Забытые боги: Пепельное солнце

Глава 14. Беги, дорогая, беги

Дилфо коротко вскрикнул, и Тайсвен поднял голову.

– Что произошло? Ты что-то увидел? – жрец подскочил к мальчику и крепко схватил того за плечи. Дилфо не ответил. Лицо мальчика походило на похоронную маску кочевых племен из Фу-Хо-Га: бледная желтоватая кожа влажно поблескивала в приглушенном свете комнаты, широко распахнутые закатившиеся глаза сверкали красноватыми белками, рот распахнут в немом крике, а руки судорожно цепляются за мочки ушей. Тайсвен ужаснулся такой схожести, несколько отпрянул от застывшего мальчика и чуть не наступил на глаз бога, беззаботно покоившийся на полу. Жрец осторожно поднял око и внимательно его оглядел – никаких изменений, всё тоже насмешливо-меланхоличное выражение, застывшее в золотистой радужке, и абсолютное безмолвие.

– Благие боги, что за чудеса… – задумчиво проговорил жрец, вертя в пальцах глаз.

– Боль… – послышался глухой грудной голос. Жрец поднял взгляд на Дилфо, но губы того были неподвижны, а голос доносился будто отовсюду. Тайсвен покосился на черные окна: мгла за стеклом пришла в движение, сгустки вихрились и едва слышно гудели. Оконные рамы задрожали, стекла звенели, грозя вот-вот лопнуть от нарастающего напряжения снаружи.

– Боль и страх… – продолжал хрипеть голос. – Тьма несёт свет… Кровь застынет, время остановит свой ход… Грядет единство… Многое станет одним… Единый станет многим… Небо упадет на головы, Солнце умрёт и станет светом… Грядет Он и Он будет страшен…

Тайсвен внимательно вслушивался в каждое слово, но смысл утекал будто песок сквозь пальцы. Жрец вдумчиво провел широкой ладонью по лицу. Тысячи мыслей в это мгновение охватили его сознание, каждая страшнее другой.

Дилфо всё стоял в жуткой позе, но голос давно стих, лишь звон стекла и гул за окном нарушали наступившую тишину.

– Что ж, – спустя продолжительно молчание протяжно проговорил Тайсвен, обращаясь к золотистому глазу, – будем надеяться, что этот Он не тот, о ком я думаю.

Глаз не ответил, но золото радужки, казалось, засверкало ещё ярче.

***

Шквалистый ветер сбивал дыхание, но оно мне ни к чему. Глаза закрыты. Разум очищен и пуст. Ноги крепко стоят на мосту. Моё тело стабильно. Оно лёгкое и недвижимое.

Сосредоточенность. Сосредоточенность…

Сосредоточься же!

Левая нога шаркнула по камню и сдвинулась на миллиметр назад. Я, скрипнув зубами, с трудом вернула ступню на место, изо всех сил сопротивляясь сумасшедшему ветру, который исходил от места, где должен был быть заточен Ма Онши. Должен был. Ма Сульхэ не справился, не смог обеспечить необходимую охрану, хотя его и предупреждала. Ма Онши нельзя было оставлять под присмотром жрецов – отсутствие душ делает их отличными охотниками за фантомами, но отвратительными надзирателями за богами. Жрецы не способны видеть и ощущать без специальных амулетов тех, кто душ не имеет. Так что – лиши жреца его приспособлений, и он будет беззащитен. Да и что жалкий смертный, продливший жизнь за счёт благосклонного бога, может сделать против наступившего Хаоса?

Чем думал Ма Сульхэ, оставляя Ма Онши под такой ничтожной охраной? Или в этом и заключался одному ему известный план?

Ма Онши. Предсказуем в своей непредсказуемости. Разрабатывать стратегии в мире, где есть Ма Онши? Глупее ничего не придумаешь. Вот и мои, столетиями продуманные планы, развеяны по воле Ма Онши.

Прости, дядя, но месть придётся отложить.

Ураган не стихал. Мимо проносились обломки камня и дерева, они задевали, царапали кожу, но я не двигалась с места: если хоть на мгновение поддамся этой силе, уже не смогу устоять – снесёт безвозвратно.

Ма Онши призывает Войну. Он должно быть обезумел. Он как никто другой должен знать, чем все закончится. Что же произошло, раз Ма Онши решил пойти на крайние меры?

Гул и свист ветра оглушали. Гнев и ненависть клубились в воздухе, отравляя кровь, напитывая её зловонной желчью. Хотелось вцепиться зубами в плоть, проткнуть мечом живое тело, оторвать голову и напиться кипучей кровью. Хотелось убивать. Неистово. Невыносимо.

