаданца утихнут, и вкрадчиво сказал:

— Это пророчество, которое даруется каждому иномирцу, чтобы тот прокладывал свой жизненный путь мудро и безопасно. Любой пришедший в храм может его получить.

Степан поджал губы. Что это вообще значит? Ему никто не говорил о пророчестве. Что, если б он пришел сюда раньше, сразу, как стал попаданцем? Случилась бы тогда та трагедия в Априоше, погиб бы Касар, был б уничтожен клан Фегажских?

Он поднял глаза на священника. Про Эвинских герцог Касар написал всего одно предложение: «Они никогда не станут врать.»

Попаданец поглубже вдохнул. Раз ему положено пророчество, то лучше получить его, лишним оно уж точно не будет. Это даст шанс избежать неожиданностей и неприятных происшествий.

— Тогда я бы хотел услышать свое пророчество целиком. — проговорил Степан, задавив неприятное чувство.

— Тогда слушайте. — изрек священник, прежде чем закрыть глаза, — Вам выпал непростой путь, но награда окупит все ваши страдания. Вас будут терзать сомнения, но Бог обещает, что вы не умрете в ближайшие пять лет, поэтому даже когда будет невыносимо тяжело, продолжайте бороться. И по истечении этого времени вы либо исполните свое предназначение, либо покинете этот мир. Бог дарует вам и силу, и власть, которые алкало сердце ваше. Вы сотворите много великих дел, которые не совершал никто до вас. — священник на мгновенье умолк, хмурясь, — Запомните, что бы не случилось, ни при каких обстоятельствах не убивайте дракона. И тогда Бог сохранит жизнь той, что в вашем сердце.

И Степану стало дурно от мысли, что Маниэр могла погибнуть, не услышь он свое пророчество.

Слова священника заставили всерьез обеспокоиться о будущем: что же такого должно случиться, чтоб Степан был готов убить герцога Ибенира? В том, что речь шла именно об этом драконе, вампир не сомневался.

— Что значит стать стеной? — приглушенно спросил Степан, приняв правду такой, какая она есть. Если его путь — это бесконечная борьба, значит,он будет бороться.

— Я не знаю. Слова пророчества можно трактовать по-разному, что Бог хотел сказать, вы поймете сами, когда придет время. — туманно произнес священник, — Бог приготовил для вас прекрасное будущее, вопрос лишь в том, хватит ли у вас дерзновения и отваги его получить. Творец желает счастья каждому живому существу, населяющему наш мир. И переселенцы не исключение.

— Монстры и химеры исключение. — брякнул кто-то из зала, но тут же пристыженно закрыл рот. Позор какой, вместо того, чтоб молится, грел уши! Да его вся родня за такое выпорет.

Степан понимал умом, что ему сказали правду, но это было слишком сложно принять.

Если всё как сказал священник, то почему столько попаданцев страдают? Да и не только попаданцев. В этом мире было слишком много несчастных, и потому от слов священнослужителя что-то болезненно щемило в груди.

Разве такого счастья им желал Бог? Непонимание и горькое отчаяние захлестнули Степана.

— Он знает прошлое ни будущее, — продолжил священник, — Богу известно, кем ты был прежде и кем станешь, Творец всегда старается уберечь каждое создание. — но это не то, что Кифен хотел знать, сейчас слова лишь разбередили старую рану, о которой он так старался забыть.

И Степану вспомнилась его погибшая сестра. Почему тогда Бог забрал её, не его? Почему допустил, чтоб она умерла?

— После всего того, что было, как я могу верить? — с болью ответил попаданец, отворачиваясь.

— Та, за кого болит твое сердце, живет жизнью лучшей, чем ты можешь вообразить и ни в чем тебя не винит. Никто не винит тебя в том, что произошло. И ты не вини себя. — тихо ответил священник, а Степан захотелось разрыдаться, словно ребенку. Разве он сможет когда-то простить себя?

Но такова правда, с которой Степан уже много лет не мог примириться: никто не винил его в той трагедии, кроме него самого.

В горле встал ком, попаданец боялся, вдруг и София попала сюда, в этот безжалостный суровый мир. Поэтому он спросил другое, но не менее волнующее его:

— А как же другие? Другие попаданцы? Если ваш Бог любит каждого, почему они бедствуют и страдают?

