Филантропы в рваных штанах

Глава 30

БАНДИТЫ ДЕРЖАТ ВОЕННЫЙ СОВЕТ

Поскольку уже начались зимние праздники − их так называют, вероятно, потому, что в это время года еще большее количество людей страдает от голода и холода − читателя не удивит, если мы пригласим его на другое маленькое сборище, состоявшееся на следующий день после детского праздника, который мы только что покинули. Дело происходило в конторе мистера Светера. Мистер Светер сидел у письменного стола, повернув кресло так, чтобы он мог видеть своих гостей − господ Раштона, Дидлума и Гриндера.

− Что-то нужно предпринять, − говорил Гриндер, − и немедленно. Мы не можем дольше оставлять дело в таком положении. По-моему, самое лучшее − это немедленно признать себя побежденными, компания уже практически обанкротилась, и, чем дольше мы будем ждать, тем хуже.

− И я так думаю, − с удрученным видом сказал Дидлум. − Если бы мы могли снабжать город электрическим светом по той же цене, что и газ, или даже дешевле, у нас еще оставался бы какой-то шанс, но ведь мы не в состоянии это делать. Оборудование, которое мы достали, никуда не годится, оно не подходит по размеру и порядком изношено, а в результате наше освещение хуже, чем газовое, и стоит дороже.

− Да, я думаю, на этот раз мы потерпели поражение, − согласился Раштон. − Даже если бы Газовая компания не сделала источником своих доходов пригороды, мы все равно не сумели бы с ними справиться.

− Конечно, нет, − сказал Гриндер, − правильно сказал сейчас Дидлум. Оборудование наше никудышное, оно изношено и годится только на лом. Так что нам одно остается − полностью ликвидировать дело.

− Не вижу необходимости, − заметил Светер.

− Ну, а что же вы нам предлагаете? − спросил Гриндер − Реконструировать компанию? Попросить у держателей акций еще денег? Снести здание, построить новое и купить новое оборудование? А потом, вероятнее всего, в итоге снова ничего не получится? Нет, старина, с меня хватит. Вы не подловите меня и не заставите пойти на такую невыгодную сделку.

− И меня тоже, − присоединился Раштон.

− Ни в коем случае! − решительно заявил Дидлум.

Светер рассмеялся.

− Я не такой дурак, чтобы предлагать вам что-то в этом роде. Но вы, кажется, забыли, что я один из самых крупных держателей акций. Нет. Я предлагаю вам совсем другое − продать дело.

− Продать! − воскликнул Гриндер с язвительным смехом, который подхватили остальные. − Кто же купит акции компании, которая практически уже обанкротилась и не выплачивает дивидендов?

− Я уже несколько раз пытался продать свою маленькую долю, − прибавил Дидлум с кислой улыбкой, − но что-то никто не покупает.

− Кто купит? − повторил Светер, обращаясь к Гриндеру. − Муниципалитет, конечно. Налогоплательщики. Почему бы Магсборо не идти к социализму, как делают другие города?

Раштон, Дидлум и Гриндер чуть не лишились дара речи − их ошеломила наглость предложения Светера.

− Я боюсь, мы крепко увязнем в этом деле! − воскликнул Дидлум, как только пришел в себя. − Когда народ разберется что к чему, будет грандиозный скандал.

− Народ! Скандал! − презрительно повторил Светер. − Да об этом мало кто и узнает! Слушайте меня...

− Вы совершенно уверены, что нас никто не подслушивает? − прервал его Раштон, нервно оглядываясь на дверь и обводя глазами контору.

− Все в порядке, − ответил Светер, но тем не менее понизил до шепота голос, остальные же придвинули стулья поближе и наклонились, внимательно слушая. − Как вы знаете, у нас есть еще немного денег. Так вот что я предлагаю: на ежегодном собрании акционеров, которое, как вы помните, состоится на следующей неделе, мы устроим так, что секретарь зачитает вполне оптимистический отчет, и объявим, что мы платим пятнадцать процентов дивидендов − об этом мы уж как-нибудь договоримся между собой. Конечно, нам придется слегка подделать счета, но я сам прослежу, чтобы это было сделано аккуратно. Остальные акционеры не станут задавать неловких вопросов, а мы с вами понимаем друг друга.

Светер приостановился и внимательно посмотрел на остальных бандитов.

− Вы меня поняли? − спросил он.

− Да, да. − нетерпеливо ответил Дидлум. − Продолжайте.