До боли прокусила щёку. Боль отрезвляет – кто бы мог подумать. Смертные имеют такой мощный инструмент, чтобы всегда быть в трезвом уме, но сколькие из них молятся о том, чтобы боль навсегда исчезла. Глупцы. Без боли нет и сознания, воли. Отсутствие боли отупляет, делает слабым. Бесстрашным, но слабым. Острым, незакаленным в боях мечом, который при малейшей трещинке расколется на мелкие части. Ни один бог не выдержал бы той физической боли, которую смертные испытывают каждый день. Даже я, та, кто пребывала в беззащитном теле уже несколько месяцев, не могла привыкнуть к царапинам, мелким порезам, боли в животе, зуду, жажде, голоду, недостатку сна и усталости. Но смертные – они живут с этим, они живут в нескончаемых ощущениях неполноценности и не ведают, что именно они делают их живыми.

Вкус железа на языке привёл в чувства, ненадолго утолил животную жажду крови. Я покусывала щёку, высасывая солоноватую кровь, и прислушивалась к стонам ветра. Среди гула и свиста различила язык Хаоса. Кто-то яростно кричал, изливал злобу на всё вокруг, ненависть ко всему живому. Голос Войны. Она уже здесь.

Никогда не могла найти ответ на вопрос, что такое Война и откуда она взялась. Она досталась нам от старых богов, наследство их былого величия. Также, как и Мгла. Они всегда были, потомки Хаоса, первопричины всего сущего. По крайней мере, так говорится в трактатах. Но я не верю этим сказкам. Я прожила достаточно, чтобы понять – нельзя доверять тому, что пишут боги, даже старшие. Они всегда рисуют мир таким, каким хотят, чтобы его видели остальные, от правды в таких пейзажах остаются крупицы.

Так что же такое Война? Хаос? Древний бог? Проклятие, ниспосланное нашими предшественниками?

Я этого не ведала. Знала лишь одно – только боги Войны способны ей управлять. Призывать по своему хотению, направлять её движение во время битвы. Страшная мощь, пугающая. Но ещё больше страшило осознание: боги Войны, имея такую силу в своих руках, не стремились к вершине владычества, не свергали Верховных богов и оставались у них в услужении. Почему? Пугает не та мысль, что боги Войны могут однажды оказаться на золотых и серебряных тронах Верховных, а то, что они этой возможностью не пользуются. От богов Войны не знаешь, чего ожидать, и Ма Онши яркий тому пример.

Ветер усилился. Голос Войны перешёл в истеричный крик. Призыв приближался к кульминации. Скоро на зов Войны со всех концов прибудут те, в ком желание убивать пересилит здравый смысл – смертные и бессмертные будут биться бок о бок, слабовольно подчиняясь зову. Такое случалось не раз за всю историю мира, и всякий раз заканчивался горами трупов и реками крови, но только так Война могла насытиться и уйти в своё логово. Ма Онши обрек на смерть тысячи жизней, но для него это было привычным делом: из всех богов Войны Ма Онши призывал её чаще остальных.

Уши болели от крика, вся сущность содрогалась от чужой ненависти. Хотелось преклонить колени перед этой неодолимой яростью, но я держалась, изливая собственный гнев на глупого божка, который делает, прежде чем подумать, и эта злоба помогала мне устоять перед неудержимой волной безумия.

Сопротивляясь ветру и шуму, я мысленно готовилась к скорой битве, но внезапное воспоминание отрезвило: у меня нет духовного орудия.

– Горги всех подери! – выругалась вслух я, но слова потонули в вихре бешенного грохота и свиста ветра.

Конечно, у меня было орудие, единственное, которым когда-либо владела, и я могу призвать его в любой момент, но я не имею на это права. Нет. Хватит его во всё это впутывать. Сунги заслужил покой, и кто я такая, чтобы нарушать его, снова заставлять Сунги убивать.

Горечь воспоминаний пронзила сердце. Собственная беспомощность в былые годы ослабляла меня и теперь. Правая стопа сдвинулась назад под ударом стихии, и я чуть не упала, потеряв равновесие.

Нет, сейчас не время расслабляться. Я должна быть сильной, когда разразиться битва, никто не знает, кого призовёт своим зовом Война. В землях Звёздной Юдоли каких только тварей не водится, да и сами боги, ведомые голосом Войны, становятся диким зверьем, которым нет дела ни до кого, кроме собственной жажды убивать. Не однажды я сталкивалась на поле боя с теми, кто насмерть сражался с собственными родичами, наплевав на законы крови.