— Разве кто-то из них хоть раз пришел к Богу? — задал встречный вопрос священник, — Каждое дитя, приведенное в этот мир, имеет свое место, и для каждого Бог уготовил счастливое будущее. Но как много осмеливаются прийти и хотя бы просто узнать божью волю на свою жизнь? Как много готовы следовать Божьему слову и отказаться от искушений мира?

— Разве их так мало? — вопрошающе произнес Степан.

Священник опечаленно вздохнул. Их было так мало, что сердце разрывалось от разочарования. О, сколько же душ так и не обрели своего места, не стали счастливыми просто потому, что не знали, куда идти!

— За всю историю лишь пятьдесят переселенцев ступали в храм, и каждого Бог одарил своей милостью. И сегодня Небесный Отец привел тебя сюда, чтобы ты получил благословение. Бог хочет действовать через тебя и убрать горе от лица твоих земель. Хочешь ли ты того же?

Степан, как вампир от религии и веры далекий, снова запутался. Знаете, выражения верующих иногда вызывали недоумение и пугали. Все эти «встретиться с Богом» и «Действовать через тебя» заставляли как минимум напрячь извилины.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Он типа вселится в меня? — с сомнением протянул Степан, потому что как ни глянь, а он со своим образом жизни до такой чести недотягивали. Да и тело так себе, вампирье, кто ж в него добровольно вселится?

— Нет, — хохотнул священник, — вам достаточно следовать Божьей воле и созидать мир на своих землях и вокруг себя. Если видишь голодающего — дай хлеба, бездомного — дай кров или милостыню, сироту — позаботься.

Как-то слишком просто?

— Я понял. — кивнул попаданец. Как-то не так он себе представлял жизнь праведного человека. Ну в смысле, вроде всё правильно, но недостаточно возвышенно. Слишком уж приземленно.

— А теперь подойдите, я благословлю вас.

Степан опустился на одно колено и склонил голову. Хорошо, что по дороге в молитвенный зал разглядывал фрески, а то б и не знал, как должна проходить церемония благословения. Священник возложил на него руки и запел молитву, остальные вампиры подхватили песнопение и по залу разлилась красивая журчащая мелодия.

Теперь уже не было ни света, ни гула, ни других спецэффектов. Голоса Эвинских погружали сознание в сонный транс, и Степан поймал себя на мысли, что так спокойно и безмятежно, как в эти минуты, не чувствовал себя уже лет десять.

После благословения утренняя молитва закончилась. Эвинские начали медленно разбредаться, Степан передал главе клана послание герцога Касара и в сопровождении священника направился к выходу из зала.

— Это ваш подчиненный, верно? Он хорошо чувствует духовную материю, у него настоящий дар. — попаданцу захотелось полукровку стукнуть. Талантливый засранец, как ни глянь, а головой пользоваться забывает.

Да и на фоне столь блистательного самородка, как Веце, Степан казался серой посредственностью. Мда, теперь из-за полукровки самооценка вампира упала ещё ниже.

— Веце во многом талантлив. — с долей гордости ответил попаданец, — Но кое-чего ему все же пока недостает. — например, здравомыслия или хотя бы его зачатков.

— Я буду молиться о его благоразумии, дабы вам не горевать. Надеюсь, со временем он будет заботиться не только о хлебе насущном. — добродушно подшутил священник, припомнив несколько фраз из пылкой молитвы Веце.

— Прошу простить меня за его поведение. — сконфуженно произнес Степан, словно это он читал во весь голос ту странную молитву, а не полукровка.

Веце важно встал со скамьи, выразительно посмотрел на господина, а затем на священника, и бросил взгляд на выход, мол, нам пора.

— Что вы, не стоит, ваш помощник… — священник с веселой улыбкой пытался подобрать слова, — очень искренне молился. Искренность это главное.

— Вот видите, господин. — поучительно прошептал полукровка, — Даже Эвинским моя молитва понравилась. Я запишу её и мы будем каждый вечер с вами молиться по ней!

— Не отставай, молитвенник. — фыркнул Степан, — Лучше б помолился о том, чтоб со следующим кланом все гладко прошло.

Веце, вспомнив, куда они идут, пришибленно замолчал. Вот почему он не вспомнил об этом!

