Настоящий джентльмен. Часть 1

«Красная волна»

Записи советских подпольных групп начали появляться у меня с середины 1980-х годов. Приходили они через третьи или четвертые руки, в виде аудиокассет МК 60-1 или бобин с лентой для стереозаписи фабрики «Свема» из города Шостка Сумской области. (Как мне сообщали знающие люди, она считалась в СССР стратегическим объектом.) В лучших традициях подполья и конспирации никаких пояснительных записок носители не имели, так что по почерку или составу чернил вычислить корреспондента было невозможно.

Время было отчужденное: Би-би-си глушили, письма из Союза перлюстрировали, международный разговор по телефону даже с центральными городами — Москвой или Питером — надо было заказывать за трое суток. Было очевидно, что его будут прослушивать.

Таким образом, у меня не было никакой информации по присланной музыке — ни названия группы, ни списка песен, ни имен участников, так что и сказать в эфире было нечего. В редакционные правила Корпорации это никак не вписывалось. Кроме того, я понимал, что после подобной передачи бдительные стражи на том конце быстро бы привлекли подпольных рокеров к ответственности.

Так продолжалось до августа 1986 года, когда мне привезли только что изданный альбом «Red Wave» — «Красная волна». Пластинка двойная, каждая сторона винилового диска посвящена одной команде: «Аквариум», «Кино», «Алиса», «Странные Игры». Оформление незатейливое — аккуратно вырезанные из черно-белой фотографии солисты все четырех групп — Кинчев, Цой, Гребенщиков и некий юноша в черной балаклаве стояли на фоне цветной картинки собора Василия Блаженного и гостиницы «Россия».

Главная прелесть этого диска была в названии выпустившей его фирмы: «Big Time Records», США. Американское происхождение сразу открывало путь в эфир, поскольку Би-би-си могла официально заплатить калифорнийской компании за эфирное время, а я мог, наконец, воспользоваться сопроводительными заметками, без которых эфир был бы бессловесным. По счастью, в моем архиве сохранились тексты этих передач, поэтому могу процитировать по оригиналу.

«Прежде всего возникает естественный вопрос — что за пластинка, кто выпустил, кто дозволил? Альбом выпущен в Лос-Анджелесе, аннотация на конверте проливает некоторый свет.

«Последние два года, — говорится в ней, — я ездила в Советский Союз, и мне посчастливилось познакомиться и сотрудничать с одними из наиболее творчески одаренных музыкантов в мире. Все они музыканты подпольные, они не признаны властями и не могут получать деньги за свои выступления и записи. Их неофициальный статус, однако, позволяет им быть полностью свободными и создавать свою музыку. Музыка эта, хоть и не продается в магазинах, но расходится с рук по всей стране. Неофициальные группы более популярны, чем многие из официальных рок-ансамблей. Мне удалось доставить на Запад эту музыку в надежде создать лучшее взаимопонимание между народами. Музыка не знает границ!»

Подписано: Джоанна Стингрей, 1986 год.

В Америке на эту пластинку появились рецензии. Из них мы узнаём, что, во-первых, Стингрей — это не настоящая фамилия, а псевдоним, что она певица и музыкант, что ей 25 лет и что два года назад в Ленинграде она случайно познакомилась с гитаристом, с чего всё и началось.

На основе лент, вывезенных Джоанной, и была создана эта пластинка, фирма «Big Time Records» отпечатала ее десятитысячным тиражом. Пластинка эта представляет для меня интерес хотя бы потому, что качество записи в ней самое чистое из того, что до сих пор попадалось».

После этого прозвучала песня группы «Странные Игры» — «Эгоцентризм 2», и я зачитал ее текст:

«Предупреждая всевозможные критические нападки, хочу сразу оговориться, что стихи написаны французским поэтом Раймоном Кено, опубликованы и, соответственно, залитованы в СССР.

Более того, из представленных на пластинке песен нет ни одной с каким-нибудь сомнительным или доморощенным текстом. Все они позаимствованы у французских поэтов, поэтому ни в литературном, ни в цензурном, ни в идеологическом смысле к группе претензий быть не может. Ещё одна песня называется «Метаморфозы», она написана на слова Жана Тардье:

Некоторые маловеры и пересмешники могут принять за шутку утверждение о том, что по количеству гитарных ансамблей СССР — одна из передовых стран мира. Приведём цифры. Газета «Правда», 8 октября 1984 года:

«По данным Министерства культуры, у нас существует 29 352 самодеятельльные группы, включающие в себя в общем 230 тысяч участников».

Журнал «Смена», 4 номер за 1985 год: «В стране только зарегистрированных гитарных ансамблей 160 тысяч, в то время как профессиональных — всего 145».

Газета «Московский комсомолец», 12 сентября 1984 года: «В Московской области существует 500 ансамблей».

Газета «Советские профсоюзы» в декабре 1984-го отмечала, что в Ленинграде и Ленинградской области 1390 групп, но только двадцати доверяется участвовать в танцевальных вечерах в культпросветучреждениях».

Эти впечатляющие выдержки и цифры были любезно предоставлены мне одним английским джентльменом, по роду своей исследовательской деятельности читающим подряд все советские газеты. Его научный профиль я определить не берусь. Сам себя он называет «дерьмологом» или «говноведом».

