Темный лорд Кассиус Малфой

Глава 47 Родные Поттера и маленькие грязные секретики.

***

Летняя жара 1995 года сильно утомляла Гарри. Розы тётушки высыхали от высокой температуры и Петунья Дурсль очень переживала за их здоровье. Все её негодование обрушивалось на голову племянника, который, по мнению женщины, плохо поливал цветы и вообще недостаточно ухаживал за садом.

— Делай это чаще, — возмущённо кричала она, — несносный мальчишка. — И не забывай рыхлить землю под кустами!

Её муж Вернон — толстый мужчина, слоновьих габаритов, тоже любил попрекать Гарри при любом удобном случае. Его раздражало само наличие дополнительного рта в семье. Но больше всего мистера Дурсля бесило любое упоминание о магических способностях мальчика, эта маленькая грязная тайна, дамокловым мечом висевшая всю жизнь над добропорядочной и совершенно обычной семьёй. Когда обоим детям было совсем мало лет, в доме постоянно вспыхивали шторы, летала посуда, взрывались бутылочки для молока. Всё это легко, могло закончиться чьей-нибудь гибелью. Конечно, несчастные Дурсли со временем привыкли жить, словно на пороховой бочке с подожжённым фитилём, но удовольствия это не доставляло. Что Вернон, что Петунья, постоянно взрывались от любого проявления ненормальности в их доме.

Двоюродный брат Гарри Поттера — Дадли, с детства воспринимал родственника как прислугу или сломанную игрушку, над которой можно безнаказанно издеваться. А как же иначе, если ребёнок регулярно видел плохое отношение к брату со стороны родителей. Тем более что подставив Гарри, можно было легко прикрыть свои проказы его ненормальностью. Так, в пять лет, Дадли полез на сервант, чтобы достать улетевшую наверх игрушку и случайно свалил драгоценную вазу, оставшуюся маме от погибших в аварии родителей. Представляя, каких тумаков он получит за это, Дадли сказал, что во всём виноват Поттер. Родители, даже не став разбираться, от души отлупили очкастого заморыша, и на весь день заперли его в чулан под лестницей. С тех пор Дадли регулярно пользовался этим способом для решения своих детских проблем.

Естественно, все друзья толстяка перенимали его отношение к брату и старались унизить его по любому поводу, что в начальной школе, что в парке, где обычно проводили свободное время все дети. Так как в маленьком городке Литтл Уингинге, особых развлечений для подростков не было, то парк являлся местом регулярных сборищ компании Дадли и остальных детей. За эти годы юркий очкарик наловчился хорошо убегать и прятаться, поэтому охота за ним, служила для местной шпаны замечательным способом развлечься. Конечно, малолетние бандиты уже подросли, но отказывать себе в любимых развлечениях никто не собирался.

Вот и сегодня, компания ребят курила и играла в карты, сидя на скамейках возле турников.

— Большой Д! — обратился к Дадли его похожий на крысу дружок, Пирс Полкисс. — А твой придурочный братец вернулся, из этой их школы для альтернативно одарённых?

Родители Дадли, чтобы не отвечать любопытным соседям, куда пропал Поттер после того, как его забрали в волшебную школу Хогвартс, распространили среди соседей слухи о том, что мальчик учится в закрытом интернате для умственно отсталых детей, за которую они платят по доброте душевной. Соседи с пониманием отнеслись к этой новости, так как не раз наблюдали худенького и грязного, периодически избитого мальчика в драных обносках не по размеру, и волей-неволей воспринимали его как какого-то ненормального и возможно, даже опасного для благопристойного общества, хулигана.

— А ты по нему соскучился Пирс? — захрюкал Дадли. Карта ему шла и толстяк находился в превосходном настроении.

— Конечно, — захихикал Полкисс в ответ. — Давно мы не лупили очкастого придурка. Верно, парни? — Остальная компания залилась согласным гоготом.