Раштон и Гриндер тоже кивнули в знак согласия.

− После этого, − продолжал Светер, − я устрою нужное нам сообщение о собрании в «Еженедельном лжеце». Редактор сам напишет отчет, а я объясню ему, как это сделать. Кроме того, я попрошу его написать на эту тему передовую, где будет доказываться, что в самом ближайшем будущем электричество наверняка победит газ в качестве средства освещения. В статье будет упомянуто, какие высокие доходы получает Газовая компания, и сказано, насколько было бы лучше, если бы город в свое время выкупил газовую станцию, ведь тогда эти доходы были бы употреблены на то, чтобы снизить налоги, как делают в других городах. А в конце статьи нужно выразить сожаление, что снабжение города электричеством находится в руках частной компании, и призвать всех приложить усилия к тому, чтобы приобрести его для города.

− А мы тем временем будем распускать слухи − конечно, очень осторожно и умело − о том, какое у нас в руках отличное дело, и говорить, что мы и не думаем его продавать. Мы будем утверждать, что мы уже окупили все первоначальные расходы и трудности, связанные с организацией дела, что мы только начинаем пожинать плоды, и так далее в таком роде.

− А затем, − продолжал главарь, − можно организовать предложение в муниципалитете, чтобы город выкупил Электрическую компанию.

− Да, но только это предложение, как вы понимаете, не должно исходить ни от одного из нашей четверки, − с хитрой ухмылкой сказал Гриндер.

− Конечно, мы тут же бы себя разоблачили. Вы ведь знаете, в нашей муниципальной банде несколько членов не являются акционерами нашей компании. Устроим так, чтобы в основном выступали именно они. А мы, как директора компании, будем изображать, что мы против продажи, и настаивать на нашей цене; а когда мы в конце концов согласимся, нужно делать вид, что жертвуем собственными интересами ради блага города. Устроим так, чтобы назначили комитет − пригласим эксперта, инженера из Лондона, я знаю очень подходящего человека, мы ему кое-что заплатим, и он скажет все что угодно, и таким образом мы провернем это дело так, что никто и ахнуть не успеет, и уж во всяком случае раньше, чем налогоплательщики сообразят, что случилось. О них нам нечего беспокоиться. Большинство вообще не интересуется общественными делами, и даже если кто-нибудь и скажет что-то, для нас это уже не важно − деньги к тому времени будут в наших руках. Раз, два, три, и фокус сделан − вот как мы провернем это.

Светер замолчал, а остальные бандиты тоже сидели молча − они лишились дара речи от восхищения интеллектом своего главаря.

− Ну, так что вы об этом думаете? − спросил он.

− Что мы думаем? − в восторге закричал Гриндер. − Я думаю, что это замечательно! Лучше не придумаешь. Если мы только сможем вылезти из этого дела сухими, это будет самая хитрая штука из тех, какие мы когда-либо устраивали.

− Хитрая − здесь не самое подходящее слово, − заметил Раштон.

− Нет сомнений, это грандиозная идея! − воскликнул Дидлум. − И я только что подумал, что мы можем еще кое-что сделать, чтобы помочь нашему предприятию. Организовать побольше писем: «редактору «Мракобеса», «редактору «Лжеца», «редактору «Дейли хлороформ» в поддержку нашего плана.

− Это хорошая мысль, − сказал Гриндер, − редакторы могут сами написать эти письма, а подписывать их: Прогрессист, Налогоплательщик, Сторонник развития Магсборо и в таком роде.

− Все это, конечно, верно, − задумчиво произнес главарь, − но мы должны быть очень осторожны и не переборщить. Некоторая гласность нужна, никто не спорит, но не стоит привлекать к этому делу слишком большой интерес.

− А почему, собственно говоря, − высокомерно заявил Раштон, − мы вообще должны беспокоиться о мнении налогоплательщиков? Зачем ломать себе голову и подделывать бухгалтерские книги, объявлять о дивидендах, печатать в газетах статьи и так далее? Козыри в наших руках, у нас большинство в муниципалитете, и. как сказал мистер Светер, очень мало кто утруждает себя чтением отчетов о заседаниях.

− Это, конечно, правильно, − ответил Гриндер, − но как раз эти немногие могут причинить массу неприятностей, о них-то и нужно подумать. Если мы сумеем задурить им голову, все будет в порядке, и сделать это надо именно так, как предложил мистер Светер.

