Блаженны нищие духом

ЛЕХА САВЕЛЬЕВ И ЕГО КРОШЕЧНАЯ АРМИЯ

Леха, несмотря на сложности на своем жизненном пути, с какого-то момента даже стал получать удовольствие от сложившейся ситуации. У него была своя, пусть крошечная, но армия, и он был ее императором. Он снова и снова просматривал «Крестного отца» и дошел даже до того, что купил и прочитал книгу, и, к огромному удивлению, роман понравился ему больше, чем фильм. Маленькая власть приятно тревожила и явно имела тенденцию к росту. К пятерке Барабана прилипли еще несколько быковатых молодых людей. Те, в свою очередь, привели еще кого-то. Армия прирастала и требовала материальной подпитки.

Сам Леха, устав от подозрительности и страха и пытаясь компенсировать свою мужскую несостоятельность, лютовал на работе, лютовал дома, не говоря уже об «армии». У матери с отцом он почти не бывал: боялся. Отец молчал, мать обижалась, Леха бесился от бессилия.

Однажды, в одну из бессонных ночей, он вышел на кухню принять коньячку. Протиснулся в теперь еле открывающуюся из-за нового импортного холодильника дверь, включил свет и ужаснулся: тесная кухонька была похожа на забитый до отказа склад. Кастрюли, кастрюльки, ковшики, кофеварка, тостер, кухонный комбайн, блюда, хрусталь, какие-то предметы непонятного назначения, ножи такие, ножи сякие, чайные чашки, висящие на каком-то непотребном стояке, чашки кофейные, подносы, подносики, полочки со специями в нарядных стеклянных бутылочках, салфеточки, прихваточки… Налил коньяку, полез в холодильник найти что-нибудь закусить. Колбасы, сыры, баночки с икрой, фигурные импортные банки с крошечными маринованными огурцами, грибками, какие-то немыслимые консервы — все было резиново-искусственным, ничего не хотелось, от всего воротило. И тут ему в голову пришла мысль: неужели все, что он натворил, было ради вот этого? И то, что у него вконец расшатаны нервы, и то, что он практически импотент, и то, чем пахнет теперь его кожа (он оттянул майку и с отвращением понюхал себя — запах был на месте), — все ради этих кастрюлек и колбасок? Он вспомнил свою ласточку «бэху» (ну и что, что подержанная), свой кабинет, то положение, которое он теперь занимал на фирме, припомнил ночные ездки на «КрАЗе» и немножко успокоился. «Да, кастрюльки! Танька — баба, ей положено. Пусть. Витька будет учиться в лучшем вузе страны, сколько бы это ни стоило… Кухонька маленькая? — Значит, будем работать над квартирой. Нет, не над квартирой. Будем работать над коттеджем. Вопрос денег. Убрать Блаженного — и все утрясется. Надо просто убрать Блаженного, а потом Игорька с Костей — и все».

Назавтра он назначил Игорьку и Костику встречу в «Капитанском мостике».

— Значит, так. Через три дня мне нужен клиент мертвым. — Леха, перестраховываясь, не стал называть имени. — Как вы его добудете, меня не интересует. Этих дарможрутов не интересует, откуда я беру бабки, чтобы их содержать, а меня не интересует, как они его найдут. Если ему давали жилье от жэка, далеко он не мог деться. Пусть пошатаются по соседним кварталам, поспрошают аккуратно. Найдете — возьмете пару отмороженных быков из крайних, минуя Барабана. Пары будет достаточно. И никаких огнестрелов или поножовщины. Все должно выглядеть, как драка.

— Босс, как хочешь, три дня мало, — заканючил Игорек.

Леха и сам понимал, что дает нереальный срок, но если не ставить жестких рамок, то дело могло растянуться на месяцы.

— Сказал, три дня.

— Босс, ты че? Он, че, места знает? Опередить нас может?

Объяснять, в чем конкретно дело, Леха не собирался, да и на ум ничего хитрого не приходило, поэтому только буркнул:

— Может.

— Блин! Вот заморочка-то… Ну, три, так три, — подытожил Костик. — Управимся.

— То-то вы уже сколько резину тянете, а дело стоит… И вот что, не вздумайте мухлевать. Я сам должен его увидеть.

— Сделаем, босс.

— Да, и еще… Отморозки должны исчезнуть.

Костик с Игорьком испуганно переглянулись.

— Да-да, вы меня правильно поняли. Отморозки должны исчезнуть. Кстати, я вот тут что подумал: не пора ли вам заняться чем почище… Надо закрыть все дела, подчистить хвосты и дальше жить нормально. Собираюсь я лепить одну фирмочку… интересную такую… Может быть, будут и у вас пакеты акций…

Как это часто бывало, Леха, посчитав разговор оконченным, встал, небрежно швырнул на стол деньги и ушел, оставив их доедать и допивать. За столом на какое-то время повисло молчание, а потом они переглянулись.

— Ты о чем подумал? О том же? — почти шепотом спросил Костик.

— Ты первый говори, — ответил осторожный Игорек.

— Я первый спросил, — набычился Костик.

— Лана, не гони волну. Тут два варианта: первый — клиент знает, где что закопано, и тогда все понятно, хотя и не очень. И второй: клиент не знает, тогда мы будем по уши в дерьме. Если он знает, то почему до сих пор сам не взял? А если не знает, то за каким хреном нам для Лехи жар загребать? Пусть тогда платит отдельно, по таксе. А то получается — хочет клиента грохнуть. А мы — лохи. — Игорек закурил еще одну сигарету. Руки у него ходили ходуном.

— Все так. Я вот что думаю. Мало ли как все пойдет… На клиента мы пустим Шнурка и кого-нибудь еще. Скажем, Цапу. Да, Цапу. Пусть они его отделают слегонца и приволокут к нам. Мы все загрузимся в «Люську» и отъедем куда-нить неподалеку, за город… Там мы с ним поработаем и узнаем, что к чему. Если он «адресов» не знает, пусть колется, что у него с Лехой вышло. Если там что-нить интересное, посмотрим, как это можно будет использовать. Нам это в актив пойдет. Там видно будет, кончать его или нет. Тогда и Шнурок с Цапой пусть поживут еще. Если же он скажет нам «адреса», мы его кончим, и трупешник предоставим Лехе. Но тогда грохнем Шнурка с Цапой, а дом спалим на хрен.

— А как же мы Лехе труп предъявим, если клиент нам расскажет интересное, — спросил наивно Игорек.

— Недоумком родился — недоумком и помрешь.

— Ты полегче на поворотах-то, не заговаривайся… — Игорьку не понравилось то, как Костик это сказал.

— Да лана, не бзди. В зависимости от того, что скажет. Если будет, с чем работать, оставим, а Леху сразу же возьмем за яйца: обещал фирмочку — делай! Если нет — кончим его, и всех делов.

— Кого — Леху?

— И Леху тоже… Леху когда-никогда по-любому кончать придется.