— Увы, ребят, — искренне вздохнул большой Д, не меньше других любивший загнать где-нибудь в подворотне, очкастую дичь. — Мать сразу обязала его следить за её розами, а отец припахал разбирать вещи в гараже. Там всякого мусора накопилось за прошлый год. Единственное, где можно перехватить придурка — это по дороге домой, когда мама отправляет его в супермаркет за покупками.

Компания оживилась и тут же начала строить планы, где можно будет перехватить Поттера, чтобы он не смог удрать.

Уже вечером, Дадли распрощался с друзьями и отправился к себе на Тисовую улицу. На выходе из парка он чуть не столкнулся с Поттером, которого сегодня недавно вспоминали. Гарри тащил из магазина полную сумку с продуктами, пыхтя и покраснев от натуги.

— Не поможешь? — Поттер с надеждой посмотрел на упитанного брата.

— Вот ещё, — фыркнул Дадли. — Тебе сказали, ты и неси.

Вздохнув, Гарри потащился дальше, а жирдяй направился следом, с удовольствием наблюдая за волокущим тяжёлую сумку братцем. С улицы Магнолий, по которой они шли, примерно в середине был проулок на Тиссовую. Высокие заборы с одной стороны, и задняя стенка гаражей с другой, вот и всё, что тускло освещалось двумя фонарями. Переглянувшись, оба шагнули в проулок, никто не хотел обходить полквартала. Гарри, тащивший сумку, и Дадли, идущий налегке, протопали примерно половину дороги, когда стекло на одном фонаре лопнуло и стало темней… И намного холодней…

— Да что за чёрт! — выругался Дадли. — Опять твои штучки, Поттер?

Гарри не ответил, он во все глаза уставился на две тёмные фигуры дементоров, плавно скользивших к ним от потухшего фонаря.

— Поттер хватит, прекрати это, — напряжённо произнёс испуганный Дадли, чувствуя, как начинают стучать зубы от холода и страха. — Хватит колдовать, долбаный придурок! — заорал он, отступая от Гарри, как раз по направлению к дементорам.

— Стой, Дадли, — испугался Поттер, глядя как дементоры ускорили движение, и выхватил палочку.

Толстяк, увидев агрессивные действия Гарри, ломанулся со всех ног прочь, прямо в объятия кошмарных тварей. Не добежав пару метров до летящих чудовищ, пухлый подросток споткнулся и ничком свалился на землю, потеряв сознание. Чудовища не обратили на него внимания, стремясь поскорее добраться до Поттера, но тот уже яростно взмахнул палочкой перед собой и во всё горло прокричал: «Эспекто Патронум!»

Серебристый олень выскочил из палочки Гарри прямо перед ним, и дементоры с шелестом ушли вверх, спасаясь от призрачного защитника. Пахнуло могильным холодом, но яростный свет «Патронуса», мгновенно отогнал неприятные ощущения.

Поттер подбежал к лежащему на асфальте брату и с трудом перевернул тяжёлое тело. На первый взгляд у Дурсля не было травм, не считая разбитого при падении носа.

— Дадли, Дадли, — затормошил его Поттер. — Вставай скорее, большой Д.

— Х-холодно, — простучал зубами тот. — Как холодно. Что ты со мной сделал, чёртов колдун?

— Это не я, — открестился Гарри. — Это дементоры — твари, которые высасывают души, налетели.

— Не ври мне, Поттер, это ты всё сделал! — глаза Дадли смотрели куда угодно, только не перед собой, и он потихоньку начал вставать с земли. — За то, что сумку нести не помог, ты меня и проклял, гадский колдун. Я всё папе расскажу, — прорычал Дадли, утирая кровь из носа. С трудом поднявшись, толстяк оттолкнул лезшего под руку братца, и двинулся домой. Он качался из стороны в сторону, и сделав всего пару шагов, снова грохнулся на землю. Собрав рассыпавшиеся продукты обратно в сумку, Гарри кое-как помог Дадли встать и поддерживая, качавшегося как пьяный моряк толстяка, направился домой. Кровь из разбитого об асфальт носа, забрызгала всю майку жирдяя и выглядел он сейчас как жертва ограбления.