Нам предстоит пережить это снова.

Но…

У меня ведь так и нет духовного орудия.

Мысли о неизбежном проигрыше и неминуемой смерти в виду отсутствия полагающего оружия были прерваны внезапно наступившим затишьем.

Ураган прекратился. Голос Войны оборвался на истеричной ноте и растворился пряном ночном воздухе.

Что-то было не так.

Призыв нельзя остановить стоит ему начаться. Война приходит по зову, но уходит только по своему желанию.

Так не должно быть.

Немного убавив напор энергии, которая позволяла устойчиво держаться на ногах, я прищурилась в попытках разглядеть, что скрывается за густым темным облаком далеко впереди, но тщетно – даже божественное зрение не проникало за завесу, и происходящее там оставалось загадкой.

Что ж, лучшим решение будет все проверить самой, нежели ждать, пока неминуемое меня достигнет.

– Я бы на вашем месте этого не делала, – послышался за спиной ровный девичий голос, и я обернулась.

Невысокая, мне по грудь, с тонкими белесыми волосами, которые сильно курчавились и доставали хозяйке до плеч, прозрачная кожа с оливковым отливом, курносый аккуратный носик и огромные лиловые глаза без белков. Духовное орудие? Но чьё? Простая белая рубаха и белые же штаны, босые ноги и отсутствие каких-либо опознавательных знаков не давали понять, какому богу принадлежит эта незнакомка. Но… Её явные альнийские черты говорили, что бог-хозяин несомненно имел отношение к Лунному пантеону.

– Кто ты? – спросила я, не надеясь, что мне ответят прямо, но ошиблась:

– Фарго, – коротко произнесло духовное орудие, не мигая и не выражая каких бы то ни было эмоций.

Имя мне ни о чем не говорило.

– Где твой бог?

– Умер, – всё также бездушно проговорила Фарго.

– Давно?

– Вас ещё на свете не было, – послушно ответила альнийка.

– Значит, ты сама по себе?

– Нет, – коротко ответила Фарго и перевела тему: – Вы должны спешить, скоро здесь будет армия Лунного пантеона. Войска стояли у кромки Великого Леса, а отсюда до него рукой подать.

– Я не боюсь солдат Лунного пантеона.

– Я знаю, – уверенность и безжизненность в её голосе меня напрягали, – но у вас нет духовного орудия.

– С чего ты это взяла?

– Потому что оно среди нас, – слегка склонила голову Фарго – хоть какое-то движение.

– А «вы» – это кто? – усмехнулась я. Странная атмосфера, опасность за спиной меня раздражали, хотелось быстрее покончить со всем и понять, что вообще происходит, но Фарго, как назло, юлила в ответах.

– Вам нужно уходить, – повторила альнийка. – Хотя Ма Онши и прервал призыв, но зов Войны уже был услышан. Лунный пантеон захочет знать, кто посмел призвать Войну на землях Звёздной Юдоли. Если лунные боги найдут вас здесь, у них возникнут вопросы и поверьте – ответы будут не в пользу Солнечному пантеону.

Прервал призыв? Но как? Это же невозможно. Но по безжизненному взгляду Фарго я поняла, что ей явно известно больше, чем мне. Намного больше.

– Мне нет дела до вопросов лунных богов, – непринужденно ответила я. Ни к чему показывать своё замешательство, особенно беглым духовным орудиям. – Ма Сульхэ знает, что я здесь.

– И не только он, – добавила альнийка. Я вопросительно приподняла бровь, но она не стала пояснять и все продолжала стоять на своём: – Доверять Ма Сульхэ будет ошибкой несмотря на то, что вы близко знакомы с ним с самого детства. Он верен своему пантеону, а вами лишь пользуется.

Я невольно усмехнулась: кто ещё кем пользуется.

– И что ты мне предлагаешь?

– Бежать, – просто ответила она.

– Я не трус.

– Но разве у вас не осталось незаконченных дел?

– Да кто ты такая, – начала закипать я. Зов Войны и так добавил жгучести моей крови, а спокойствие и всезнайство этой особы меня распаляло ещё сильнее.

– Фарго, – её лиловые глаза тускло блеснули в свете звёзд и тут же потухли. Видимо, и в этой альнийке ещё теплились какие-то чувства, пускай и еле видные.

– Хорошо, Фарго, куда же мне бежать? – я уже в открытую усмехалась. Жажда крови мешала думать, эмоции так и просились наружу, однако мне удавалось их придерживать – былые тренировки давали о себе знать.