Аркских полукровка боялся больше, чем прожить бедняком всю жизнь. И причина тому имелась, ведь там он однажды уже побывал.

Полукровка сглотнул и привычно сжал защитный артефакт в руке, ничем не выдавая свой страх. Когда хозяин попрощался со священником, они вышли из храма и Степан открыл портал.

Никогда ещё сделать всего один шаг не было так тяжело. Сердце бешено стучало, воздух застрял где-то в горле. Веце до боли сжал зубы, ноги не слушались и, казалось, приросли к земле.

Ветер нещадно хлестал по лицу, но полукровку трясло вовсе не от холода. Эх, надо было выпить успокоительное, жаль, оно осталось дома.

Полукровка рвано выдохнул, ладно, сейчас у него хотя бы есть дом и хороший хозяин, что ему сделают эти больные Аркские?

Нет, что они могут сделать, он знал и прекрасно помнил, но теперь Веце был не какой-то кормушкой Вальдернеских, которым, признаться, и на своих вампиров временами все рано. Теперь у него есть господин — глупый переселенец, который ни за что не позволит случиться беде.

Только если не продолжит настаивать, что письмо от герцога нужно передать лично в руки главе клана или совету старейшин.

Да, не о том ты, Веце, молился, не о том.

— Я люблю вас, господин, поэтому умоляю, не умирайте сегодня. — высоким голосом выдавил полукровка, как только вышел из портала.

— Очень своевременное признание. А главное к месту. — глубокомысленно изрек вампир, прищурившись. Впереди, в километре отсюда, высилось жилище Аркских. Что ж, весьма эксцентричное строение, стоит отметить.

Ладно ещё черный камень, но где они раздобыли красное стекло для окон?

На подоконниках росли ядовитые цветы, заботливо посаженные в черепа. Стены увивал темно-бордовый шипастый плющ.

— Ну я типа вас как слуга люблю, как человек человека или как человек кошелек, вы не подумаете лишнего! — торопливо добавил Веце, боясь, что хозяин поймет его неправильно. Что ж, искренность полукровки временами обескураживала.

Даже здесь хорошо чувствовался едкий запах крови, которым несло от гнезда Аркских. Попаданцу и так идти к этим ублюдкам не хотелось, а теперь и вовсе все последняя мотивация выветрилась.

— Как человек кошелек. Мда, я сильно вырос в твоих глазах, прямо приятно слышать. — иронично проговорил Степан, чуть качнув головой.

Хоть до жилища Арских было далековато, но отсюда все просматривалось хорошо. И там явно намечалось какое-то движение.

— Правда? — наивно обрадовался полукровка.

— Нет конечно, дурень. — закатил глаза вампир, — Слушай, если нам отсюда их видно, то и они нас заметить могут легко, да?

— Зачем вы спрашиваете очевидное? — буркнул Веце, задетый корявой шуткой хозяина. Вот и открывай потом другим душу!

Но полукровка и сам не заметил, как из-за разговора с хозяином отвлекся от мрачных мыслей и уже не так волновался.

Вампир тяжело вздохнул. Какой смысл прятаться, если им все равно туда идти надо?

Аркских принимали довольно неожиданный поворот: Степан-то думал, что они на улицу вышли прогуляться, воздухом подышать. Но стоило немного присмотреться, как к горлу подкатила тошнота.

— Что они делают? — на выдохе произнес Степан. Может ему привиделось? У Веце-то зрение лучше, а попаданцу, наверно, просто показалось.

Аркские взбудоражено нарезали круги рядом с несколькими оборотнями, которых выволокли из гнезда минутой ранее. На пленниках не было живого места, ран настолько много, что кожа уже казалось алой от крови.

— Полагаю, обедают, господин. — сипло прошептал полукровка, — Они любят подвижные игры. Вы же не думаете спасать тех доходяг, да? Они уже все равно не жильцы. Аркские свою еду всегда зельями накачивают, смертельной дозой.

Вампиры сужали круг, поочередно кидаясь на жертв и откусывая кусок. После другой вампир выливал на рану оборотня исцеляющее зелье и все повторялось. И не было слышно ни звука — Аркские всегда подрезали своей еде голосовые связки, потому что во время трапезы должна стоять тишина.