Когда они с грохотом ввалились в дом, и тётя увидела состояние любимого сыночка, поднялся такой крик, что Гарри решил, что сейчас оглохнет. Сначала Вернон чуть не кинулся на Поттера, подумав, что это он избил Дадли. Потом, услышав про магию, мужчина совсем осатанел и только истеричные вопли тёти, остановили его от немедленной расправы над ненавистным племянником.

А ещё через несколько минут раздался стук в окно, в него тут же влетели две совы и сбросили по письму. Первое письмо ударилось о голову Вернона, раскрыло появившийся на поверхности конверта рот, и красивым женским голосом сообщило, что ввиду нарушения магических законов, запрещающих колдовство среди магглов, мистер Поттер вызывается на суд Визенгамота по делу о лишении его палочки за вопиющее нарушение Статута Секретности.

Вернон злорадно хмыкнул, потирая макушку и вновь покраснев как помидор, облегчённо приказал складывать вещи и убираться навсегда из их семьи. В этот момент второе письмо, тихо лежавшее на столе, тоже взмыло в воздух, и негромкий старческий голос произнёс:

— Помни о своей клятве Петунья. Мальчик должен жить в вашем доме до шестнадцати лет.

Миссис Дурсль, всхлипнув, покачала головой, глядя на мужа, и Вернон сдулся словно шарик.

— Иди спать в свою комнату, негодный мальчишка, — убито произнёс толстяк, — и не показывайся мне на глаза.

Петунья все эти годы ненавидела свою сестру за подставу с ребенком. Волшебница, как же... Такая же идиотка, как её сын, постоянно хвастающая своей магией. О, как Петунья ей завидовала! Какие прекрасные цветы она смогла бы вырастить, обладая магическим даром. Но, увы, это чудо, вся эта магия, всё волшебство, почему-то досталось младшей сестре, маленькой стервочке, которую всегда немного больше любили родители. Чем старше они становились, тем глубже возникала между ними про́пасть.

Когда сестра с мужем погибли, их сына подбросили Петунье на порог волшебники. А в это время в семье Дурслей и так всё катилось к чёрту. Дадлик родился совсем слабеньким ребёнком, с наследственным пороком сердца, который был и у мужа и кучей других проблем. Вернон провёл неделю под стенами реанимации, и, не зная, выживет их первенец или нет, тоже загремел в клинику, с обширным инфарктом. Петунья лишь месяц назад перевезла родных ей людей из больницы домой.

Ещё один кричащий карапуз, с постоянно кровоточащим шрамом на лбу, ей был совершенно не нужен. Из-за болезни Вернон не мог ходить на работу, и перед семьёй замаячила угроза нищеты. Поэтому Петунья положила сыночка Поттеров в люльку и отвезла в ближайший приют. Каково же было её удивление, когда в приёмной комнате приюта её нашёл статный седобородый старик и попросил оставить племянника у себя. На резонные возражения рассерженной женщины, волшебник пообещал решить проблемы с сердцем у обоих её мужчин, если Гарри проживёт в доме Дурслей до шестнадцати лет.

Петунья согласилась и вернулась с младенцем обратно, а через несколько дней в гости пожаловал бывший сосед и старый дружок сестры. Грязноволосый парень, с брезгливым выражением лица вытащил из кармана хламиды два хрустальных пузырька и протянул Петунье.

— Тот, что побольше, споишь своему муженьку, Пэт, — кривя губы в неприятной гримасе, приказал волшебник. — А тот, что поменьше, дашь сыну.

