Сестра Харуна-ар-Рашида

Глава LXV ХАРУН АР-РАШИД И ГОЛОВА ДЖААФАРА ИБН ЯХЬИ

Халиф видел, что палач лжет ему. Но он понимал: визирь находится в замке Вечности, и это главное. Время для захвата Джаафара ибн Яхьи было выбрано удачно. Ни спешить, ни медлить было нельзя. Зачем было спешить? Хорошо, что визирь выпил по случаю исполнения своих желаний, теперь с ним легче справиться. А промедление грозило тем, что он пронюхает об убийстве Аббасы, организует защиту, позовет Бармекидов и сторонников из Нахравана, и тогда начнется междоусобица.

Теребя бороду, Харун ар-Рашид метался по спальне, грозил кулаком.

— Убить! Немедленно!

Тут же кричал:

— Нет, подождать!

Затем повторял снова:

— Обезглавить! Конечно, обезглавить!

Коромысло весов, на которых колебались его решения, склонялось то в одну сторону, то в другую.

На стене висел пышный ковер. Халиф внезапно остановился перед ним, тупо уставился на вытканное изречение. Замысловатая вязь сплеталась в его сознании в уродливую черную паутину. Медленно разматывалась она, и халиф мог прочесть слова стихотворения:

Вошел Масрур, держа на серебряном подносе окровавленную голову. Харун ар-Рашид побледнел. С подноса на него смотрели еще не успевшие остекленеть глаза.

— О брат мой Джаафар! — воскликнул он с пафосом. — Не думал я, что конец твой будет таков. Ай, ай, зачем ты не выполнил наш уговор? Помнишь: признавать только мое право, единственное право в халифате, делать только то, что мне угодно? А ты? Аллах знает, что возомнил ты о себе, несчастный! И вот горькие плоды… Печально, не правда ли? И я сожалею… Но ты заслужил свое! Ах ты, вольноотпущенник! Как посмел ты позорить меня?

Халиф нагнулся над подносом, который палач поставил на столик, схватил палочку черного дерева и провел по оскаленным зубам головы: та-та-та-та — раздались звуки.

— Ага, несчастный! Запросил прощения? Поздно! Вот тебе, вот!

Та-та-та-та…

У Масрура перехватило дыхание.

Неожиданно раздался стук в двери.