Забытые боги: Пепельное солнце

Глава 12. Твоими глазами увижу тень свою

Одурманивающая прохлада цветущих садов, гнилостная вонь чернокаменного здания, окруженного безмолвными хранителями, сменились резким запахом спирта и травяных настоек. Среди сонма благоуханий Дилфо различил знакомый с детства аромат замоченной в речной воде питении, коих много растет по песчаным берегам овлесской реки.

Росло… Реки ведь больше нет.

Боль резко вернула Дилфо в сознание, но болело не тело – оно пребывало в задумчивой дреме – болело нечто другое, запрятанное глубоко, в недрах плоского живота, за маленькой точкой пупка. Это нечто ныло, словно гнилой зуб, который вот-вот выпадет, заставляло изнывать от желания выцарапать изнутри зудящее «что-то», избавиться от него навеки.

Дилфо поморщился и слегка шевельнулся. До слуха донесся излишне громкий шёпот, который не прекращался с того самого момента, как сознание Дилфо вернулось из нескончаемого потока чужих сновидений. Ранее мальчик принимал шёпот за звон в голове, но теперь смог различить в бессвязном наборе звуков нечто похожее на слова, но их значение ускользало от Дилфо, проносилось мимо, не задерживаясь в уставшем сознании.

А тем временем Тайсвен неустанно прикладывал ко лбу Дилфо примочки из питении, благодаря коим даже самых изнуренных больных можно было поставить на ноги всего за пару часов, и терпеливо выслушивал непрекращающуюся болтовню Сюльри, которая сидела, скрестив ноги, на кровати Дилфо и не скрываясь разглядывала мальчишку.

– Выглядит он, конечно, так себе, – в десятый раз за пару минут протараторила Сюльри, блуждая взглядом по бледному лицу Дилфо. – Ноги коротковаты, нос слишком курносый, волосы торчат во все стороны… Он и в самом деле тот самый? Больше похож на сопливого мальчишку, каких я много в Доме повидала…

– Тише, Сюльри! – Громким шёпотом оборвал девушку Тайсвен, заметив, как в полусне шевельнулся Дилфо. – Не мешай мальчику отдыхать, он многое пережил за последнее время.

– Ну так пережил же! – взметнула руками Сюльри. – Что ж его жалеть теперь опосля.

– Жалеть не обязательно, главное – не тревожить зря, – отрезал Тайсвен, и Сюльри обиженно надулась.

Дилфо было спокойно. Мирная брань существ рядом с ним, знакомый с детства запах, уют постели – расслабляли, давали желанное забытье. Впервые за несколько месяцев после трагедии в Овлесе мальчик ощутил легкость, невесомость. Будто тело превратилось в овечий пух и дуновением жаркого пустынного ветерка помчалось высоко-высоко, прямо к солнцу, под лучами которого и растаяло, обратившись в прогорклый пепел.

В носу возник запах паленого мяса, разом перекрывший все приятные ощущения.

Рано. Ещё слишком рано отпускать.

Дилфо открыл глаза и сощурился, но не от света, а от излишне счастливой девичьей мордашки, что возникла у него прямо перед лицом.

– О, проснулся! – радостно воскликнула Сюльри, а Тайсвен устало вздохнул. – Долго же ты спал. Хотя из-за темноты за окном сложно сказать, сколько сейчас времени, но по моему внутреннему чутью ты проспал не меньше двух суток, а может и…

– Верховные боги, Сюльри! – не выдержал жрец и оттащил от остолбеневшего Дилфо энергичную девушку. – Прекрати щебетать над ухом, дай мальчику прийти в себя! В самом деле, Сюльри, он ведь даже не понимает, что ты говоришь! Просим прощения, юный друг, – перешел на ордженский Тайсвен и учтиво обратился к Дилфо, – трудно совладать с дикими зверьками. Надеюсь, мы не слишком помешали вашему отдыху?

– Поэтому он меня спас? Все было из-за этого? – неожиданно вопросил Дилфо, игнорируя вопрос жреца. Голос мальчика звучал твердо, несмотря на усталый вид, а глаза выражали искреннее нежелание понимать действительность, но смирение и покорность реальности уже прочно осели где-то в глубине измученного сердца.

Тайсвен тяжело вздохнул и хотел было ответить, но Сюльри, встрявшая в их беседу, не дала этому осуществиться.

– Что он говорит? Переведи! Ну же, я хочу знать! – она вцепилась в рукав рясы жреца и принялась усердно дергать за него. Дилфо наблюдал за всем действом со спокойным недоумением. Он узнал в девушке ту самую, отчего боялся лишний раз смотреть на Сюльри, избегая неудобных вопросов. Но при этом любопытство всё же тянуло его время от времени, искоса, поглядеть на незнакомую знакомку.

