Туда, где растет амарант

38

Глава 38. Атлантика, жизнь

По сути, жизнь — это просто жизнь. Не амбиции и не мечты, не рутина и не приключения. Жизнь — это дорога, по которой мы идем, и на ней с нами происходит уйма чего. И амбиции с мечтами, и рутина с приключениями. И люди, и вещи, а океаны. И грязные углы за пушками, и рассветы в волнах. Это все — жизнь.

И папа Мигель это знал. Потому он мог смотреть в горизонт часами. Потому он говорил «все, что есть — уже было». Хотя это... с этим можно и согласиться, и не согласиться.

— Опять бакланов высматриваешь?

К Кри, усевшейся на бушприте, присоединился Хузо. Последнее время он таскался за нею всюду.

— Хузо, — засмеялась она и подвинулась вперед. Ноги так забавно болтались над волнами, разбивающимися о грудь «Отважного» там внизу, у ватерлинии.

— Ну, ты как всегда, — надулся Верзила, впрочем, без особой обиды. — Так что ты делаешь?

— А ты как думаешь? — подняла Кристина бровь, оборачиваясь.

Как-то чересчур близко получилось конопатое лицо Верзилы. Даже шрамы на виске, щеке и подбородке рассмотреть можно отчетливо. И глаза карие, и нос... кривой немного.

Кристина не любила, когда люди оказывались так близко. Это мешало рассматривать их душу. Так ей казалось.

Поэтому она побыстрее отвернулась. Чтобы смотреть в глаза треплющему пожелтевший кливер ветру. Не Ветру. А ветру. Ветру с большой буквы... до него далеко. Он всегда будет далеко, даже если заглянет в лицо, как Хузо.

— Снова в своем мире, — вздохнул тем временем парень за ее спиной. — У тебя это так просто.

— А ты что, не можешь?

Кристине показалось, он слегка ей завидует. Но что ему мешает создать свой? Свой мир мыслей? Свой горизонт? И... необитаемый порт, если угодно. Туда не доберется никто, никто не сломает там ничего. Только она. А она этого не сделает, даже если весь мир вокруг обрушится и сгорит.

— Да-а... а зачем, — отмахнулся Верзила так энергично, что Кри достался ощутимый толчок в плечо. — Тут тоже неплохо.

— А что, если тут все рухнет? Все, во что ты веришь? — возразила Кристина.

— Да что может рухнуть? — не понял Хузо. — Корыто годное, только из верфи. Искателя пока не догнали, а кто нам еще помешает?

— А если шторм?

— Мало я их видел, что ли, — фыркнул Хузо. — Расскажи лучше историю.

Он верит только в это все. В доски «Отважного». Кристину едва не передернуло.

— Историю? — вместо упрека спросила она. — Какую историю?

— Будто у тебя их мало, в твоем мире.

— Хузо, тебе что, делать нечего?

— Это тебе нечего, — последовал за тем новый тычок в плечо.

Кристина снова обернулась, прищуриваясь.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, — недовольная гримаса появилась на лице Верзилы, — что, как ты стал помощником капитана, так и позабыл старых друзей. Все у Пабло или на бушприте.

— Я сплю в кубрике, — возмутилась Кри.

— Да, но... ты больше не Летучка. Все время далеко, нас будто нет. Так нельзя!

И Хузо обиженно отодвинулся назад и соскочил на палубу. А потом решительно удалился, не оглядываясь.

Кристина думала... что она пришла в себя. А тут — такие претензии. Все же... наверное, прав был папа Мигель — они обязаны приносить счастье, и ничего тут не поделаешь.

Кристина улыбнулась. Вот на дороге жизни и появился новый камушек. Жизнь — это и люди, и вещи, и океаны.

Она сползла по бушприту назад, зачарованно заглядываясь на пену внизу. Соскользнула на палубу и отряхнула штаны. Без людей и жизнь-то не жизнь.

Жизнь всегда полна неожиданностей и сюрпризов. Не надо думать, чего она не дала. Или чего мы хотим получить. Жизнь — она как человек, которого любишь. Просто живи и радуйся, что она здесь. Тогда будет все, что нужно. Просто иди и встречай эти самые неожиданности и сюрпризы. Интересно, что же ждет ее, Кристину из «Горизонта», дальше?

— Справа! Так! Увереннее! Да!

Энрике повалился на палубу, и кончик шпаги торжествующей Кри пощекотал ему шею.

Старик, Урс и Верзила захлопали в ладоши, а Верзила еще и засвистел, засовывая в рот два пальца. Два грязных пальца, между прочим. Крепыш Санчес прохохотал коротко, проходя мимо с ведром. Сегодня он драил палубу.

Кристина улыбнулась и подала руку капитану. Краем глаза заметив, как Летиция на капитанском мостике передернула плечами и отвернулась. Энрике улыбнулся и ответил крепким рукопожатием. Не успела Кристина опомниться, как полетела на палубу вместо того, чтобы помочь ему подняться.

— Эй! Так нечестно! — заорал Хузо, вскакивая с бочки.

