Сестра Харуна-ар-Рашида

Глава XXX ОТЧЕГО УМЕР ХАЛИФ АЛЬ-ХАДИ

Иби аль-Хади внимательно следил за тем, как на носу лодки кормчий проверяет лотом глубину реки. Но обмануть шейха Исмаила было не так-то просто.

— У тебя дурные мысли, сын мой, — произнес старец, — ты думаешь о власти.

— Я не самозванец! — нарушая правила вежливости, горячо возразил юноша. — Я лишь хочу получить то, что положено мне по праву.

— Позволь спросить, по какому, сын мой? И что именно тебе положено?

— Мне рассказали… — начал Ибн аль-Хади и умолк, затем огляделся п, только удостоверившись, что никто не подслушивает, вполголоса продолжил: — Этп вольноотпущенники, чтоб их прикончили джинны, обманом лишили меня власти. Трон должен был быть моим!

— Возможно, и так, не буду спорить, — медленно, словно пережевывая слова, ответил шейх Исмаил. — По мне непонятно, какая связь между скандальными меджлисами у аль-Амина и твоими правами на власть?

— О наставник, не надо об этом! — взмолился юноша. — Разреши мне говорить по существу.

— С удовольствием разрешаю, сын мой. Если слова твои обоснованны, я помогу тебе делом; если нет, мы вместе обсудим, как быть дальше. В обоих случаях твоя тайпа будет сохранена.

— Благодарю тебя, наставник! Тебе, конечно, известно, что халиф аль-Махди, который приходится мне родным дедом, передал по завещанию власть моему отцу, аль-Хади. Но вот, представь себе, я узнаю, что, оказывается, отец предполагал завещать халифат мне. Именно мне!

— И что же?

— Как что же? Я жажду престола!

— А доподлинно ли тебе ведомо, сын мой, завещание деда, да будет земля ему пухом? Аль-Махди передал власть твоему отцу с условием, что затем она перейдет к Харуну ар-Рашиду, который является тебе дядей. Потом аль-Хади передумал и захотел передать власть тебе, минуя Харуна ар-Рашида. Это ты и считаешь своим правом?

— Да, это! — выкрикнул юноша, и брови у него, нахмурившись, сошлись у переносья. — Неужели ты не слышал, что отец на самом деле отрекся от завещания деда? Под давлением перса он вынужден был, правда, разрешить Харуну ар-Рашиду присягнуть, по чтобы затем власть передали мне.

— Слухи до меня доходили. Что верно, то верно. Но это были только слухи.

— Только слухи?! — с трудом сдерживая себя, повторил Ибн аль-Хади. — Разве их не подтвердило убийство отца, который не просидел на тропе и одного года?

— Убийство? — переспросил шейх Исмаил. — Ты утверждаешь, что халифа аль-Хади убили? Какие у тебя на это основания? Насколько мне известно, он умер естественной смертью. От изнурительной болезни. Возможно, твоя бабушка, почтенная аль-Хайзуран, которой, несмотря на все ухищрения, так и не удалось протянуть руку к управлению халифатом, немножко и посодействовала его переходу в лучший мир, так сказать, из благих целей, чтобы бедняга не очень-то долго мучился. Но ты не бросайся словами. Между понятиями «убили» и «ускорили течение болезни» — большая разница. Согласись с этим, сын мой!

— Моя бабушка ничего не предпринимала сама. Ее действия направлял проклятый перс.

— Ты имеешь в виду отца нынешнего визиря, Яхью ибн Халида?

— А кого же еще! Конечно, его! Как только отец отрекся от завещания деда, вольноотпущенник принялся обхаживать больного. Отец мой был слаб, и персу удалось подсунуть ему другое завещание. Когда же дело было сделано, отец стал помехой, его быстренько убрали. Может быть, яд, как болтают, и преподнесла дорогая бабушка, этого я не знаю, но истинный виновник смерти — вольноотпущенник. Не случайно он первым узнал печальную новость и тотчас, среди ночи, явился к Харуну ар-Рашиду. И смотри, наставник, как эмир правоверных отблагодарил его: назначил визирем его сына, который теперь управляет всем халифатом. Если уж говорить начистоту, визирь и халиф поменялись местами: в действительности эмиром правоверных стал Джаафар ибн Яхья.