Забытые боги: Пепельное солнце

Глава 9. Беспризорный бог Войны и бездомная богиня Солнца

Жара стояла невыносимая: солнце, похоже, не собиралось возвращаться на свою привычную траекторию и таращилось на нас во все глаза. Или глаз — ничего не понимаю в анатомии огненных сгустков. Не знаю, о чём там думает Бо Юкан и другие верховные боги, но такое поведение солнца для смертных сродни концу света. Боюсь представить, что сейчас чувствуют фанатично верующие селяне и горожане. Они наверняка устроили всеобщее поклонение богам с богатыми жертвоприношениями и подношениями, от которых, впрочем, мало толку, ведь нам ни к чему людская пища. Вот если бы они затеяли вакханалию или масштабное кровопролитие, или же начали войну — боги были бы благодарны. Но, к сожалению, смертные особым умом не отличаются и идут на такие серьёзные шаги только тогда, когда боги их сами ненавязчиво к ним подталкивают. В итоге боги остаются довольны, но неприятный осадок в таком случае всё же имеется: какой толк в подарке, если ты сам для себя его выпросил.

Мы шли уже несколько часов пешком по пустынной дороге, оставив дохлую клячу мухам и червям. Солнце нещадно палило наши спины и затылки. Я обливался потом, рубаха прилипла к телу, а босые ноги обжигала раскалённая земля. Душно, нечем дышать и безумно хочется пить. Эх, вернуться бы ненадолго в те времена, когда я вспоминал о том, что у меня есть тело только, если оно требовало подпитки из живой души для дальнейшего существования. А сейчас что? Каждое мгновение это бесполезное смертное тело требует к себе пристального внимания, при этом ничего не предлагая взамен. Да, для людей тело — сосуд для души и сознания, скрепляющий элемент. Однако для богов, которые этой самой души не имеют, тело лишь бремя, что оставили нам старые, давно почившие боги. Чтоб их всех! Надеюсь, они там мучаются в этом своём вечном забвении.

Я поднял голову и гневно зыркнул на солнце, ещё один подарок от умерших богов, и мысленно обругал его, на чём свет стоит. Внезапно меня озарило, и я решился задать вопрос той, кто имела непосредственное отношение к этой палящей штуке в небе:

— Слушай, может, отправим сообщение в Юдоль Бессмертных? У тебя ведь ещё остались духовные силы? — спросил я у Ючке, которая плелась где-то позади меня и безмолвствовала всю дорогу. — Они, я уверен, забыли, что эта штука на местном небе должна двигаться. Нам необходимо вежливо напомнить твоему высокопоставленному отцу, что нарушать привычные правила в мире смертных чревато массовым умопомешательством.

— Что ещё за Юдоль Бессмертных? — не обратила она никакого внимания на мой вопрос. — Так её зовут смертные, нам следует называть её Небесной твердью или на крайний случай — Небесным царством.

— Всё верно, сударыня, — кивнул я, и на мгновение у меня всё поплыло перед глазами. Жуть. Не хватало ещё от жары и жажды в обморок грохнуться. — Но сейчас мы смертные и живём в мире смертных, поэтому должны следовать заведённому у них порядку. Привыкай, солнышко, если хочешь прижиться здесь.

Ючке ничего не ответила. Она молча плелась за мной, а до моего слуха доносились лишь её тяжёлое дыхание, лязг металла и шарканье ног по пустынной земле.

Неожиданно я вспомнил, что в отличие от меня, одетого в лёгкую крестьянскую рубаху, Ючке была по всем военным правилам закована в парадный доспех солнечных богов. Её смертное тело наверняка уже в нём сварилось, но странное дело — она ни на шаг не отставала от меня, не жаловалась и ни разу не попросила остановки на отдых. Когда я уже выл от изнеможения, Бо Ючке лишь слегка запыхалась, судя по её дыханию. Она точно в первый раз смертная? Какая-то неправильная богиня, честное слово.

— Слушай, может тебе стоит снять доспех? В такую жару далеко не уйдёшь в этой громадине, — решил посоветовать я. Обернувшись, я заметил, что Ючке выглядела спокойной, её усталость выдавало лишь нахмуренное выражение лица и капли пота, что обильно текли по лицу. Я без каких-либо сомнений, выглядел гораздо хуже, чем она, а я, напомню, одет лишь в лёгкую крестьянскую рубаху и уже давно скитаюсь по миру смертных.