Приведенные цифры свидетельствуют о подлинной массовости молодежного движения, что особенно впечатляет, если вспомнить что в неграмотной царской России не было ни одного электрогитарного ансамбля».

Третья передача была посвящена группе «Алиса», цитата:

«Можно сказать, что с появлением рок-культуры впервые в истории человечества у несовершеннолетних появилась возможность высказаться через песни, зачастую самими же сочиненными. Они, искренние по содержанию, часто несовершенны и незрелы по форме.

Эта музыкальная наивность и угловатость стиха внезапно стали тем универсальным художественным языком, который мгновенно понимают сверстники сочинителя и не понимают взрослые, пытающиеся отыскать везде совершенство формы, идейный замысел, идеологическую направленность и прочую серьезную скукоту, которая им нужна, чтобы убедить друг друга, что они — знающие люди. Это также протест против мира взрослых, которые всегда и во всём правы. Наделав в молодости кучу ошибок, они теперь пытаются отнять у следующего поколения право на поиск. Среди советских неофициальных групп тема это встречается часто, поскольку отечественный родитель — это резонер, назидатель, опекун, на помощь которому приходит семья и школа, пионерская линейка и комсомольское собрание».

Четвертая и последняя передача была посвящена группе «Аквариум»:

По мере завершения электрификации всей страны постепенно становится ясно, что очередные призывы обещанного счастья как-то не приносят, что не единым хлебом жив человек, что поначалу, быть может, бытие и определяет сознание, но в конце концов именно сознание определяет бытие.

Где-то я вычитал мысль, что в 1917 году началось проведение божественного всемирно-исторического эксперимента, чтобы показать, к чему может привести создание общества без идеи Создателя, без духовного абсолюта, и возведение в религию вульгарного материализма.

Ныне духовный аспект веры, вероятно, заменяет искусство — вот почему поэзия, живопись, музыка стали так важны, вот почему художник превращается в пророка, говорящего народу высшую правду.

Перефразируя известную формулировку, можно сказать, что общество не свободно от людей, которые в нём живут, оно рано или поздно должно заметить тех, кто уже обратил на себя внимание, официально признать известных неофициально.

Рок-группы выступают на фестивалях, время от времени их допускают к телеэкрану. Процесс признания начался и идет полным ходом, нужно лишь время для поиска форм этого признания, на взаимную «притирку», в процессе которой, к сожалению, все самые острые, самые интересные углы неизбежно будут скруглены.

Власти предержащие понимают, что новый отечественный рок появился и развился не благодаря, но вопреки. Мы имеем дело с массовым стихийным процессом, и подобно тому, как в недрах феодализма зародился капитализм, а в недрах капитализма зародился социализм, так и сейчас в недрах отживающей музыкальной формации зарождается прогрессивный музыкальный строй, или у тех групп, где гитары настроены плохо, — новый музыкальный нестрой.

Ясно одно — колесо истории вспять не повернуть, ибо в нем еще Карл и Фридрих установили несокрушимый диалектический храповик.

Деловитая Джоанна послала «Красную волну» президенту Рейгану и генсеку Горбачеву, приписав, что рок-музыканты обеих стран успешно сотрудничают, подавая пример политическим деятелям. Призыв американки был услышан: вскоре Министерство культуры дало распоряжение фирме «Мелодия» вне плана выпустить пластинку «Аквариума».

Скорее всего это было сделано, чтобы показать, что в Советском Союзе существует свобода молодежной культуры. Другие говорят, что М.С. Горбачев, получив американское послание, спросил у главы фирмы «Мелодия», почему у «Аквариума» нет пластинки. Нас интересует результат — «Мелодия» выпустила сборник «Аквариума», «Белый альбом». На конверте помечено — «записи Ленинградского городского рок-клуба».

Во-первых, известно, что клуб был создан в свое время по инициативе КГБ, чтобы вывести стихийное творчество из подполья, создать ему некое подобие легальности и сделать его подконтрольным, держа под наблюдением. У рок-клуба было помещение, директор (Наташа Веселова), редактор для литования текстов (Нина Барановская), наверняка был фирменный бланк и круглая резиновая печать. Весь этот нехитрый официоз и сделал возможным выпуск пластинки.

Во-вторых, Ленинградский рок-клуб студийных записей делать не мог. Их происхождение — кружок звукозаписи в Доме пионеров Красногвардейского района. В 1979 году, якобы для занятий со школьниками, там была создана настоящая студия, которую организовал Андрей Тропилло. Он сумел укомплектовать ее аппаратурой, списанной с фирмы «Мелодия». Андрей был радиомастером на все руки и сумел привести все в порядок.

Здесь под видом пионеров записывались все будущие классики отечественного рока — «Машина Времени», «Мифы», «Кино», «Странные Игры», «Зоопарк», «Пикник», «Алиса», «Ноль», «Телевизор» и, конечно, «Аквариум».

«Белый альбом» был напечатан первым тиражом в 35 тысяч. Писать правду на конверте: «запись кружка звукозаписи Дома пионеров…» по понятным причинам не стали — у кружка не было ни фирменного бланка, ни круглой резиновой печати.