– Бестактная девчонка, – покачал головой Тайсвен, но все же выполнил «просьбу» девушки.

Выслушав вопрос Дилфо, Сюльри задумчиво притихла, а затем попросила жреца перевести каждое её слово и проговорила, обращаясь к мальчику:

– Не знаю о ком ты и о чем говоришь, но – спас и спас, что переживать о всяких глупостях? Ты с твоим другом тогда, в переулке, меня не спасли, но я же не обижаюсь. Так что и ты не изводи себя и других бесполезным нытьем. Твоё спасение не самая ужасная вещь в Юдоли.

Речь её была несколько несвязной и Дилфо с трудом понял, что девушка хотела этим сказать, а потому зацепился за одно лишь слово – «не спасли», виновато понурился и еле слышно прошептал:

– Прости.

Тайсвен перевел, и Сюльри удивленно воскликнула:

– За что?!

– За то, что не спас тогда, – выдавил из себя Дилфо, сжимая пальцами край одеяла. – Я хотел, но…

Сюльри быстрым движением прикрыла ладошкой губы Дилфо, сжав при этом пальцами его щёки, отчего мальчик от недоумения и боли застыл на кровати.

– Сказала же: прекращай ныть, – перевел ему слова Сюльри Тайсвен. – Столько всего ещё нужно сделать! Будешь думать обо всем тогда, когда все это закончится, понял? Понял или нет, я тебя спрашиваю?

Дилфо послушно кивнул и только тогда девушка его отпустила.

– Она права, – произнёс Тайсвен, когда Сюльри вновь заняла своё место в углу кровати. – Тебе предстоит кое-что сделать для нас, если ты, конечно, примешь нашу просьбу. Но хочу напомнить, – жрец жестом указал на темнеющие мраком окна, – мы все находимся взаперти в этом Храме, так что решение следует принимать обдуманно.

Дилфо молча смотрел на то, как клубятся сгустки темноты за окном, не понимая, о чем хочет попросить жрец, но спросить мальчик решил лишь об одном, о том, что по истине волновало его в эту минуту:

– Ючке ушёл?

Тайсвен, поджав губы, молча кивнул.

– Хорошо, – немного погодя ответил Дилфо. – Я согласен на всё. Мне больше терять нечего.

Сюльри не просила Тайсвена перевести последние слова Дилфо, она видела их смысл во вдруг потемневших глазах, в которых недавнее отчаяние сменилось опустошением.

***

В комнате было тихо. Дилфо не мигая смотрел на глаз с золотой радужкой, который мирно покоился в ладони Тайсвена. Мальчик пытался, правда, пытался объяснить себе, что именно происходит, но его фантазия могла осмелиться только на мало обнадёживающие ответы.

– Вы кого-то убили? – сорвалось с губ Дилфо, едва он увидел молочно-белый шар с золотой сердцевиной, который кому-то когда-то служил глазом.

– О, нет, что ты! – замахал свободной ладонью Тайсвен. – Моё дело лечить, а не калечить. Этот диковинный дар мне преподнёс господин Бо в надежде, что мне удастся разрешить загадку. Немногие боги любят разгадывать головоломки самостоятельно, тогда как задавать непосильные задачи другим их любимое занятие. Но не об этом сейчас, – оборвал сам себя жрец. – Мне не дано видеть сны, ибо я утратил эту способность, расставшись с жизнью, а видеть сны других не могу тем более. Ты, думаю, не знаешь, сколь мало существ в мире способно на подобное. Никто не знает. Ибо сновидцы слишком скрытные, найти хотя бы одного в несколько столетий – явление редкостное. Поэтому позволь нам воспользоваться столь удачно сложившимися обстоятельствами, и помоги найти выход из удручающего положения.

– Как вы узнали?

– О чем? – недоуменно вопросил Тайвен.

– Что я сновидец. Вас не было там, когда Ючке сказал это, – Дилфо вдруг показалось, что зрачок глаза сузился, но он отнес это к излишне разыгравшейся фантазии и игре света.

– Тебя в эту минуту интересует именно это? – со смехом поинтересовался жрец. – Ну хорошо, так и быть, утолю твоё любопытство, прежде чем мы приступим к делу.

Тайсвен опустился в кресло и задумчиво покрутил в руках глаз, осторожно, едва касаясь пальцами, и спокойно произнёс:

– Твой юный ордженский друг, который и принёс тебя сюда, рассказал о случившемся в коридоре. Только после его слов мне в голову пришла мысль воспользоваться твоими исключительными способностями. Сложись всё иначе и у нас не было бы даже малейшей надежды вырваться из Мглы.