– В поместье Каменной Воды вас уже ожидают, – альнийка плавно приподняла ладонь и указала направо – туда, где вдалеке темнели зеленеющие от буйной растительности холмы Озерного края, уже несколько столетий пустеющего.

– И кто же будет меня там ждать? – ехидно переспросила я. – Ловушка? Весь Лунный пантеон с мечами наготове?

– Вы ведь не боитесь лунных богов, – спокойно отвечала Фарго, всё также не мигая.

Я рассмеялась.

– Не знаю, кто был твоим хозяином в прошлом, но уверена – мы бы с ним поладили.

Она на это ничего не ответила. Молча смотрела на меня пустыми глазами. Хоть в них и не отражалась даже тень эмоции, я была уверена: всё существо альнийки пропитано презрением к подобным мне, которое без сомнений в ней взрастил прошлый владелец.

– Что ж, ты меня заинтриговала, – нарушила я молчание. – Увидеться с неизвестным в поместье Каменной воды мне кажется гораздо более приятным решением, нежели пускаться в самую гущу назревающей битвы.

Снова молчание, но… Лиловые глаза вновь озарились тусклым блеском. Что это? Облегчение?

Не дожидаясь ответа от Фарго, я обернулась – грозовые вихри, окружающие Ма Онши, развеялись и уже ничего, кроме обломков повсюду, не напоминало о недавней буре.

Перешагнув через массивную балку, я направилась в сторону поместья. Насколько я помнила, путь до Каменной Воды займет примерно пару часов, но я могла воспользоваться божественной силой и оказаться на месте гораздо быстрее. Однако опасная близость лунной армии меня настораживала. Да, я её не боялась, но лишние проблемы будут некстати. Фарго была права: у меня ещё остались незаконченные дела.

Я сделала пару шагов в сторону поместья, но внезапная слабовольная мысль остановила меня.

– Как он? – спросила я не оборачиваясь. Я была уверена, что Фарго стоит за спиной, ждет, пока я не скроюсь из виду.

Через мгновение я услышала её спокойный голос:

– Его смерть ещё никогда не была столь лёгкой.

Я молча кивнула.

Хорошо.

Этого я всегда и хотела.

– Удачи, госпожа Бо Хилса, – еле слышно произнесла вслед Фарго.

Я вновь кивнула и безмолвно продолжила путь, погруженная в собственные мысли, а потому не сразу осознала: альнийка назвала меня настоящим именем.

Быстро обернулась, ища глазами Фарго, но, как и ожидалось – никого не было.

***

Они никогда не были добры ко мне.

Ни единого дня не было, чтобы я не услышал слова презрения в свою сторону.

Ничтожные твари.

Мнят себя повелителями всего сущего, хотя сами являются его порождением.

Они недостойны жизни, недостойны почестей.

Они достойны смерти.

Я столько всего им дала, стольким пожертвовала, но что в итоге? Они бросили меня умирать, упивались моим бессилием и страхом.

Ничтожества.

Моя ненависть уничтожит их всех, сожжет дотла их тела, перемелет кости, высушит кровь.

Они будут убивать друг друга, пока не передохнут все до единого. Только тогда я смогу успокоиться, смогу уйти в Забвение.

Но пока…

Оголяйте мечи, жалкие твари, деритесь! Посвящайте свои жизни в мою честь! Иссушайте души! Пейте до дна мою ярость!

Умрите! Умрите! Умрите!

***

Дилфо устало опустился на колени. В горле пересохло и он снова закашлялся. Давали о себе знать старые раны. Он захлебывался кашлем, пока лиловые глаза бездумно глядели на него из глубины кресла.

– По… помогите, – задыхаясь прохрипел Дилфо, протягивая руку к жрецу. Но тот оставался невозмутимым.

– Что ты видел? – вопросил Тайсвен, теребя в руках золотой глаз.

– По… гите, – каждый слог прерывался безудержным кашлем. – За… дых…

– Что ты видел? – уже громче повторил Тайсвен.

Дилфо сквозь слезы различил гневное выражение на лице жреца, но не был уверен: правда это или обман зрения. Мальчик никогда ещё не видел жреца в такой ярости.

– Отвечай! – вскричал Тайсвен и Дилфо повиновался.

– Де.. девушка, – всхлипнув выдавил он. – Она… плачет.

Слёзы брызнули из глаз Дилфо и всё вокруг слилось в единое красное пятно. Спазмы в горле стали невыносимыми, легкие горели, голова кружилась от нехватки воздуха. Но, прежде чем потерять сознание, Дилфо почувствовал, как по горлу стекает прохладная горьковатая жидкость, и каким лёгким вдруг становится тело.