Блаженны нищие духом

ЛЕХА САВЕЛЬЕВ

По дороге из офиса домой Леха притормозил свой белый «жигуленок» у метро, чтобы, как это теперь у них повелось, купить Таньке цветы. Он выбрал семь (семь было его счастливым числом) роскошных темно-красных роз на длинных стеблях, побалагурил с девчонками-продавщицами, оставил им сдачу и двинулся было к машине, но тут взгляд его зацепился за киоск с видеокассетами, и он решил посмотреть, вдруг появилось что-то новенькое. Новенького ничего не было, практически все у него уже было, во всяком случае, то, что он хотел иметь. Но поглазеть и уйти ни с чем было не солидно, и он прикупил себе «Крестного отца», ибо старая кассета была затерта практически до дыр. От этого фильма Леха время от времени заряжался, он был безупречен, он давал положительный настрой и был для Лехи, как, впрочем, и для многих, руководством, эдаким наглядным пособием по строительству своей империи.

Иногда он сравнивал себя с доном Корлеоне и с удовольствием отмечал, что во многом похож на своего героя. Он тоже начинал с нуля, и пусть пока еще не достиг тех высот, каких достиг дон Корлеоне, но какие его годы! Он молод. Хватка есть, выдержка — тоже. Ума — более чем достаточно. Его уважают и боятся. Даже к своей семье он относится, можно сказать, по-итальянски: балует и оберегает жену, не впутывает ее в свои дела, готовит сыну прекрасное легальное будущее, дом — полная чаша. Чуть-чуть бы побольше оборотов, но ничего невозможного нет. Все еще будет. А пока что надо не сидеть сложа руки, а действовать.

В отличие от многих, Леха не полез, сломя голову, в первые попавшиеся дела, пусть даже они сулили крутой навар. Он присмотрел себе одного своего старого приятеля, Никиту, который недавно подсуетился и открыл строительную фирму. Фирма работала с перебоями, но не умирала. Однако для дальнейшего ее процветания нужна была кругленькая сумма.

Выбрав время и подготовившись с учетом прошлых ошибок, Леха с Игорьком и Костей совершили еще одну вылазку под Ярославль за «товаром». Но на этот раз, имея за спиной опыт, они не стали заморачиваться с подготовкой места для перезахоронения. Исследовав заранее ближние и дальние подступы, они нашли свалку, куда свозили мусор и всяческие отходы из города. При свалке была вполне приличная бытовка, в которой жили два сторожа, два спивающихся мужичка. Днем там кипела жизнь, приезжали и отъезжали машины, в кучах рылись бомжи, ища что-нибудь интересное для себя и собирая и сортируя всякие банки, пластиковые бутылки и металлические предметы для каких-то мелких предприятий. С темнотой свалка пустела.

Хорошенько наклофелинив водяру, бомжевато одетые Игорек с Костиком постучались к сторожам. Сторожа как раз доканчивали ужин и бутылку и приняли пришлых хорошо, даже не выспросив о цели визита. Похоже было, что вопросов здесь вообще не задают. Скоро оба уже были в бессознательном состоянии, а еще через два часа, распаяв гроб прямо за бытовкой и достав трубки, троица оттащила его к одной из куч, кое-как завалила мусором и отбыла.

Героин сбыли быстро и удачно. К уже имеющимся в наличии баксам была доложена половина от новой выручки, и Леха набился в гости к Никите.

Они хорошо посидели, быстренько из вежливости поговорили о делах семейных, и Никита оседлал любимого конька — свой бизнес. В сущности, для него это было даже не добывание денег, хотя этот момент, конечно же, присутствовал, но скорее азарт и честолюбие. Оба они являли собой средний продукт советской школы, тех самых бывших троечников из простых семей, перспектива которых была весьма ограниченна. Для того чтобы можно было занять более или менее удобоваримое место под солнцем, требовалось высшее образование. И не важно, что иной работяга получал гораздо большую зарплату, нежели, скажем, инженер. Любой сторублевый инженер при удачно складывающихся обстоятельствах имел возможность роста, вершиной которого было «кресло» начальника или начальничка, связи и поездки за рубеж. А если при этом делалась грамотная партийная карьера, то и повышение в какой-нибудь главк, а то и в министерство. Работяга же оставался всего лишь работягой, хотя, конечно, рабочая элита тоже имела место. Савельев в свое время сделал рывок и поступил в вуз, но профукал сначала его, а потом и возможность работать в системе УПДК. Никита же даже и не пытался куда-то пролезть. Он честно работал на стройках, добрался до бригадира и там и застрял. Обоих изнутри точило чувство зависти и неудовлетворенности, и обоим хотелось власти. Встретились они как раз в тот момент, когда бешеная энергия и организаторские способности Никиты срочно требовали денежной подпитки, — и Леха предложил вложить неплохую сумму в его предприятие.

Лехины деньги дали Никите передышку и даже возможность расшириться, а сам Леха получил кабинет и статус генерального директора дочерней фирмы, и теперь он вникал в дела, которые крутил Никита, и ничего сложного в них не находил. «Вот это мое, вот здесь я сумею развернуться. Надо сделать так, чтобы больше не пришлось ездить за товаром», — думал про себя Леха.

Дела в дочерней фирме налаживались, завязывались контакты, деньги приумножались. Он еще не успел в полной мере насладиться бывшим пределом своих мечтаний — белым «жигуленком», вылизанным, отмытым, отлаженным, с белыми чехлами, а на горизонте уже витала черная хищного вида иномарка, непременно с блатными номерами. Теперь он видел себя в этой иномарке подъезжающим к своему подъезду или к дорогому магазину… Девчонки на тротуаре больше не фигурировали: Леха два раза потерпел фиаско и теперь ходил только к проституткам, с которыми у него хоть что-то получалось. Но постоянных девочек он тоже иметь не мог, так как на третьем визите его с роковой неизбежностью ждал провал. Изредка жалкие крохи перепадали и Татьяне, но она делала вид, что все в порядке, потому что к материальным излишествам быстро привыкают, и теперь она страшно боялась потерять то, что имела. Другое дело, что физиология требовала своего, но измена была абсолютно исключена, и Танюшка как-то увядала, скорее даже внутренне, чем внешне, хотя и внешне тоже.