– Где он сейчас? Тот мальчик… То есть… – Дилфо замялся, припомнив ужасающие картины, что пронеслись перед его взором, когда он коснулся Вилфо.

– А, ты видел, да? – проницательно заметил Тайсвен, с тёплой улыбкой глядя на мальчика. – Его сон? Кто он на самом деле?

– Никто, просто мальчик, – опустив глаза, ответил Дилфо. Он не знал, почему соврал, но ему показалось, что, если жрец узнает правду, Вилфо окончит свою судьбу безрадостно, а Дилфо не хотел брать на себя ответственность за сломанную жизнь, пускай она и не была похожа на таковую.

По лицу Тайсвена нельзя было сказать–поверил жрец или нет, но допытываться тот не стал, поднялся с кресла и оказался подле постели Дилфо.

– Возьми его в руки, – протянул ему глаз Тайсвен. – Не могу с уверенностью сказать, что именно ты почувствуешь, узрев сон бога, сможешь ли выдержать поток духовной энергии столь могущественной силы, однако выбора у нас нет. Господин Бо едва сдерживает Мглу, а помощи извне вряд ли стоит ждать так скоро, поэтому вся надежда на тебя, Дилфо. Только тебе удастся разглядеть в прошлом путь к свету настоящего.

– Вам необязательно говорить так мудрёно, – неожиданно раздражился Дилфо. – Ордженцы никогда не используют такие слова.

– Верно, – кивнул Тайсвен. – Но я не ордженец.

Лиловый свет глаз жреца холодом обдал Дилфо. Он вдруг отчётливо увидел схожесть между Тайсвеном и Ючке. Они были разными внешне, непохожими по образу мыслей и характеру, но одна черта объединяла их обоих – безжизненная отстраненность.

Дилфо бросил взгляд на око и протянул руку, мальчик с удивлением обнаружил, что она не дрожала. Тайсвен аккуратно опустил глаз в ладонь Дилфо и внимательно вгляделся в лицо мальчика.

– Ну что? Ощущаешь что-нибудь?

Глаз был теплым и мягким на ощупь. Дилфо покрутил его в руках, сосредоточенно нахмурился, прикрыв глаза, посидел так пару минут, а затем неуверенно констатировал:

– Пусто. Я ничего не вижу.

– Боги! Я так и знал! Все бесполезно, – Тайсвен, яростно вздохнув, устало опустился в кресло и вцепился пальцами в кудрявые волосы.

Дилфо, не ведая, что дальше делать с глазом, отрешенно вертел его в руках, но стоило взгляду мальчика упасть на золотистую радужку, он чуть не вскрикнул от удивления – золото медленно плавилось, превращаясь в багрянец.

***

Время пришло. Дальше тянуть некуда.

Мгла окутала Солнечную Юдоль, Бо Юкан скрывается ото всех в Резиденции, солнечные боги мечутся по своим владениям в попытках спасти их, тогда как лунные боги все силы бросили на поиски Бо Ючке, жены Бо Ючуна, которая посмела убить собственного мужа, презрев приговор, предназначенный ему Судьбой.

А самое главное – Ма Онши заперт в клетке вместе с Асфором под надёжной защитой. Идеальный момент вершить задуманное.

Глаз на ладони поддержал меня тёплым сиянием. Я ощутила поток духовной энергии, излучаемой оком, и легкое сомнение покинуло меня. Всё складывается удачно, осталось лишь сыграть последний акт, прежде чем окончательно покинуть сцену.

Я к этому готова.

– Больше тебе не в чем будет упрекнуть меня, дядя. Я сделаю больше, чем достаточно, оплачу долг так, что теперь ты будешь должен мне.

Глаз не ответил, но по сузившемуся зрачку я поняла, что дядя недоволен. Ну и пускай, я устала от цепей, которыми он окутал меня, пришла пора скинуть с себя тяжесть несвободы.

– Буду следовать твоему плану, надеюсь, ты все предусмотрел?

Золотистая радужка ярко сверкнула в полумраке ночи. Должно быть, это «да». Что ж, значит, и в самом деле время пришло.

Асфор даровал мне достаточно духовной энергии, её должно хватить для того, чтобы незаметно покинуть Звёздную Юдоль, а там – придётся рассчитывать только на свои силы. Дело за малым: активировать печать, которую дядя поместил в око и переместиться туда, где он оставил второй глаз. Что это было за место, я не знала, но наверняка дядя позаботился, чтобы тот глаз был в безопасности.

Мысленно помолившись богине Удачи, я огляделась – сад был пуст, только рыбы и звёзды сопровождали меня в эту значимую минуту.

Да прибудут со мной боги.

