Темный лорд Кассиус Малфой

Глава 46 Посеешь ветер, пожнешь бурю.

***

Альбус поднялся от омута памяти и задумчиво вздохнул. Было очень похоже, что Том Риддл надругался над реликвиями основателей, создавая свои крестражи. Диадема, которую Крауч забрал из Хогвартса, соответствовала такой же, на картинах и скульптурах основательницы.

«Значит, медальон и чаша, тоже могут быть реликвиями основателей», — решил Дамблдор.

Как раз в это время была убита известный коллекционер магических редкостей — Хепзиба Смит, родственница Хельги Хаффлпафф.

«Скорей всего её смерть послужила основой для создания, очередного крестража, надо будет всё проверить, — подумал Альбус. — Том, Том, зачем же ты с собой это сделал? Кажущиеся лёгкими пути…»

Аппарировав в Литл-Хэнглтон, Дамблдор двинулся в сторону заросшего пустыря. Здесь, скрытая от магглов, находилась полуразрушенная избушка Гонтов. Подойдя к двери, Альбус увидел прибитую к створке змеиную шкуру и про себя выругался. Уже во время его работы в Хогвартсе, Гонты перестали отдавать своих детей в школу, и наказание последовало незамедлительно. Уже сейчас, от рода, предавшего договор с основателями, никого не осталось. А ведь Гонты вели летоисчисление своей родословной от самого́ Салазара Слизерина.

Аккуратно открыв магией покосившуюся дверь, Дамблдор наклонился и зашёл внутрь. Пыль, разруха, паутина на стенах. Было заметно, что строение пустует много лет. «Последний Гонт умер в Азкабане, и с тех пор никто здесь не появлялся», — решил Дамблдор, внимательно отслеживая все магические возмущения. Комната была совершенно нейтральна, только в одном месте под полом, чувствовались лёгкие эманации.

Заставив взмахом палочки разойтись подгнившие доски, Дамблдор увидел лежащее на какой-то тряпке крупное кольцо с чёрным камнем. Аккуратно пролевитировав его наверх, старый волшебник удовлетворённо улыбнулся. Конечно, от предмета не шло почти никакого излучения, оно, казалось, магически нейтральным и только камень в восприятии Дамблдора, вызывал сладостную дрожь где-то глубоко внутри. Проверив перстень всеми известными ему чарами на возможные опасности, Альбус осторожно взял его в руку и поднёс поближе к очкам. Сквозь мутную чёрную поверхность различался еле заметный символ даров смерти.

Сверкнула чёрная вспышка, Дамблдора словно ударило молнией, и перед глазами появилась картинка, будто окошко в прошлое, где все близкие были ещё живы...

Давно умершая и так нелепо погибшая сестра Ариана, стояла сейчас в дверях Хижины Гонтов и смотрела на него грустными глазами.

— Здравствуй, Альбус, — тепло улыбнулась та, что вызывала в его сердце мучительную вину за свою смерть. — Ты постарел братик, только глаза все такие же яркие.

Она провела пальцами по кромке рассохшейся двери.

— Что тебя занесло в эту глушь? — рассмеялась она, отряхнув руки от пыли. — Пойдём, расскажешь мне, как вы тут живете…

Следующий миг, и Альбус понял, что он валяется на полу, на пальце зловеще светится кольцо, а от него вверх по кисти, распространяются чёрные жилы какого-то проклятья. «Мордред!» — выругался старик, пытаясь остановить продвижение магической заразы и выжечь его. Проклятье замерло, остановленное потоком светлой силы, но Альбус понял, что не сможет сохранять концентрацию во сне и как только сознание отключится, магия проклятья его доконает.

«Что же делать?» — заметалась в голове паника.

Крестраж, усиленный действием камня, тараном проломил окклюментную защиту Дамблдора и заставил его надеть кольцо. В душе́ великого светлого волшебника было одно слабое место — вина́ за гибель сестры, которым и воспользовался этот страшный артефакт. «Ничего, — собрался с силами старый маг. — Ещё ничего не решено. У меня остаётся возможность пройти ритуал Фламеля и напрямую попросить о вечности у Смерти».

Продолжая удерживать проклятье светлой энергией, он вызвал феникса и перенёсся в Хогвартс. Почувствовав силу Хогвартского источника, маг немного выдохнул, глядя с сожалением на почерневшую кисть. Снять кольцо не получалось, и Дамблдор раздражённо окинул глазами кабинет. Внезапно на стеллаже, где стояла волшебная шляпа, раздался металлический шелест и из под полы старой тряпки, показалась рифлёная рукоять.