— Мне нежарко, — уверенно ответила Ючке, — доспех пропускает воздух, и его тяжесть совсем не чувствуется. Да и что ты можешь предложить мне взамен? У тебя есть одежда на смену?

Она подняла на меня глаза и усмехнулась. Вот же! Думаешь, умнее меня и можешь иронизировать? Ещё и тысячи лет не исполнилось, а уже строит из себя умудрённого опытом мудреца. Какая наглость! Хотя, с другой стороны, мне это даже нравилось: общаться с самоуверенными существами намного интереснее, чем с теми, кто раболепно ползает перед тобой, едва заслышав твоё имя. Помню я таких богов, что подхалимничали рядом со мной — омерзительные существа. Но как только я оступился, как только меня обвинили во всевозможных преступлениях, даже в тех, которые я не совершал, эти лебезящие божки тут же переметнулись на другую сторону, твердя, какой я отвратительный. С такими, как Ючке поспокойнее: они сразу смотрят на тебя как на отрепье. Неприятно, конечно, но зато честно.

— Одежды у меня для тебя нет, но можно подыскать что-нибудь по дороге, — произнёс я, когда пауза между её вопросом и моим ответом несколько затянулась. Я притворился, что не заметил иронии в её словах. Если начну её поощрять, она вполне может взять такое обращение в привычку.

— Не стоит утруждаться, — покачала головой богиня, — веди меня сразу к городу, это сейчас гораздо важнее.

— Но нам всё же придётся сделать остановку в ближайшей деревне, по моим расчётам, до неё ещё пару часов ходьбы.

— Зачем? — вопросила Ючке.

— Твоему телу необходима вода и пища, не забыла? Нужно будет набрать припасов в дорогу, да и отдохнуть не помешает. Ты ведь только что с небес свалилась, а уже в путь пустилась, устала, наверное? — я, конечно, сказал именно это, но мне, если честно, было всё равно: устала она или нет. А вот состояние моего тела меня сильно беспокоило. Если я сейчас свалюсь с ног от усталости и жары прямо посреди дороги, то что обо мне подумает эта новосверженная богиня? Нет, опускаться до такого позора я не намерен, поэтому прежде чем отправиться в столицу, мне нужно как следует отоспаться и отъесться.

Ючке не стала со мной спорить, и я мысленно поблагодарил её за мою незапятнанную гордость.

Мы продолжили свой путь.

Пейзаж вокруг совершенно не менялся: все кусты казались одинаково чахлыми, холмы равномерно песчаными и каменистыми, а воздух везде был спёртым и душным. Да ещё и это солнце, чтоб его! Мне вдруг начало казаться, что я иду, не сдвигаясь с места, словно застыл в одном липком и жарком мгновении без возможности из него вырваться.

Именно поэтому я решил нарушить молчание, чтобы хотя бы словами попытаться сдвинуть с мёртвой точки движение своего тела в пространстве:

— Слушай, а всё-таки, что тебе нужно в городе?

А в ответ — тишина, но я не сдавался и продолжал болтать, попусту сотрясая воздух:

— И вообще, уж больно ты целеустремлённа для богини, которая меньше суток назад свалилась с неба. А как же задетая гордость и ярость на всё и вся вокруг? Для бога, которого свергли, более вероятным будет уничтожить остатками духовной энергии подвернувшуюся под руку деревню или город. А некоторые в своё время даже умудрялись насолить особенно ненавистным богам, основательно покуролесив в подчинённых им землях. А ты что? Неужели руки не чешутся сорвать на чём-нибудь свою злобу на весь божественный мир? Если вдруг передумаешь — обращайся, придумаем, как поэффектнее подгадить твоим врагам. Поверь мне — это весело, если не перестараться, конечно. Тогда проблем не оберёшься.

Знаю об этом не понаслышке, есть за мной такие грешки, о которых сейчас вспоминаю с лёгким стыдом. Знатно я в своё время напортачил во владениях бога Воды и бога Веселья, хотя с последним не считается: он сам мне помогал устраивать побоища в своих землях, да ещё и пиры закатывал для меня такие, что моё смертное тело еле выдерживало наплыв всевозможных яств. Но, похоже, Ючке не была заинтересована в подобного рода весельях. Что ж, ей же хуже: она многое упускает.