Петунья так и сделала. После этого, что у Вернона, что у Дадли, проблемы со здоровьем полностью исчезли навсегда. Несмотря на избыточный вес и сидячий образ жизни, Вернон больше никогда не страдал одышкой и на плановых осмотрах, демонстрировал совершенно здоровое сердце.

Петунья нарадоваться не могла, глядя на становившегося всё старше и красивее, Дадлика. Сын даже не знал о том, что в младенчестве имел огромные проблемы и мог не дожить даже до годика. Поэтому они с мужем так смиренно терпели спонтанное колдовство Поттера все эти годы, но всё забывается, напряжение растёт, и терпение Дурслей было невечным. Поэтому иногда, после особенно сильных скандалов, когда дряному Поттеру доставалось за все его опасные действия с магией, прилетала сова и голос волшебника из конверта напоминал о данном когда-то обещании. Вот и сейчас, Дурсли лишь горестно вздохнули, и ещё раз обработав йодом лицо сына, тоже отправились спать.

***

К счастью, на суде, палочки Гарри не лишили и из Хогвартса не выгнали. Суд больше напоминал фарс, особенно старалась неприятная крикливая женщина в розовом платье, обвиняя Гарри и не давая вставить ему даже слова. Хорошо, что пусть и с опозданием, но появился Дамблдор и разбил в пух и прах, все её аргументы. Гарри оправдали и он победно смотрел на скривившуюся тётку в розовом.

— Пойдём, мой мальчик, — приобняв за плечи подростка, Альбус повёл того на выход из министерства.

— Сэр, можно я отправлюсь к Уизли? — попросил Гарри. — Я не могу больше жить у Дурслей. С каждым годом становится всё хуже и хуже. Они ненавидят меня неизвестно за что, я там живу на положении домового эльфа. Они считают меня ненормальным!

Дамблдор отрицательно покачал головой.

— У Рональда пропал отец, их фамильный артефакт показывает, что он умер. Не до тебя им сейчас, мой мальчик.

Гарри вздрогнул и в ужасе уставился на директора, онемев от шока.

— Но у Дурслей тебе оставаться действительно опасно,— продолжил говорить Дамблдор. — Тёмный лорд набирает силу. Не так давно, из Азкабана сбежала целая группа его самых преданных последователей. Я договорился с Августой Лонгботтом, поживёшь у них. Ты же хорошо ладишь с её внуком?

— Да, профессор, — задумчиво пробормотал Гарри. — Мы с Невиллом товарищи.

— Вот и замечательно, мой мальчик, — улыбнулся старик в бороду. — Я наложил на поместье Августы «Фиделиус» и тебя там никто из пожирателей не достанет. А через три недели вы отправитесь в Хогвартс, и ты снова увидишь Рональда и всех остальных друзей.

***

Молли сидела на кухне и пила чай. Привычное занятие готовкой, обычно приносило хорошее настроение, но сейчас только раздражало. Когда стрелка часов, указывающая на здоровье Артура, тоже стала серой, внутри женщины будто оборвалась струна. Сейчас она механически подносила к губам чашку, и не чувствовала от смерти мужа ничего, кроме какого-то странного облегчения. Словно человек, живущий с завязанными глазами, внезапно их открыл и увидел свет. В молодости перед ней было столько дорог, столько возможностей, столько всего… Как она могла так впустую потратить свою жизнь, Молли не знала.

— Любовь слепа! — прошептала она, смахивая единственную слезинку в уголке глаза.

Отставив чашку, женщина выглянула в окно и обнаружила детей, которые весело занимались обезгномливанием участка. Садовые гномы с писком летели за забор, подростки соревновались, кто больше магических паразитов выбьет, а Джинни вела счёт побед.

— Дети, — полюбовавшись немного весёлой вознёй, окликнула их Молли, — как закончите, мойте руки и приходите на кухню. Есть важный разговор.

Пока дети продолжали развлекаться, она споро приготовила покушать и когда все, радостные ввалились на кухню, женщина уже наливала каждому суп. Близнецы тут же устремились к тарелкам, оттолкнув Рональда, а Джиневра неторопливо уселась рядом с матерью.