«Меч Гриффиндора!» — радостно выдохнул Дамблдор, вскакивая с кресла. Взяв засветившийся артефакт, он, не сомневаясь, ударил им по кольцу. В комнате сразу стало темно, из перстня вырвался тоскливый вой и серая тень. Вспыхнул магией феникс, разгоняя тьму и вой растворился в пространстве. Разбитая ловушка валялась на столе, и только чёрный полупрозрачный камень всё также лежал, совершенно целым. Криво усмехнувшись, Альбус взял «воскрешающий камень» и положил его во внутренний карман. «Если ритуал получится, значит, проклятье не сможет мне повредить, а если нет, что ж, на всё воля вечной Госпожи», — подумал старик.

Почти в полночь Дамблдор переместился на Тисовую улицу в пригороде Лондона и забрал мантию-невидимку из сундука Поттера. Родственники, как обычно, заперли сундук в чулане под лестницей, не давая Гарри пользоваться всякой волшебной гадостью. Альбус аппарировал обратно в Хогвартс и отправился прямиком в ритуальный зал. Домовики очистили давно пустующее помещение, и сейчас всё сверкало драгоценными камнями и полированной поверхностью. Центральный управляющий камень-проводник верхнего источника, был выточен из цельной глыбы хрусталя и в лучах магических светильников переливался миллионами сверкающих граней.

Дамблдор подошёл поближе и положил на Алтарь все три волшебных предмета. Бузинную палочку, мантию-невидимку и воскрешающий камень.

Начертив собственной кровью на поверхности алтаря символ даров смерти, великий светлый начал читать длинный катрен воззвания к Смерти. Алтарь светился всё ярче, отдавая магию мощным потоком, развевалась белая борода, голос Альбуса звучал всё громче, затем ритуал подошёл к концу, и наступила пронзительная тишина. Как бы отзываясь на магию, башня стала дрожать, со стен тут и там падали картины, доспехи вываливались со своих ниш, и даже внизу на Филча в его комнате упал стеллаж с конфискованными у учеников вещами, а через минуту, всё прекратилось. Дамблдор простоял ещё какое-то время перед погасшим алтарём, но не почувствовал ничего. Ритуал не удался, не было ни возникшего в голове откровения, ни потустороннего голоса, ни осознания чего-то величественного. Богам нет никакого дела до смертных…

Старик, горбившись, собрал дрожащей рукой великие магические артефакты и скорбно вздохнув, поплёлся наверх. Сейчас его жизнь напрямую зависела от того, сколько он ещё сможет не спать.

***

Драко с ужасом смотрел в сквозное зеркало, где отражалась плачущая Нарцисса. Изображение дрожало и все время смещалось в разные стороны.

— Его убили, сынок, он умер! — женщина не скрывала истерики. — Тёмный лорд просто не заметил защиты поместья, появился на пляже среди нас и убил твоего отца.

Драко подрагивающими руками аккуратно положил зеркало на стол и сжал кулаки. Его глаза были сухими, а в сердце будущего целителя поднималась волна неистовой ярости и разочарования. «Как банально, ведь достойная Малфоев защита была установлена на самом поместье ещё при Абраксасе, а пляж и море были накрыты простыми магглоотталкивающими чарами. Ну, почему они просто не сидели в доме в этот момент?! Тварь, убившая Люциуса, должна умереть самой страшной смертью», — заскрипел зубами Малфой. Сейчас, первым делом требовалось найти брата, отправиться вместе с ним во Францию, развеять пепел отца над морем и решить, что делать дальше. Становиться рабом воскресшего Волдеморта, Драко не хотел категорически и брату не желал. Уж лучше им умереть.

***

В большом зале Паркинсон-мэнора сейчас наблюдалась какая-то суета. Пожиратели метались туда-сюда, складывали оружие, зелья, артефакты. Все словно к чему-то готовились и вот в зал быстрым шагом вошёл сам Тёмный лорд.

— Отлично, — прошипел Волдеморт, становясь в центр многолучевой звезды. — Как только очутимся там, сразу атакуем. Я договорюсь со сторожами Азкабана, а вы двигаетесь к нашим соратникам и освобождаете их. Вы, — посмотрел он на Роули и его отряд, — убиваете министерских охранников, не щадить никого. Если кто-то проявит трусость или жалость, того я лично скормлю дементорам. По готовности начали…

На краю острова в яркой вспышке портала запредельной мощи, появился крупный отряд магов в масках пожирателей.

— Быстрей, быстрей, – подгоняли своих подчинённых руководители пятёрок, и вся чёрная масса стремительно растекалась по территории.

