Филантропы в рваных штанах

Глава 32

ВЕТЕРАН

Старик Джек Линден пытался заработать хоть немного продажей копченой селедки, но она частенько была не лучшего качества, и, даже когда ему удавалось сбыть хоть что-то, прибыль оказывалась столь ничтожной, что дело явно того не стоило.

Пока не закончилась работа в «Пещере». Филпот по-дружески помогал им, не раз одалживал Джеку шестипенсовик или шиллинг, часто приносил детям коробку печенья или сдобные булочки с изюмом. Иногда он заходил к ним попить чаю в воскресенье специально, чтобы принести коробочку лосося.

Элси и Чарли часто забегали к Оуэнам и пили чай вместе с Фрэнки; фактически, пока у Оуэна была хоть какая-то работа, они почти что жили у него, так как и Оуэн и Нора, зная, что Линдены сидят совершенно без денег, не считая того, что зарабатывала мать ребятишек, настойчиво приглашали их приходить почаще.

Старый Джек предпринял несколько безнадежных попыток найти работу, любую работу, но никто не хотел его брать, да к тому же зрение, с которым у него давно были нелады, совсем испортилось. Один раз он получил работу в крупной фирме, торговавшей продовольственными товарами, − носить по улицам рекламу. Его предшественник, старый солдат, был накануне уволен за то, что выпил в рабочее время. Эта реклама представляла собой два сложенные сандвичем щита и походила на ящик без дна и без крышки − этакий деревянный каркас, все четыре стороны которого затянуты материей с раскрашенной рекламой маргарина. Каждая сторона этого ящика или рамы была значительно больше, чем обычный рекламный щит − сандвич.

Линдену пришлось влезть в этот ящик и ходить с ним по улицам; две укрепленные на раме лямки стягивали его плечи и помогали таким образом держать все это сооружение. Когда он нес на себе раму, она здорово раскачивалась, особенно когда дул ветер, но внутри было два поручня, с помощью которых ее можно было удержать. Платили за эту работу восемнадцать пенсов в день, а ходить он должен был по определенному маршруту, взад и вперед, по самым оживленным улицам.

Поначалу рама не показалась Линдену такой уж тяжелой, но, по мере того как время шло, вес рекламы, казалось, все увеличивался, а лямки все сильнее натирали плечи. Кроме того, он испытывал жгучее чувство стыда, когда наталкивался на кого-нибудь из старых товарищей, а некоторые так даже смеялись над ним.

Линдену приходилось все время внимательно следить за положением ящика, и так как он был непривычен к такой работе да еще плохо видел, его несколько раз чуть не задавили. Его смущали насмешки других носильщиков реклам, бездельников, стоявших обычно у пивных, и мальчишек, которые кричали ему вслед: «Старый Джек в ящике!» Иногда мальчишки швыряли в раму всяческими отбросами, а однажды сшибли с него шляпу гнилым апельсином.

К вечеру он от усталости едва держался на ногах. Плечи, ноги, особенно ступни ног ужасно болели, и в довершение всего, когда он притащил свою рекламу обратно в магазин, к нему прицепился оборванный, грязный, налитой пивом старик с перекошенной от злости рожей. Это был старый солдат, которого накануне выгнали с работы. Он ругал Линдена последними словами, обвиняя, что тот «вырвал у него кусок хлеба изо рта», и при этом яростно размахивал кулаком прямо у него перед носом, угрожая, что разобьет ему в лепешку лицо. Весьма вероятно, он бы попытался привести свои угрозы в исполнение, если бы очень кстати не показался полисмен. Старик молниеносно затих и испарился.

На следующий день Линден уже не пошел на эту работу, решив, что лучше умереть голодной смертью, чем шататься по улицам с рекламой. После этого он утратил всякую надежду заработать − куда бы он ни приходил, везде было одно и то же: его не брали. И он просто слонялся на работу без всякой цели; время от времени он встречал старых товарищей, которые иногда приглашали его выпить, но случалось это не часто, потому что почти все они сидели без работы, без единого пенни в кармане.