− Да, да, − сказал главарь, − мы должны быть очень осторожны. Я обеспечу «Хлороформ» и «Лжеца», а уж вы, пожалуйста, устройте, чтобы нас поддержал «Мракобес».

− Я позабочусь об этом, − сурово сказал Гриндер.

Все три местные газеты принадлежали акционерным обществам. Светер держал в своих руках почти все акции «Лжеца» и «Дейли хлороформ» и контролировал направление и содержание этих газет. Гриндер был в таком же положении по отношению к «Мракобесу». Что касается редакторов, они являлись чем-то вроде марионеток и танцевали так, как хотели Светер и Гриндер.

− Я вот думаю, как отнесется к этому доктор Обморк? − заметил Раштон.

− Как раз о нем я и подумал сейчас, − воскликнул Дидлум. − Как вы считаете, нельзя ли так устроить, чтобы кому-нибудь вдруг стало дурно, ну, скажем, он потерял бы сознание, и непременно прямо перед ратушей, причем как раз перед тем, как будет обсуждаться наш вопрос? Тогда кто-нибудь войдет в зал и вызовет доктора к больному, а «больной» продержит его до тех пор, пока все не будет кончено.

− Прекрасная идея, − задумчиво произнес Гриндер, − но кому бы это потерять сознание, упасть? Сами понимаете, это ведь должен быть свой человек, которому мы абсолютно доверяем.

− Может, Раштон? Согласитесь вы проделать это? − спросил Дидлум.

− Я категорически против, − высокомерно отрезал Раштон.

Предложение сыграть столь недостойную роль показалось ему унизительным.

− Тогда, если уж нужно, это сделаю я сам, − сказал Дидлум. − Я не такой гордый, когда речь идет о том, чтобы заработать кучу денег. Ради честного заработка можно пойти на все.

− Ну что ж, тогда, я полагаю, мы обо всем договорились, − сказал Светер, и остальные согласились с ним.

− А теперь, я думаю, мы все заслужили по глоточку, − продолжал главарь, доставая из шкафчика рядом со столом графин и ящик с сигарами. − Передайте сюда бутылку с водой, что стоит позади вас, Дидлум.

− Я надеюсь, сюда никто не войдет? − нервно спросил Дидлум. − Вы ведь знаете, я член общества трезвости.

− Все в порядке, − ответил Светер, доставая из шкафчика четыре стакана и разливая в них виски. − Я распорядился, чтобы нас не беспокоили. Скажете, когда будет достаточно.

− Ну, за успехи социализма, − воскликнул Гриндер, поднимая свой стакан и отпивая большой глоток.

− Аминь... то есть, я хотел сказать, совершенно верно, − быстро поправил себя Дидлум.

− Что мне в этом деле нравится, − продолжал со смехом Гриндер, − это то, что мы не только делаем себе добро, но в то же время устраиваем кучу неприятностей социалистам. Когда налогоплательщики купят наше предприятие и поднимут шум из-за того, что потеряли на этом деле деньги, мы им скажем, что именно это и есть социализм. И тогда они объявят, что, если так, социализма они больше не хотят.

Остальные бандиты радостно заржали, а у Дидлума виски попало не в то горло, и он чуть не потерял сознание.

− Так можно и человека убить, − пожаловался он, вытирая слезы, − так можно убить человека, задохнуться насмерть можно так.

− А теперь я должен вам сообщить кое-какие хорошие новости, − сказал главарь, ставя на стол пустой стакан.

Его соратники перестали смеяться и с серьезным видом приготовились слушать.

− Мы пережили тяжелые времена в борьбе с Газовой компанией и потерпели поражение, но и им, как вам известно, тоже пришлось несладко. И они немало пострадали − мы нанесли им тяжелый удар, установив налог на уголь.

− Неплохое было дельце, − злобно сказал Гриндер.

− Так вот, − продолжал Светер, − им осточертела эта борьба, и к тому же они, конечно, не знают точно, какие потери мы понесли. Они уверены, что мы еще можем продолжать борьбу, ну и, короче говоря, я побеседовал с их директором и еще кое с кем: они готовы взять нас к себе в долю. Таким образом, деньги, которые мы получим за Электрическую компанию, мы сможем вложить в Газовую!

Новость была настолько великолепна, что все они выпили за нее еще по стаканчику, и Дидлум сказал, что первое, что им предстоит сделать, − это полностью ликвидировать налог на уголь, ибо он тяжко давит на бедняков.