Волдеморт остался стоять на месте и воздел руки к небу. Внезапно из его палочки удалил колоссальный чёрный луч в стену Азкабана и от величественного здания вырвало огромный кусок. Дементоры, кружившие наверху, стремглав ринулись вниз, распространяя ужасающий по силе холод, но замерли, так и не долетев пары десятков метров до Волдеморта.

— Зачем ты пришёл сюда Тёмный лорд? — раздалось у него в голове.

— Я пришёл освободить своих сторонников и подарить вам возможность осушить всех, на кого я укажу. Когда я захвачу власть, вы получите намного больше душ, чем сейчас. Я даже разрешу вам охотиться в мире магглов.

Дементоры кружили над ним, не пытаясь напасть, а потом в голове Волдеморта снова раздался холодный безэмоциональный голос:

— Мы не станем тебе мешать, тёмный лорд. Это ваши людские дела и нам они безразличны. Мы готовы поучаствовать в вашей войне, если там будут достойные цели. Но знай, что ты не один, кто столь же силён, и за власть тебе придётся побороться.

Стая резко поднялась и снова начала кружиться над Азкабаном.

«Не один? — презрительно усмехнулся Волдеморт. — Они тоже верят, что Поттер способен меня победить, меня? Это забавно... Я своей рукой выпотрошу мальчишку как рыбу, прямо у стен Хогвартса, на виду у всех моих слуг».

Услышав страшный грохот, узники немедленно повскакивали с коек и прижались как можно плотнее к решёткам. В тюрьме что-то происходило, даже вечное давление магии дементоров, казалось, утихло. Внезапно Беллатрис вздрогнула и уставилась безумным взглядом в какую-то точку. Искусанные губы задрожали, и она выдохнула будто в экстазе:

— Он пришёл! Я его чувствую. Я снова чувствую милорда! — и она зашлась надсадным визгом, перешедшим в ультразвук.

Все остальные тоже загомонили, почувствовав слабое жжение в метке, а Руквуд и Долохов обменялись опасливыми взглядами.

— Надо спрятать всё, о чём мы думали, пока жили без его власти, — одними губами прошептал Антонин и, быстро сообщив о проблеме остальным, маги сели прямо на каменный пол, погрузившись в глубины своих разумов. Метка всё равно заставит выполнять приказы, но если Волдеморт узнает, что часть пожирателей отправились в Азкабан добровольно, чтобы избежать оттока энергии на восстановление повелителя за счёт их аур, то простым «круциатусом» никто бы не отделался. Лорд обязательно запытает всех до смерти, узнав про такое, по сути, предательство.

Только Лестрейнджи искренне радовались скорому освобождению, обнимаясь и выкрикивая проклятья всем грязнокровкам. Беллатриса безумно хохотала, исступлённо дёргая решётку, а Рабастан и Рудольфус криками поминали Мордреда и Моргану, прославляя Волдеморта.

В коридоре послышались быстрые шаги, а за ними показались фигуры в серебряных масках. Решётки тут же начали срываться с петель, а пожиратели вручали узникам порталы, переносящие их к подножию крепости. Оба Кэрроу, Лестрейнджи, Трэверс, Джагсон и Мальсибер, уже пропали во вспышке портала.

— А ты кто? — Прохрипел удивлённый пожиратель в серебряной маске, подходя к следующей камере. На соломенной подстилке на каменном полу, сидел потрёпанный рыжий маг ирландского происхождения и со страхом смотрел на происходящее.

— А, это наш друг, Джон Витти, бывший надзиратель Азкабана. Сначала прислуживал нам, будучи охранником, а потом сошёл с ума и убил двух своих товарищей прямо в столовой, — издевательски заржал Долохов, радостно скалясь сквозь решётку. — Вот его руководство по-тихому и закрыло тут с нами.

— «Авада кедавра», — безразлично произнёс пожиратель и тело Витти безмолвно завалилось набок.

— Отойди, Энтони, я сейчас вырву вашу решётку, — Долохов с Руквудом отошли к стене, а человек в серебряной маске взмахом палочки выбил решётку, которая, подняв каменную пыль, отлетела к стене.

Уолден Макнейр, а это был он, тут же протянул по куску верёвки каждому из пожирателей.

— Хватайтесь, быстрее, ну… Лорд всех собирает.

Через десять минут, когда внизу собрались все участники нападения, старая гвардия, стоявшая отдельной кучкой и толпа новых аколитов, примкнувшие к напавшим на тюрьму магам, Волдеморт приставил палочку к горлу и негромко произнёс: «Сонорус».

