Блаженны нищие духом

АНДРЕЙ БЛАЖЕННЫЙ

В апреле появились мужички из распавшегося было охранного предприятия. Они потоптались возле вольеров, о чем-то посудачили, покурили и смущенно отправились к Андрею. Дверь была открыта, и они, не стучась, вошли. Навстречу им, тихо, утробно рыча, обнажив клыки и подняв на холке шерсть дыбом, поднялся подросший Герат. Мужики отступили на крыльцо, захлопнули дверь и переглянулись.

— Стучи в окно, — сказал один другому.

Постучали в окно. На стук вышел Андрей, изможденный, худой, как после тяжелой болезни.

— Войти-то можно? Или здесь переговорим?

— Можно. Подождите минутку.

Закрыв пса в комнате, он вернулся и впустил их на кухню.

— Мы тут тебе нашкарябали кое-каких деньжат. — Один достал из внутреннего кармана куртки конверт и положил его на стол. — Ты уж извини, брат, что так получилось… Что мы тебя бросили…

— Честно говоря, я даже не думал, что кто-нибудь останется, — добавил второй.

— Молодняк только разбежался, — сказал Андрей.

— Да и черт с ним, все равно никудышный был, бестолковый. И продать не продашь, и порода подпорчена. Не то что твой кобель. Его с руками с ногами оторвут.

— Даже не думай. — Андрей привалился спиной к стене, плечи его расправились, глаза сузились. Мужик от взгляда поежился.

— Ты чего? Ты о чем?

— Я о Герате. Даже не думай. Герата я никому не отдам.

«Дурачок наш не так прост, как себя подает… Кто он есть на самом деле — черт его знает…» — подумал первый и вслух поспешил заверить:

— Да я не к тому, это я хотел сказать, что хорошо вырастил…

— Вырастил. Как смог, так и вырастил.

— Ладно. Короче, мы тут опять начинаем дело. Вроде как все наладилось, нашли объекты, будем работать. На днях завезем корма, опилки. Ты как? С нами? Платить будем побольше…

— С вами. Конечно, с вами. Куда же я денусь…

— Слушай, а ты случаем не афганец?

Андрей напрягся, но все-таки ответил:

— Ну было дело… А что?

— Да так, просто иной раз кое-какая подработка попадается, нужны люди толковые и не болтливые.

— Подработка? Какая подработка?

— Ну, знаешь, так, иной раз по мелочи, припугнуть кого, в морду дать… Но платят хорошо. А иной раз может чего и посерьезнее… Но там и бабки другие, сам понимаешь… На таких бабках и подняться можно, ну не сразу, конечно, но можно… Или, там, личным телохранителем… Все-таки воевал, стрелять умеешь, наверняка реакция есть, раз выжил… А то тут у одного нашего клиента телохранитель облажался: качок, туда-сюда, каратэ-маратэ, а как до дела дошло, не смог выстрелить. Дело-то обошлось, но, сам понимаешь, человек нужен, как тебе сказать, проверенный в деле, что ли, который сможет выстрелить, если чего…

Оторванный от жизни, от масскультуры и политики Андрей, не имевший ни радио, ни телевизора, ни, тем более, видео, тем не менее понял, куда клонит его собеседник.

— Нет, ребята, это уже без меня. Я уже накушался… и крови… и стрельбы… и много еще чего…

— А ты все-таки подумай. Может, так ты вырвешься отсюда. Не век же тебе собачье дерьмо убирать.

— Ты подумай, — сказал второй. — А ежели надумаешь — дай нам знать.

На какую-то секунду в душе у Андрея зашевелился червь сомнения, но он тут же ужаснулся самому себе, тому, что даже допустил такую мысль, и тут же категорично отверг их предложение:

— Нет, ребята. Я в войнушку больше не играю. Все. Забудьте. — И для пущей убедительности соврал: — Да я в Афгане все больше бензовоз водил.

— Жалко, конечно. Ну да как знаешь, парень. Мое дело — предложить, твое — отказаться.

Страшные времена закончились, но в душе остался страх, маленькая ледышка, которая никак не хотела таять. Платили неплохо, но Андрей старался тратить на себя по минимуму, откладывая деньги на черный день. Единственное, на что он не скупился, так это на Герата. Дичившийся поначалу пес довольно скоро начал более или менее нормально воспринимать людей, продолжая оставаться начеку, и в случае чего обнажал белоснежные клыки, похожие скорее на кривые кинжалы, нежели на зубы.

От Валерия Михайловича не было никаких вестей, и Андрей, пройдя через голод и помойки, махнул на свое затворничество рукой: привел в относительный порядок имеющуюся в его распоряжении одежду и в свободное время начал ходить по музеям и картинным галереям, благо цены на входные билеты были доступными.

И еще он решил к зиме поднакопить картин, размышляя над тем, а есть ли у других народов аналоги русской пословицы: «От сумы да от тюрьмы…»