Солнечная богиня молчала, а я совершенно не ждал от неё никакого ответа, так как привык к её многозначительному безмолвию. Я уже готовил очередную бессмысленную тираду, но она подала голос и огорошила меня тремя словами:

— Мне нужно спрятаться, — просто, как само собой разумеющееся, произнесла она.

— Спрятаться? — я резко остановился прямо посреди дороги и обернулся. Ючке не ожидала такой внезапности и чуть не врезалась в меня, но я вовремя отскочил: сталкиваться с женщинами может быть и приятно, но не тогда, когда на них десятки килограммов солнечного металла.

Я невозмутимо продолжил разглагольствовать, наблюдая за тем, как потихоньку лицо Ючке темнеет и становится похожим на лица её старших братьев — воистину, даже боги не могут избавиться от нежелательной наследственности:

— Ты, конечно, всё неплохо продумала. Спрятаться в огромном городе, где каждый лезет туда, куда не следует, и туда, куда следует, проще простого. Особенно в таком виде, как у тебя сейчас. Ах да, только не забудь сказать вон той огненной штуке, которая не спускает с нас своего взгляда, о своих планах, может, она отвернётся ненадолго, и ты сумеешь затеряться в толпе.

Она громко вздохнула и закатила золотистый глаз:

— Ты слишком много болтаешь.

— Уж прости, мне редко удаётся поболтать на божественном наречии, боюсь утратить навык. Только вот, ты хоть иногда слушай, что я тебе говорю. Я здесь уже не первое столетие, так что знаю: спрятаться в этих краях, особенно от богов — невозможно.

Она хмыкнула и молча пошла вперёд, обгоняя меня, и не оборачиваясь, двинулась дальше. Я немного понаблюдал за тем, с какой лёгкостью она поднимается на небольшую каменистую возвышенность, и завистливо присвистнул. Дело ли в оставшихся в ней духовных силах или в том, что она была довольно мускулистой, но при этом невесомой коротышкой — по меркам богов, конечно. Для смертных она была выше среднего роста. Но мне эти оправдания не помогали, и я чувствовал себя на её фоне тряпкой и размазнёй, а не бывшим Северным богом Войны.

Мы снова шли в тишине, только теперь поменялись местами. Дорога была прямой и однообразной. Впереди виднелись миражи, обещающие глоток живительной влаги, а на деле ведущие тебя в самое жаркое место полупустыни. Всё в этом месте было против меня: солнце, жара, неразговорчивая незнакомка, которая топала впереди и даже не пыталась быть благодарной мне за то, что я вообще ей помогаю. А ведь мог бы и не помочь, послать её куда подальше и идти по своим делам. Но на её счастье, дел у меня никаких не было, вот уже почти сотню лет, поэтому я с такой лёгкостью сейчас следовал за Ючке. Скука порой вынуждает нас делать то, на что мы бы в здравом уме никогда не решились.

Вокруг не было ни души, и мы с Ючке не в счёт, — как я уже упоминал, у богов нет своей души.

Тишь кругом, но без благодати. Даже птицы и насекомые попрятались по своим норам: никто в здравом уме не стал бы высовывать нос на улицу в такое пекло. А вот у богов редко ум бывает здравым.

— Не думай, что я лелею бесплодные надежды, так как я в курсе, что здесь мне спрятаться не удастся, — нарушила тишину Ючке, когда я от усталости и жары уже готов был упасть где-нибудь и уснуть. — Я не страдаю излишней глупостью.

— А где тогда? — спросил я. — Солнца нет только в Звёздной Юдоли Смертных. Там тебя уж точно искать будет гораздо труднее.

Она молчала, но уже как-то по-другому, не так, как раньше. Что-то в этой её тишине меня напрягало.

Я остановился и схватил Ючке за руку, покрытую золотом доспеха, — он и вправду не был горячим, даже наоборот, по сравнению с температурой моего тела, он был ледяным.

— Ты спятила? — обратился я к ней, когда она соизволила повернуть ко мне своё лицо, на котором застыла холодная решимость. — Ты что хочешь пересечь Великий лес в смертном обличии? Смерти захотела?

— Ты же как-то пересёк, — она аккуратно выдернула руку и сурово уставилась на меня. — Тебя ведь свергли не сюда. Как-то же ты тут оказался.

— Я другое дело, — покачал я головой. — Мне можно делать что угодно: меня не жалко.