Теперь его голос загремел по стенам древней тюрьмы.

— Мои верные слуги, соратники. Сегодня мы освободили наших братьев из заточения. Армия чистокровных волшебников сейчас увеличилась, и скоро мы будем готовы взять власть во всей магической Англии.

Пожиратели ответили дружным рёвом, а Волдеморт задрал вверх голову и протяжно закричал, выпуская из палочки гнилостно-зелёный луч: «Мортмордре…» — и ужасная змея, вылезающая из черепа со светящимися глазницами, всё время увеличиваясь, взмыла в небо. На каждого дохнуло свежей могилой, перебивая запах моря и водорослей, после чего пожиратели стали один за одним исчезать во вспышке порталов.

***

Драко и Нарцисса стояли возле погребального костра, женщина то и дело прикладывала к мокрым глазам батистовый платочек, а сын до боли сжимал в руке перстень лорда. Пламя почти осело, и тело отца развеялось серебряными звёздочками в небе.

Нарцисса, едва живая от горя, и Драко, белый до синевы, — молча смотрели в раскалённый пепел.

— Кассиус так и не пришёл, — прошелестела Нарцисса, не отрывая глаз от костра.

— Он попросил меня побыть с тобой, а у него образовалось какое-то важное дело, — грустно произнёс сын.

— Что может быть важнее, чем проводить отца в последний путь? — сжалась от обиды Нарцисса.

— Не знаю, мам, — тихо ответил Драко. — Ты же знаешь Кассиуса, он никогда не говорит всё прямо. Всегда какие-то тайны, недомолвки.

— Он твой брат и любит тебя, — обняла сына Нарцисса. — Просто пытается тебя оградить от всего.

— Пойдём в дом, мама, — вздохнул Драко. — Надо отправляться в Англию. Кассиус закрыл «Фиделиусом» Малфой-мэнор и попросил, пока не выходи́ть никуда.

Мать с сыном развеяли остатки пепла над морем, законсервировали поместье в пространственную лакуну и порталом перенеслись в Уилтшир.

***

Драко бездумно сидел в кресле отца и растерянно осматривал кабинет и горы бумаг. Будущий лорд Малфой, не любил заниматься финансами, в отличие от отца, который получал немалое удовольствие от этого. Драко же нравилось быть целителем, в нём горело желание помогать волшебникам, избавлять их от проклятий, спасать от смерти. Малфой взял самое светлое от своих родителей и сейчас просто не хотел заниматься семейным бизнесом. А ведь ему придётся, если брат не согласится взять на себя эту ношу.

Кассиус с каждым годом всё сильнее менялся, обретая жёсткие черты настоящего чёрного мага. Было заметно, что для вечно холодного брата, есть очень мало того, что вызывает в нём искренние чувства. Он часто действовал как бездушный артефакт, рационально решая поставленные задачи и не обращая внимание на чувства окружающих. Иногда Драко даже вздрагивал, когда замечал в глазах брата потусторонний блеск тёмной силы. Вот уже две недели они с мамой безвылазно находились в поместье, а Кассиус так ни разу и не появился, наверняка занимаясь чем-то, что поможет отомстить за отца. Мать рассказала, о требовании Волдеморта — в течение недели явиться в Паркинсон-мэнор и принять метку, но Драко решил, что никогда не сделает это добровольно.

***

Высокий, светловолосый маг, так похожий на викинга, зашёл в магазинчик Горбин и Бэркс. Лениво проведя глазами по представленным, якобы «темномагическим» предметам, он обернулся на стойку, за которой стоял сейчас другой продавец. Там расположился молодой человек, который не без удовольствия разглядывал посетителя.

— Чё, вылупился, — вызверился Торфинн Роули. — Где старый ублюдок Горбин?

— Ну, зачем же так грубо, мистер Роули, — безмятежно улыбнулся молодой наглец. — Мистер Горбин, уступил мне своё место, чтобы вас встретить. Он сообщил мне заранее, что вы сегодня посетите этот замечательный магазин.

Торфинн тут же выхватил палочку, чтобы произнести какое-то проклятье, но с ужасом понял, что у него теперь нет рта. Ощупав судорожно рукой совершенно обычную кожу, он попытался что-то промычать, с ужасом глядя на по-прежнему улыбавшегося ему собеседника.

— Не получается, мистер Роули? — участливо спросил продавец, выходя из-за стойки. Пожиратель попятился назад, стараясь не упускать из виду высокого молодого человека, но почти сразу наткнулся на дверь, упёршись в неё всем телом. — Нам с вами предстоит небольшое путешествие, ну, не надо же так пугаться, — чернота мгновенно затопила глаза продавца, сделав их словно провалами в Тартар.

