Святой Томас

Дверь кладовки стояла распахнутой и вела в тем­ноту. Я решил, что если меня кто и поджидал там, то уже давно бы застрелил.

Створчатой двери, ведущей из кухни в гостиную, не давало закрыться мертвое тело крупного мужчины, лежащего на пороге лицом вниз. Черные кеды, чер­ные джинсы и черная футболка с длинными рукавами. Это не Дикон Буллок.

Обычно я не описываю, во что одет мертвец, как не описываю рисунок на десятидолларовой банкноте, которой оплачиваю бургер и картошку. Однако на сей раз это важно, потому что одет он был как наемный убийца. Помимо прочего, на нем красовались лыжная маска и резиновые перчатки.

Профессиональные убийцы, которых отправили зачистить убежище противника, должны подготовить­ся к отпору. Этот парень пошел на такое опасное дело явно не в одиночку. Скорее всего, в его команде чело­века три-четыре.

Из кухни вели две двери, вторая — в столовую. Я предпочел не тревожить мертвеца, валяющегося в месиве собственных телесных жидкостей, и вме­сто ярко освещенной гостиной повернул к столовой. В центре тускло сияла хрустальная люстра. Фиксатор высоты был передвинут в самое низкое положение, н в слабом свете казалось, что стол предназначен не для приема пищи, а для проведения спиритического сеанса.

За время своего пребывания в этом доме я ни разу не замечал той жуткой тишины, с которой вращались двери на петлях и звучали шаги. Я производил шума не больше, чем какое-нибудь привидение.

Полуоткрытая дверь слева вела в гостиную. Еще одна на другом конце комнаты — в кабинет. Дикон Буллок провел меня этим путем из кухни в мою компа ту наверху в самый первый раз.

На пороге кабинета лежал еще один довольно крупный мертвец, одетый вплоть до мельчайших де талей так же, как первый. Он не изверг содержимое кишечника и мочевого пузыря в смертельной агонии, как это произошло с его подельником, но зрелище все равно было не из приятных: голова вывернута вбок, сквозь одно из отверстий в лыжной маске виднеется неподвижный глаз, уставившийся в другой мир. Сов сем рядом с вытянутой рукой, на полу соседней комнаты, лежал пистолет с глушителем.

Я видел так мало лиц этих людей, что меня охватило искушение сдернуть с мертвеца лыжную маску. Я поборол его, ни с того ни с сего подумав: «Что ты будешь делать, если там окажется твое лицо?»

Не хотелось наступать ни в кровь, ни на труп, но избежать последнего не удалось из-за габаритов мер­твеца и ограниченной ширины моего шага. Моя пра­вая пятка коснулась пальцев его правой руки. К сча­стью, послышался слабый скрип резиновой перчатки по моей обуви — и я не споткнулся, хотя едва не выдал свое присутствие словами: «Прошу прощения, сэр».

Хуже всего пришлось в дверях. Прочесывая поме­щение, двери нужно зачищать как следует, быстро и пригнувшись, удерживая оружие двумя руками и поводя им в зависимости от ситуации слева направо или справа налево в поисках цели. Это известно даже по­варам блюд быстрого приготовления. Двое угодивших под пули мужчин, одетых и вооруженных как профес­сиональные убийцы, были обучены и готовы к подоб­ному развитию событий, но все равно лежали мертвы­ми в дверных проемах.

Кабинет слабо освещала единственная лампа в складчатом сине-шелковом абажуре. Все было заставлено массивной викторианской мебелью. Пара диванов в стиле Честерфилд, кресла с высокими спин­ками — отличные укрытия. Никто не выскочил на меня с пистолетом, хотя равномерное тиканье маятни­ка в напольных часах словно отсчитывало последние секунды моей жизни.

Как было и в столовой, все шторы задернуты наглухо — возможно, чтобы снаружи нельзя было по­нять, где прячутся жильцы дома.

Широкая арка соединяла кабинет с передней. К моему облегчению, мертвецов на пороге не обнару­жилось.

Передняя. Ни души. Справа входная дверь — за­крыта. Слева от арки ярко освещенная гостиная. На­против столовой и кабинета еще три комнаты, куда я пока не добрался.

Чутье подсказывало, что после того, как застрели­ли первых двух нападавших, события переместились па второй этаж. Я оглядел лестницу, сомневаясь, сто­ит ли идти наверх, не осмотрев оставшиеся комнаты.

У меня над головой вдруг послышалось «Ахкк», словно кто-то энергично прочистил горло, и тут же что-то глухо стукнуло по полу в комнате на втором этаже.

Если третий мужчина только что перешел в мир иной, а у меня были все основания так считать, удар вышел недостаточно громким. Пол позволял ступать мне тихонько, как кошке, и поглощал большую часть шума от валящихся наземь мертвецов, а значит, тиши на играла на руку Буллокам и это место приспособле­но не только под убежище, но и под западню.

Напомнив себе, что в западню может неожиданно для себя попасться не только добыча, но и охотник, я тихо и осторожно пошел вверх по лестнице. Время от времени оглядываясь, приготовился к тому, что могу упереться носом в дуло пистолета, но никто не появлялся.