— Скажи, а после еды они добрее? — с дохлой надеждой спросил Степан. Теперь ему уже казалось, что даже сложить письмо самолетиком и пустить его к Аркским не слишком безопасно. Как хорошо, что он попал в тело Вальдернеского, а не к этим зверям.

— Нет. — констатировал прискорбный факт Веце.

Степан тяжко посмотрел на письмо в своих руках и осторожно попытался расправить загнувшийся уголок конверта. Появилось опасение, что Аркские и за такую мелочь сожрать могут.

— Знаете, чем они отличаются от остальных кланов? — сдавленно продолжил нагнетать Веце.

— Полагаю, столовым этикетом. — ответил Степан, с леденящим ужасом наблюдая, как вампиры все агрессивнее кидаются на своих жертв, уже не размениваясь на исцеляющие зелья.

И если до этого попаданец не хотел быть вампиром, то теперь твердо уверился — просто отличаться от Аркских будет вполне достаточно. Да, он пьет кровь, но по сравнению с тем, как питается этот клан, его способ выжить куда гуманнее.

И этот день для Степана стал ещё одной ступенью, поворотным моментом, на пути принятия себя таким, как есть — вампиром.

Потому что быть вампиром не зазорно. Стыдно быть Аркским.

— Аркские отступили от церкви и всех заветов герцога Касара. Этот клан мог бы стать идеальным рассадником черной магии, но даже чернокнижники обходят их стороной. — полушепотом поведал полукровка, — Если присмотритесь, то заметите, что у них на обед вампиры из клана Умар. То клан со смешанной кровью и Аркские ненавидят их особенно сильно.

Что значит смешанная кровь в контексте вампирьего клана Степан не знал, но раз на Умар за это так обозлились, то явно что-то неприемлемое и позоренное. Но попаданцу-то в принципе все равно на фильтрованость крови в кланах, только вот к Умар они пойдут сразу после визита к Аркским.

С политической точки зрения, да и с моральной тоже, как Степан Умарским вампирам в глаза смотреть будет, если их родственников сожрали, а он и пальцем не пошевелил.

— Тогда мы должны их спасти, да? — предположил попаданец. Веце цыкнул, опять в голове у хозяина мысли не о том.

— Единственные, кого нам сегодня придется спасать, это мы сами, господин. Поверьте, когда мы подойдём ближе, вы забудете о лишнем. — пообещал полукровка, вздохнув.

Ну вот, дозорный Аркских их заметил.

Теперь им… тут бы Веце сказал «жопа», но хозяин запретил ему ругаться, поэтому остановимся на цивильной версии «придется несладко».

Несладко, потому что кровь соленая, а идут они к Аркским.

— Ты так ободрил. Жаль, не полегчало. — глухо отозвался Степан, — Давай побыстрее закончим с этим. — и уверенным шагом направился к гнезду, сжимая в руке злополучный конверт.

Что вообще герцог Касар желал сказать таким, как они?

Веце неуверенно плелся за хозяином, боясь отстать, но приближаться к Аркским тоже не хотел. Его, вообще-то, ноги не слушаются, это вполне уважительная причина отсидеться тихонечко и не ходить никуда.

Степан мучительно пытался придумать, как начать разговор. Если эти твари строят из себя интеллигентов, но недостаточно уважения их разъярит, а если они из породы гопников, то хрен вообще знает, что говорить вместо «Здрасьте».

Чем ближе они подходили, тем сильнее становился запах крови, и теперь дурно было не только Веце. Вблизи жертвы Аркских выглядели куда более жутко. А вместо криков раздавались тихие хрипы.

Попаданца пробрала дрожь. В метре от него в землю вонзилось копье, а ведь до гнезда было не меньше ста пятидесяти метров. Ужасающая меткость и сила броска. И Степан уверен, второй раз они не промажут.

— Здрасьте. — ляпнул Степан, в голове была звенящая пустота.

— Аракаса рамна дэндье! — прокричал дозорный, прицеливаясь в Степана из арбалета.

— Он попросил вас не двигаться, а то снова промахнется, господин. — перевел Веце, неловко добавив, — Они говорят только на древневампирьем. — попаданец бросил на полукровку красноречивый взгляд, мол, а раньше не мог сказать?