Дрожащей рукой, Торфинн судорожно пытался нащупать дверную ручку, когда по-прежнему улыбавшийся молодой человек, сделал быстрый шаг, и сознание тут же покинуло пожирателя, а магазин опустел. На втором этаже старый Горбин одним махом высадил стакан самого крепкого огневиски. «Спаси нас Мерлин от таких посетителей…»

Рассматривая кусок сырого мяса, что остался от Роули, Кассиус озадаченно нахмурился. Захватывая пожирателя, он просто планировал увидеть в его памяти расположение помещений в Паркинсон-мэноре и получить хоть какую-то информацию о его защите. Увидеть, во что возродился Волдеморт, как к нему относятся слуги. Имея возможность снимать метку, он раздумывал о том, чтобы перетянуть часть чистокровных на свою сторону. Нотт с сыном, вассалы с семьями, сразу законсервировали свои поместья и рванули куда-то в Австралию, где можно было затеряться среди местных магов. Тем более, на них не было метки, способной послужить маяком. Проблема состояла лишь в том, что осенью им всё равно придётся вернуться, чтобы отправить детей в Хогвартс.

Кассиус ещё раз просмотрел память пожирателя на том моменте, где он чинит какой-то дурацкий артефакт у рыжего Уизли:

«…выгоним Малфоев из их поместий в Сен-Сюр на Лазурном берегу, заставим гоблинов работать чёс…», — крутилась по кругу одна и та же фраза.

«Значит, вот как, пожиратели нашли нашу семью во Франции, — тут же вскипел Кассиус. — Одна толстая свинья сболтнула своей секретарше, та своему любовнику, который и рассказал всё пожирателю. Кто бы мог предположить, что такое совпадение вообще возможно? Опять эти Уизли!»

Оставив умирать в подвале дома на Гриммо 12, то, что осталось от пожирателя смерти, который мог сейчас только натужно сипеть, постепенно теряя остатки крови, Кассиус задумчиво поднялся в столовую, на ходу вытирая испачканные руки.

— Кричер! — громко позвал он домовика. Выглядевший донельзя довольным, старый эльф, уважительно принял окровавленный платочек и с любовью уставился на молодого господина.

— Чего изволит, хозяин Блэк, — проскрипел домовик, задавливая внутри себя, сладкое предвкушение будущих кровавых жертвоприношений.

— То, что осталось от этого, — Кивнул маг в сторону подвала, — брось в выгребную яму аккуратно. Пусть медленно захлебнётся в дерьме.

***

Артур решил прогуляться по Косому переулку, купить домой каких-нибудь сладостей. Порадовать жену. После смерти старших детей их отношения заметно охладели, Молли винила его и Дамблдора в смерти старших. Она, конечно, не подавала виду, но мужчина видел в её нервных движениях, в том, как она поглядывала на него, когда думала, что он не замечает, это липкое ощущение недовольства и горечи. В общем, сегодня он рассчитывал поговорить с ней, рассказать, что уже ничего не изменишь и надо просто жить дальше. Купив какой-то прилично выглядевший торт, Артур перенёсся камином в «Нору» и радостно прокричал:

— Дорогая, спускайся, я принёс сладкого к чаю!

Потухшая жена спустилась со второго этажа, где убирала у детей. Теперь навечно пустые комнаты старших, ещё сильнее обрушили её настроение. Сев напротив жизнерадостного мужа, она устало взялась за чайную чашку. Артур начал рассказывать про свою работу, как сегодня приносили очередную маггловскую безделушку, когда Молли серьёзно посмотрела на него и поставила чашку на стол.

— Артур. Наши дети, Джордж и Фред, намерены выйти из рода Уизли и стать Прюэттами.

— Это опять Мюриэль? — зашипел Артур. — Старая кошёлка снова пыталась убедить тебя в этих глупостях? Я ненавижу ваши чистокровные заморочки. Мы прекрасно жили и без всяких замшелых правил. Чистая кровь, родовые алтари, — передразнил кого-то он, — это всё пережитки Тёмных веков! Только в объединении с магглами, наше лучшее будущее, — воодушевлённо произнёс Уизли. — Рано или поздно, мы должны будем открыться простецам, вот тогда и наступит эпоха процветания для каждого волшебника, а эти чистокровные снобы останутся на обочине прогресса.