— Куда вы прётесь! — обиженно пробурчал Рон, а Фред и Джордж, тут же увели у него из-под носа тарелку с бужениной.

Перекусив, дети внимательно уставились на мать и та, отложив вилку в сторону, сказала:

— Бабушка Мюриэль предлагает нам вернуться к Прюэттам. Как вы знаете, это старинный магический род, который славился боевыми магами огня. А вам, ребята, — посмотрела она на Фреда и Джорджа, — тётя Мюриэль предлагает после вхождения в род, помочь с открытием магазина на Косой аллее. Магазин всевозможных магических приколов, был вершиной мечты предприимчивых близнецов. Глаза братьев радостно засверкали, и они немедленно ответили согласием. Им было всё равно, как называться: Уизли или Прюэтты, главное, что исполнялась их давняя мечта.

До этого молча жевавший, младший сын оторвал глаза от тарелки.

— Получается, я стану главой рода Уизли? — Рон с волнением посмотрел на мать.

— Сынок, сейчас это очень опасно, — покачала головой Молли. — Кто-то из древних родов, задался целью извести Уизли полностью. Убиты отец и трое ваших братьев. Если даже сам Дамблдор не в силах нас защитить, то лучше будет для всех, если род Уизли исчезнет.

— И кем я тогда стану? — сердито возразил матери Рон. — Младшим братом, которому не достанется ничего. Вон Джин, выйдет замуж и сменит фамилию. Фред и Джордж унаследуют род Прюэтт, а я? Нет, мама, так не пойдёт! Я стану главой рода Уизли, как дед Септимус. Он тоже был младшим сыном.

— Он был седьмым, — хихикнула Джини, показав растопыренные пальцы. — Может лучше я, стану главой рода Уизли?

Рон сердито посмотрел на сестру:

— Ты уже без пяти минут Поттер, — запальчиво крикнул он, чуть не опрокинув тарелку. Хоть после школы уже можешь брать его за шкирку и тащить в министерство регистрироваться!

— Ну, там же ещё ничего не ясно, — улыбнулась Молли. — Может быть, твоей сестре понравится совсем другой мальчик. Гарри, конечно, добрый и весёлый парень, но ведь на него охотится тот, кого нельзя называть.

— Гарри его убьёт, — веско уронил Рон. — Он национальный герой, по-другому и быть не может.

Близнецы прыснули, шутливо толкнув брата.

— А с нами за одним столом сидит великий друг победителя Тёмного лорда. О, наш повелитель, великий лорд Роннипупс.

— Дураки! — покраснел Рон и вылетел из-за стола. — Да идите вы! Зато теперь я стану главой рода Уизли!

Молли серьёзно посмотрела на дочь и сказала:

— Джинни, только тебе придётся выходи́ть замуж по полному магическому ритуалу не так, как мы с папой. У нас был министерский брак, то есть я по крови осталась Прюэтт. Если охотятся именно на Уизли, а не просто на нашу семью, то тебе обязательно надо перейти в чужой род. Значит, твой будущий муж должен быть из магического рода, в котором есть алтарный камень.

— Но ведь алтарь Прюэттов разрушили во время войны с пожирателями? — удивилась Джинни. — А как тогда быть Фреду и Джорджу?

— Мюриэль будет проводить ритуал в Гринготтсе, — пожала плечами Молли. — В каждом родовом сейфе есть малый алтарь. Его раньше специально оставляли там, на случай полного уничтожения магического рода. Даже если через сотню лет, найдётся достойный наследник, всё можно будет восстановить.

Дети задумались над ситуацией, а Молли начала перемывать тарелки.