Ючке удивлённо вскинула брови, и я поспешил объяснить:

— Если ты, дочь самого Бо Юкана, так глупо помрёшь в попытке пересечь Великий лес, то ты даже не представляешь, что после этого начнётся. А если ещё и меня обнаружат неподалёку от места трагедии, так и я под разнос попаду, — я снова схватил её за руку, привлекая внимание. — Ты должна постараться найти убежище где-нибудь здесь, под солнышком. Разве твои братья тебе помочь не смогут? У них же половина Юдоли под крылышком. Если хочешь, я помогу тебе связаться с ними, я знаю, где находятся их храмы.

Она посмотрела на меня, как на душевнобольного.

— Ты сейчас серьёзно? — она резко выхватила руку и подняла палец к небу. — Если бы там кому-нибудь было дело до моего существования, я бы здесь не оказалась. А если бы и оказалась, то ко мне бы приставили слугу или провожатого, или дали в моё владение земли, где я бы смогла работать и исправлять свои ошибки. Ты так не считаешь?

Тоже верно. Об этом я как-то не подумал. Боги, которых свергали на короткий срок, обычно и правда коротали сотню другую лет во владениях своей многочисленной родни, изредка выполняя поручения младших богов и выслушивая понукания от старших. Да и в целом жизнь таких богов мало чем отличалась от будних дней в Небесной Тверди. Но вот те, кого ссылали за серьёзные проступки на длительный срок, такие как я, например, лишались такой привилегии. Насколько же лет сослали эту ещё совсем зелёную, ничего не смыслящую в жизни бессмертную богиню?

— Даже несмотря на то, что никому до тебя нет дела, — упорствовал я, — это не значит, что нужно идти на верную смерть.

— Я не собираюсь умирать, поэтому мне и нужно в город, — мягко и вкрадчиво проговорила она, словно я был маленьким, глупеньким ребёнком. Это кто тут из нас глупый, а? Я хотя бы не лезу в самое пекло, зная, что могу там погибнуть. Ну, по крайней мере, сейчас. То ли дело раньше…

— А как же твоё священное орудие? Разве тебе не нужно его искать? — попытался переубедить её я. — Вдруг оно где-то рядом, мечется в растерянности, ему страшно и одиноко. Давай для начала поищем его, а потом будем думать над тем, что делать дальше.

— Я не собираюсь его искать, так что перейдём сразу к думам о будущем, — Ючке покачала головой, отвернулась от меня и снова зашагала вперёд.

— Почему? Ты настолько беспечно относишься к своим вещам? — я, с трудом переставляя ноги, двинулся за ней.

— Он не захочет меня видеть, — сухо проговорила она, ускоряя шаг.

Чего? Постойте-постойте. С каких пор бога вообще должны волновать желания его священного орудия? Нет, серьёзно. Кем бы ни было твоё орудие в момент жизни, после смерти оно становится вещью — это всем известный факт. И даже если сейчас у него есть руки и ноги, это ещё не означает, что орудие перестало быть вещью. Вы же не станете относиться со всей серьёзностью к стулу или к телеге, если они вдруг заговорят и начнут перемещаться в пространстве на своих двоих? Вот и боги не станут.

— Погоди. Какое вообще тебе дело, хочет оно тебя видеть или нет? — не унимался я. — Опасно оставлять орудие в одиночестве, мало ли что ему взбредёт в голову, ведь вся духовная энергия, что была накоплена в тебе, почти исчезла, а вот его дух в целости и сохранности. Если твоё орудие вдруг потеряется, или не дай боги, истратит всю свою силу, что ты будешь делать тогда?

— А что ты сделал? — вдруг резко обернулась она ко мне. Её золотистый глаз ярко сверкнул, отразив солнечный свет. — Где твоё священное орудие?

Я хотел соврать, но у меня возникло ощущение, что Ючке уже знала ответ на свой вопрос.

— Я его отпустил, — честно признался я.

Ючке тут же кивнула и произнесла:

— Вот и я своё отпускаю.

Что ж, тут и возразить нечего. Хотя… Чего же ты так испугалась тогда, в деревне? Не того ли, что твоё орудие теперь свободно?

Солнечная богиня развернулась и устремилась вперёд. А я безмолвно последовал вслед за ней, размышляя над тем, сколько проблем мне принесёт в будущем эта упрямая особа.