Молли с какой-то брезгливостью, посмотрела на распалившегося супруга. Он словно вещал с трибуны, не слушая никого, кроме себя, не замечая, как все больше тускнеют её лучистые глаза. Нет, она по-прежнему любила его и готова была пройти за ним до конца, но материнское сердце хотело лучшей жизни детям, и она не могла принять того, что Артур всё время пытается их удержать подле себя, несмотря на грозившую всем неведомую опасность. Тем более что тётя Мюриэль пообещала финансово вложиться в их мечту и дать золота на открытие магазина. Да и что, греха таить, само́й Молли тоже была не безразлична судьба рода Прюэтт. Было бы приятно осознавать, что кто-то из её детей, стал продолжателем династии огненных магов.

— Поэтому никакого перехода в род Прюэтт. Они Уизли и точка, — брызнул слюной Артур. — Я глава и это моё последнее слово.

Он стукнул кулаком по столу, схватил мантию и пробормотав, — «Дырявый котёл», — исчез в пламени.

В «Дырявом котле», как обычно, было много посетителей. Разгневанный Артур чуть ли не кубарем выкатился из камина под смешки завсегдатаев и, не глядя на давящего улыбку бармена, потребовал:

— Стакан самого крепкого огневиски, Том!

Бармен, до этого спокойно протиравший посуду, тут же отложил и так уже сверкающий в свете магических ламп, стакан, быстро взял палочку и призвал с витрины большую полупустую бутылку. Набулькав огневиски до краёв, он лихо пододвинул стопку Артуру. Тот кинул монету на стол, потребовал ещё и ещё, только после третьей рюмки немного совладав с расстроенными нервами. Рассеянно окинув взглядом помещение, он внезапно почувствовал непреодолимое желание облегчиться и встал, отправившись почему-то во дворик, в закуток с переходом в магический мир. Со злорадством, достойным лучшего применения, он сделал свои дела прямо на стену с переходом в магический мир и ухмыляясь повернул обратно, когда нос к носу столкнулся с фигурой в чёрном капюшоне.

Икнув от удивления, рыжий мужчина, не успел ничего сказать, как был схвачен за шиворот крепкой рукой и оба мага тут же пропали в хлопке аппарации. Ещё в полёте, Артур попытался вывернуться из крепкой хватки, в результате чего со всего маха впечатался лицом в каменный пол. Ругаясь, он сплюнул кровавую пену с крошевом рассыпавшихся зубов и попытался что-то выдавить, как тут же получил чувствительный удар ногой прямо в лицо. Отлетев к стене, Артур судорожно попытался достать палочку окровавленной рукой, но холодный голос тут же связал его «Инкарцеро», а следом магия подняла тело волшебника и со всего маху грохнула на привинченный к полу железный табурет.

Кассиус задумчиво смотрел на этого представителя рода Уизли, который послужил косвенной причиной гибели отца, и внутри его души закипала холодная ненависть: «Как этот бесхребетный слизняк сподобился так подставить род Малфой? Возможно, это действительно магия проклятья — всё время сталкивает и сталкивает их, заставляя решить окончательно, кому жить, а кому умереть?»

— «Легилименс» — решительно выдохнул Кассиус, в быстром темпе проглядывая жизнь этого ничтожества. У Артура не стояло в голове никакой защиты, единственное тёмное пятно, которое пришлось сломать, лишив рыжего разума, оказалась родовая тайна, с помощью которой они завоёвывали жён из других чистокровных семей. Именно так сам Артур женился на Молли Прюэтт, наложив тем самым проклятье на род своей жены за нарушение давних договорённостей о помолвке младшей дочери. Так, Септимус Уизли, отец Артура, соблазнил Цедреллу Блэк, породнившись с королями волшебного мира, заставив выжечь любимую дочь с семейного гобелена.

Вся известная история рода Уизли, была наполнена такими мерзкими «подвигами». Беспощадное зелье накрепко присоединяло жертву к ауре своего партнёра и только смерть отравителя, была способна разрушить привязку. Но мощь этой магии была настолько велика, что жертва была готова сама встать под «Аваду», лишь бы не допустить гибели своей «любви».

Кассиус брезгливо сплюнул, вспоминая о том, что дети Артура, как один знали и применяли это зелье на своих друзьях, даже не подумав, что это может быть неправильным. И ни один из них, ни один, сожри их василиск, даже любимая дочь Джиневра, ни разу не подумала рассказать маме об этой семейной традиции. Все продолжали улыбаться и травить своих будущих супругов, несмотря ни на что.