***

Второй раз Люциус пришёл в себя в собственном мэноре. Не было никакой темноты, жёлтых глаз, ощущения мощнейшего магического источника. Было тихо, спокойно и по-домашнему. Он лежал в собственной постели, и ветер доносил из окна свежий запах цветов. «Я теперь тоже мальчик, который выжил», — усмехнулся про себя Люциус, вспоминая зелёную вспышку «Авады».

Аккуратно сев на кровати он внимательно начал себя рассматривать. На первый взгляд ничего не изменилось: на груди, куда попало заклинание, тоже ничего не было заметно. Взяв полотенце, Люциус направился в душ и по дороге с изумлением понял, что нога совсем не болит и легко сгибается. Нет, старая травма и раньше не причиняла ему существенных неудобств, но сейчас колено не болело вовсе.

Люциус удивлённо ощупал ногу, потом внимательно осмотрел колено, но нигде не заметил никаких шрамов, хотя точно знал, что заклинание, которое тогда в Глостере запустил в него Грюм, было далеко не светлым. Осмотрев себя более внимательно, Люциус вообще не заметил никаких старых шрамов, тело выглядело как новым.

«Как новым?!» — вспыхнула в голове внезапная догадка.

Перед отъездом в Швейцарию к жене, старший сын дал ему камень-артефакт в руки и попросил Малфоя выплеснуть всю силу магии точно в него. А потом поинтересовался, достаточно ли свежий запас его собственной крови и крови остальных родичей, хранится в стазисе. То же самое с камнем, он в письме попросил сделать Нарциссу, когда к ним во Францию прилетела его странная птица — китоглав. Выросший уже больше орла — Бора, принёс им волшебный камень и письмо.

Когда Люциус по сквозному зеркалу спросил, зачем старшему сыну это надо, тот отшутился, мол, простая страховка, и дай Мерлин никогда не понадобится, потому что ему, устраивать посреди Англии вторую Сахару, совсем не хочется. При чём тут пустыня, Люциус тогда не понял, но по въевшейся привычке доверять своим близким, ничего переспрашивать не стал. Разводит старший, какие-то секреты, — пусть его, может, сюрприз готовит. «Моргану, мне в тёщи, вот это сюрприз так сюрприз, — качнулся к стене побледневший Люциус. — Он, что, меня воскресил?»

Быстро ополоснувшись, Люциус торопливо, но, аккуратно не забывая мелочей, оделся и вышел в гостиную, где за столом его уже ждала вся семья. Когда он спустился по лестнице, Нарцисса, до этого нервно комкавшая платочек, вскочила, опрокинув стул, с каким-то нечеловеческим воплем, бросилась ему на шею и вцепилась в него так, что казалось, сейчас захрустят кости.

— Живой! — выдохнула она ему в ухо, не в силах разорвать объятья.

Люциус осторожно поставил её на пол и с улыбкой взглянул на детей, которые тоже оказались рядом, готовые бросится к нему в объятья.

— Ну, чего ждёте? — криво и как-то растерянно улыбнулся Люциус, и оба сына немедленно сжали его со всех сторон.

Лишь, через минуту всем удалось расцепиться, и семья расположилась за столом. Вкус приготовленных блюд сегодня был Люциусу настолько сладок, что мужчина смаковал каждый кусочек, будто ел в первый раз. Сначала неловкий, а потом всё более живой разговор, покатился за столом, но ещё через несколько минут хаотичных расспросов, все повернули вопросительные взгляды на Кассиуса.

Старший сын был как всегда, немного отстранённым, но и по его губам, то и дело пробегала лёгкая улыбка.

— Я не могу вам ничего рассказать, секреты под клятвой, — выставил Кассиус руки в защитном жесте. — Но, в случае смерти кого-то из вас троих, у меня есть шанс, вернуть погибшего. Правда, не разрушится ли при этом Хогвартс, я не знаю, — немного криво улыбнулся Кассиус. — Я отрубился сразу после ритуала и не видел, что там было дальше, а Басилевс не говорит, только шипит осуждающе.