Медленно выдохнув, я вынула свой омертвевший левый глаз из глазницы и выбросила его в озеро – больше не пригодится, своё дело он сделал. Поместив глаз дяди в глазницу, я проморгалась: ощущения были необычные, будто бы две картинки наложились одна на другую. Голова слегка закружилась, и я поспешила прикрыть правый глаз, чтобы сосредоточиться на образах левого.

Представшее моему взору несколько озадачило меня.

– Ребёнок?

Плоское лицо со вздернутым носом, испуганные карие глаза, светлые лохматые волосы. От мальчика исходила странная энергия, от которой покалывало и зудело в голове, будто бы кто-то пальцами скребёт по черепу, пытаясь пробраться внутрь.

– Дядя, кто это? Кому ты передал глаз на хранение?

Но молчание стало мне ответом. Дядя никогда не отличался лёгким характером, да и поступки его не всегда соотносились с привычной логикой, поэтому я была готова к чему-то подобному. Он всегда по-своему трактовал такие понятия, как «безопасность», «благополучие», поэтому не удивительно, что дядя решил доверить своё прошлое и настоящее ребенку. По моему же мнению решение это не совсем разумное, но деваться некуда – придётся всё разгребать самой. Как и всегда.

– Хорошо. Если таков твой выбор, то я приму его. Не понимаю, но принимаю.

Сцепив ладони в замок, я мысленно обратилась к образам того места, представила, как тело превращается в сгусток света и стремительно мчится туда, прорывая пространство и время. Тело начало покалывать, энергия медленно разгонялась кровью по телу, не спеша, – смертность давала о себе знать. Из-за того, что моё тело было лишено собственной духовной энергии, чужая, особенно такая мощная, с трудом перемещалась по духовным каналам, лениво разогревая каждую клеточку, но я готова подождать, в конце концов, это был мой выбор: сама попросила Бо Юкана лишить меня божественности, поэтому сама и расплачиваюсь.

Самостоятельность принятия решений – верховные боги, как мне этого не хватало в Небесной Тверди. Отец и мать, играющие в родителей, когда время для подобных ролей давно утекло в пучину Забвения, брат, который слишком заботился о том, чтобы я не влезла в очередную авантюру – всё ограничивало меня. Но поздно: я с головой увязла в тёмных делах богов ещё тогда, когда мой первый крик разразился громом по всей Тверди.

«Проклятие богов» – так окрестила меня собственная мать. Почему? Что такого знает она, чего я сама о себе не знаю? Возможно, именно этим знанием определялись их с отцом последующие решения?

Голова разболелась от воспоминаний. И почему всякий раз, как мне предстоит совершить нечто значительное, в памяти всплывает собственное рождение?

Духовные силы собрались в области сердца, я чувствовала, как они пульсируют, разгоняют всё быстрее энергию по всему телу. Ко мне возвращалась уверенность, ощущение всесилия и могущества, всего того, чем так славятся боги, и что я так сильно возненавидела однажды.

Всемогущество. Всепроклятие.

– Ахвара.

Тело окутал еле видный поток золотистого сияния: тело расщеплялось на части и соединялось со светом. Я будто маленькое Солнце сияла посреди сумрака Звёздной ночи, но свет мой не разгонял темноту, он разгонял кровь по моим жилам, ускоряя её движение.

– Дейта.

Я утратила ощущение тела, собственной тяжести. Я – свет, поток чистой энергии. Я – бог.

Взрыв. Мощной волной пронесся он по моему фантому, всколыхнув облако света.

«Кехтхара!» – выкрикнула мысленно я, возвращая себе физическое тело.

Что-то пошло не так. Что-то случилось. Непредвиденное. Неуместное. Неожиданное.

Из глубин владений Ма Сульхэ доносилось ослепительное голубоватое сияние, разливающееся по земле, окутывавшее темные небеса. Тело обдало волной жара, ноздри опалило запахом горячего камня и горящего дерева.

С минуту все было тихо, только отдаленный треск доносился до слуха, но разом тишина обратилась в безумный смех, настолько громкий, что пришлось заткнуть уши.

Невыносимый. Необъятный. Непрекращающийся.

Ноги задрожали, и я упала на колени, цепляясь руками за голову.

Страх окутал меня, неописуемый страх, такой знакомый, такой привычный. Так встречает тебя Война, когда ты ступаешь на её поля. Так она показывает твою беспомощность перед её неотвратимостью. Показывает свою силу.

Мне знакомо это чувство, ведь я испытывала его не раз, когда вступала в бой с верным последователем Войны, с истинным её сыном.

Ма Онши.

Он обрёл свой истинный облик, и теперь даже богиня Удачи не способна будет мне помочь.

Ма Онши.

Боги, ну почему именно он – моя слабость…