Так, Кассиус узнал, что и национальный герой был крепко привязан к рыжему семейству. Только мелкая бобриха, на которую запал его младший брат, по счастливой случайности избежала этой привязки, да и то, год уже прошёл, защита ритуала кончилась. Если она так и не научилась определять посторонние добавки в пище, значит, сто́ит ожидать повторения обычной истории этой семьи.

Опустив тело главы рыжего семейства на камень алтаря, Кассиус обездвижил мужчину и привёл в сознание. Так как ритуал проводил не глава семьи, а всего лишь его сын, Кассиусу пришлось идти длинным путём, убеждая алтарь принять эту жертву. Наконец, устав читать надоевшие катрены с просьбами к магии, Кассиус раскрыл источник полностью и ударил в камень потоком тёмной энергии. Раздался пронзительный визг и Артур начал плавиться словно свеча под действием «инферно фламиа». Через несколько секунд на камне не было ничего кроме пепла, а через источник, как будто пронеслась прохладная волна со вкусом лайма и ментола.

— Ух, — невольно передёрнулся Кассиус, ощутив на языке эту кислоту. — Ну, что же, осталось последнее…

Теперь, когда его источник стал несколько свободнее от проклятья, Блэк решил, что сможет вытянуть величественный ритуал, который как-то показал ему Чибузо Ину.

***

Перед мысленным взором Кассиуса промелькнул тот самый день, когда они говорили с учителем о бессмертии магов.

— Крестражи, филактерии, зачарованные портреты — это всё костыли, придуманные волшебниками, чурающимися огромных жертв или неспособные подключаться к природным магическим источникам. Помнишь тот мёртвый город в пустыне, в котором ты пролил первую кровь врагов и узнал, как важны жертвоприношения для настоящего мага?

Кассиус сосредоточенно кивнул, горящим глазами наблюдая за учителем.

— Так вот, — продолжил Чибузо, обнажая в оскале ровные белые зубы. — Всех жителей того города и римских легионеров, которые там квартировали, однажды принёс в жертву скромный чёрный маг, чтобы воскресить учителя. Старый атлант заигрался экспериментами и не рассчитал своих сил, поэтому мне и пришлось воскрешать его. Кассиус прикинул даты этой катастрофы и изумлённо уставился на учителя.

— Об этом не спрашивай, — весело оборвал незаданный вопрос, Чибузо Ину. — Дурная примета, — зафыркал он. — Сам потом прикинешь даты, если захочешь. Каждый из нас берёт клятву магией со своих личных учеников, — серьёзно продолжил он, — чтобы в случае смерти наставника, те провели ритуал и вернули душу назад.

Кассиус обалдело кивнул и весь обратился в слух.

— Конечно, можно воскрешать и родных, но для этого требуется слишком много условий: во-первых, надо подготовить слепок души; во-вторых, хранить кровь родного человека, причём её следует обновлять регулярно, иначе близкий тебе волшебник, может воскреснуть не в том возрасте, в котором он привык находиться. И в-третьих, магу придётся пожертвовать кусочек собственного тела. Конечно, его со временем можно отрастить, мы всё же не магглы, но согласись, что это не приятно. Но и это ещё не всё,— злорадно ухмыльнулся Чибузо. — Главное, что для такого ритуала потребуется просто прорва магической энергии или магия жертвы. На земле не так много источников, способных на такое. Если магии не хватит, ритуал легко может высосать жизнь из само́й земли. Думаешь, почему в Африке так много пустынь? — снова развеселился тёмный маг. — Эксперименты великих волшебников прошлого. Поэтому, – немного грустно улыбнулся Чибузо Ину, – иногда близких сто́ит отпустить. Они получат новое рождение, возможно, даже лучшую судьбу, чем прежде. Существовать в этом мире век за веком, не имея великой цели, стремления к развитию, неугасимой жажды достигнуть пределов своих возможностей и перешагнуть их… Проще отправится в новое путешествие, ведь смерть — это ещё не конец…

***

Заранее запасённый слепок души отца, договор с Бароном Самеди и кровь, отданная добровольно, всё это позволило Кассиусу не опасаться за жизнь своих близких. Решив сразу ничего рассказывать, он, конечно, обрёк их на мучения, но гораздо больше он опасался увидеть разочарование в глазах близких, если в итоге у него ничего не получится. Нет ничего страшнее разрушенных надежд.