— Басилевс? — удивлённо спросил Драко.

— Ага, — безмятежно улыбнулся брат. — Это василиск Салазара Слизерина, с недавнего времени мой фамильяр.

«Василиск Слизерина, фамильяр…» — пробормотали ошарашенные родственники.

Кассиус только кивнул и улыбнулся сразу всем:

— После ритуала, в котором получилось тебя воскресить, отец — этот змей, чуть ли не в приказном порядке потребовал провести обряд фамильяра. Мол, в случае чего, своего фамильяра волшебник точно не убьёт, а наоборот будет оберегать. Обменялись кровью, я произнёс необходимые заклинания и снова вырубился. Поэтому меня и не было так долго. Кстати, вы же почувствовали, что проклятье ещё больше ослабло?

Нарцисса кивнула с улыбкой, а Драко непонимающе покачал головой.

— Я почувствовал какое-то движение магии внутри, какое-то облегчение, но что это связано с родовым проклятьем, не знал.

Остальные члены семьи понимающе переглянулись.

— Вот, вырастешь, тогда всё узнаешь, — щёлкнула младшего по носу Нарцисса.

— Ой, вы всегда так говорите, а мне, между прочим, скоро шестнадцать... В следующем году, — притворно надулся Драко.

Люциус необидно засмеялся, с любовью разглядывая родных.

— Конечно, ты уже почти взрослый, сынок, пора искать невесту, — преувеличено серьёзно начал он, но, не выдержал и снова прыснул.

— Ой, только не надо опять эти ваши шуточки, — Драко схватил стакан с соком и спрятал за ним покрасневшее лицо.

Блэк с нежностью следил за веселящимся отцом и смущённым братом. Наблюдал, как счастливая Нарцисса, положив руку под щёку, смотрит на них лукаво улыбаясь. На душе становилось тепло, от ощущения близости с семьёй. Наплевав на все сложности и возможную магическую катастрофу в Хогвартсе, Кассиус ни на секунду не пожалел о том, что рискнул воскресить отца. То тепло, которое он получал, общаясь с семьёй, пока было самым важным в его короткой жизни, и Кассиус совершенно эгоистично желал, чтобы всё это, продолжалось как можно дольше.

***

Волдеморт спокойно прохаживался перед стоя́щими на коленях пожирателями. Свет из высоких стрельчатых окон парадного зала Паркинсон-мэнора падал на их измождённые лица. Волдеморт сердито скривился, глядя сверху на склоненных пожирателей. Все, кого он вытащил из Азкабана, за эти тринадцать лет заметно сдали в магической силе. Требовалось от полугода до года, чтобы вернуть им былую форму. Сейчас же, его элитные бойцы больше напоминали развалины, а не тех, с кем он иногда ходил в рейды. «Да их сейчас любой старшекурсник Хогвартса размажет», — злобно скрипнул зубами Тёмный лорд.

— В общем, так, мои верные слуги, — повысил он голос. — Пока сидим тихо. Бывшие узники восстанавливают здоровье, возвращайтесь в свои поместья, лечитесь, ждите моего вызова. Сами никуда не суйтесь — это приказ!

Немного покатавшись с носка на пятку, он посмотрел в сторону Паркинсона.

— Мелкий Малфоиш не появлялся?

Хозяин поместья, побледнев, отрицательно покачал головой, а сердитое выражение сделала морду полурептилии ещё более отталкивающей.

— Беллатрис, — посмотрел Волдеморт на склонённую полуседую макушку.

— Да, мой лорд! — голосом полнейшего обожания, ответила женщина, не поднимая головы.

— Когда немного придёте в себя, пригласи свою сестру на разговор, думаю, она будет рада тебя повидать. А когда она прибудет, передай ей моё сообщение: если её сын не явится ко мне, она рискует остаться одна. Ты поняла меня, моя дорогая?

— Да милорд. — Без тени сомнения ответила Беллатрис.