Кассиус переместился к Хогвартсу со стороны запретного леса и вскочил на метлу. Залетев в подземелье, Кассиус движением руки зажёг магические светильники и вместе с ними, ярко вспыхнул неоном ритуальный круг. Встав в середину, Кассиус закрыл глаза и монотонным грубым голосом начал читать воззвание к миру духов. Источник замка предупреждающе загудел, когда сквозь щель междумирья в подземелье глубоко под Хогвартсом, заглянуло что-то огромное, неведомое…

Напрягая все силы, Кассиус сдерживал ревущий магический поток и неуклонно продолжал наращивать мощь ритуала. Постепенно в пентаграмме сформировался высокий мраморный саркофаг, наполненный кроваво-красной жидкостью. Кассиус сначала опустил в него тряпичную куклу отца, вылил флакончик его крови и туда же бросил отрезанную фалангу указательного пальца. Поморщившись от сильной боли, вывел кровоточащим обрубком древние символы по периметру саркофага, воздел руки вверх, вобрал в себя всю силу источника и во весь голос проревел завершающий катрен.

Грохнуло…

Вокруг заметались чёрные потоки энергии, статуя основателя заискрила защитой, за ней, в самом дальнем углу гнезда, сжался в комочек испуганный василиск. Грохотало так, что, казалось, сейчас Хогвартс провалится к демонам, но защита основателей — великих магов прошлого, держалась крепко и наружу из подземелий не просачивалось ни единого грана бушующих здесь энергий.

Наконец, буйство магии начало утихать, и Кассиус сумел открыть глаза. Кровь текла по лицу, сосуды полопались, а всё тело саднило так, будто по нему пробежал дромарог. Над правой бровью ближе к виску проявилась чёрная вязь татуировок, признак служителя тёмной магии Атлантиды.

— А-ха-ха-ха-ха, — разбил тишину подземелья яростный победный хохот. — У меня получилось. Моргана вас всех полюби, получилось!

Тихо опустилась челюсть у статуи основателя и из тёмного зева осторожно выбрался василиск, подозрительно пробуя воздух языком.

— Ты закончил, говорящий? Больше не будешь пытаться разрушить школу? — язвительно прошипел древний монстр, скрывая страх, заставлявший дрожать каждую чешуйку.

— Нет, — ответил Кассиус, устало присев на край саркофага. — Теперь нужно только время, он скоро появится на картине нашего мира. Магия сформировала тело, а великий Лоа возвратил душу из круга перерождений. Остаётся только ждать, когда отец снова вернётся в сознание. Учитель показывал мне этот великий ритуал и объяснял насколько это затратно магически, но я не думал, что будет всё настолько грандиозно. Египетские маги, которые хотели жить вечно, строили целые пирамиды, качающие энергию со всей плодородной земли и своих подданных, но чем это кончилось, сейчас всем известно. Поэтому проводить его у нас можно только на таком источнике, как Хогвартс, и то не слишком часто, — Кассиус с сомнением посмотрел вокруг, на блестевший, как вымытый зал. — Зато почистили тут у тебя неплохо...

Огромный василиск хлопнул себя хвостом по морде и закатил глаза.

— Спас-с-сибо, говорящий, но лучше так больше не убирай, — древний монстр передёрнулся всем телом. — У меня до сих пор хвост трясётся. Даже Салазар сделал так только один раз, когда пытался вернуть всю свою семью, но так и не смог, сгинул.

Змей, аккуратно свернулся кольцом и посмотрел на мага. Кассиус наколдовал себе лежанку прямо рядом с василиском и устало, на неё упал.

— Последи за мной, пока я отдохну, пожалуйста. Что-то совсем выбился из сил, — проговорил сквозь сон Блэк и отключился.

Василиск тяжело вздохнул, но свернулся в кольцо вокруг лежанки и замер, контролируя любое движение воздуха.

***

«Проснись, Люциус… Проснись… Люциу-ус...» — Перед ним стояла Нарцисса в летнем платье и лёгкая улыбка светилась на её молодом лице.

— Аргх-х-х, — Протяжно захрипев, Люциус открыл глаза, вынырнул из какой-то тягучей жидкости и сел, расплескав её по краям мраморного саркофага. В кромешной темноте не было видно ничего, но магическим чутьём, которое понемногу просыпалось в человеке, Малфой ощутил, что находится глубоко под землёй, рядом с величественным магическим источником и кем-то живым.

— Сшш-ш-ш-ш, — внезапно перед ним раздалось грозное шипение, а потом во мраке вспыхнули два огромных жёлтых глаза, разрезанные вертикальными зрачками. Миг, и Люциус камнем снова ушёл под воду.

«Надо сообщить говорящему, что его отец проснулся, — подумал про себя огромный василиск, снова укладывая рогатую голову на чешуйчатые кольца. — когда он придёт в себя».