— Первый урок ты усвоил, теперь второй, — вскочил на ноги между тем Энрике, на ходу подхватывая собственную шпагу и приставляя ее к горлу изумленной Кри. — Владеть телом — отлично. Владеть духом — значит не поддаваться чувствам.

— Каким... чувствам? — проговорила Кри.

— Чувству опьянения победой. Нельзя недооценивать противника, — поучающим тоном сообщил Энрике.

— Я думал, вы деретесь честно, — нахмурила брови Кри.

Энрике вдруг вздрогнул и отвел шпагу. На миг переменился в лице.

— Что случилось? — насторожилась Кри. Он изменился в лице, глядя на нее. Она уже забыла, что он может ее узнать.

— Ничего, — сглотнул Энрике смущенно. Ему и самому сделалось неловко, что собственный дух подвел его. Но почему этот выбившийся на лоб Кри локон волос вывел его из душевного равновесия?.. Капитан потряс головой, зажмуриваясь на мгновение.

Кри тем временем откатилась в сторону и вскочила на ноги. Когда капитан открыл глаза, маленький противник его исчез из виду.

— Эй! — воскликнул Энрике.

Хузо и Урс прыснули. Уткнулись в неодобрительный взгляд капитана и попытались спрятать свои усмешки в кулаки. Старик покачал головой с укором в их сторону. Конечно, Летучке удалось сделать капитана, но капитан остается капитаном.

Пока Энрике обернулся, Кристина успела разбежаться и в прыжке врезаться в его спину, попутно выбивая шпагу отчаянным ударом.

— Победа! — воскликнула она, успешно приземляясь на палубу на ноги.

Энрике удар свалил на колени, и теперь, пока он поднялся, к его груди уже устремились две шпаги — в обеих руках Кри.

— Ну, как, удалось? — запыхавшись и пылая румянцем, спросила Кри. Улыбка так и разъезжалась по ее лицу.

— Браво, Летучка! — подскочил Верзила и захлопал в ладоши как можно громче.

С мачты тоже зааплодировали. Там кто-то тоже умудрился наблюдать бой.

Энрике пришлось прижаться спиной к мачте. Он не ожидал, только этот парень... Что с ним не так, а?.. Почему хочется приглядеться, прищуриться и увидеть в нем Кри из «Горизонта»?.. Только ведь это невозможно, хоть и имя то же самое.

— Ты никогда не научишься субординации, — чтобы спрятать смятение, сурово сказал капитан Энрике.

Кри повела бровью в ответ.

— А вы никогда не научитесь проигрывать как следует.

— Будто я проиграл, — фыркнул Энрике. Тоже еще, что этот мальчишка удумал? — Думаешь, я сражался с тобой в полную силу?

Кристина на миг поверила, и по ее лицу пробежала тучка расстройства. А Энрике захотелось расхохотаться. Он сам не мог понять, почему это. Ведь это — всего босоногий мальчишка.

— Капитан! — раздался сверху требовательный голос Летиции. — Можно вас на минуту?

Капитан. Он тут капитан, а заигрался с матросней, как десятилетний ребенок.

Рядом с Летицией стоял Гарсия, сложив руки за спиной. И многозначительно кивал.

Энрике захотелось выругаться. До того неуместным свое поведение он почувствовал.

— Давай сюда, — сердито протянул он руку.

Лицо Кристины омрачилось. Она все поняла. Но... ничего. Все равно она уже знает истинное лицо капитана. Она перебросила ему шпагу.

— Что бы вы там ни говорили, — насупившись, сообщила она, — а выигрыш сегодня мой.

И, не дожидаясь ответа, отошла к Урсу, Старику и Верзиле.

— Молодец, Летучка, — похлопал Старик ее по плечу. И это была высшая похвала.

— Крисеныш!

Вот так. Ее звал канонир Пабло, а Энрике — его обязанности. Однако... даже эти его нахохленные брови ничего не изменят.

Как там сказал Венто? «Все останется, как было»? Ничто никогда не остается, как было. Жизнь идет вперед, и нашего позволения на то не спрашивает.

— Через денька два достигнем экватора, — тем временем, сообщил Старик Верзиле.

А что такое экватор? Вдруг она поняла, что это слово ей не знакомо.

— Экватор? — переспросил канонир Пабло и расхохотался. Хлопнул Крисеныша по спине, да так, что он зашатался. — Экватор, друг мой... Это особая линия на лице Земли. Пересекая которую, ты уже никогда не останешься прежним.

— Это как? — не поняла Кри.

Канонир Пабло принялся чистить жерло пушки и смолк, только красная рубаха его перед лицом маячила. Кристина вздохнула и взялась за швабру — из угла снова пованивало, некий трус в который раз испугался волн под гальюном.

— Почему в людях так мало благородства, — пробормотала она себе под нос.

— Что-то? — переспросил канонир Пабло.

Кристина смутилась. Она не ожидала, что канонир услышит. Хоть на батарейной они и были вдвоем.

— Благородства? — между тем, повторил канонир и прыснул. — Крисеныш, да ты идеалист.

— Будто это плохо, — надула Кристина губы. — Вот, если б не идеализм, капитан уже давно на дне морском бы был.

На миг ей показалось, что она преувеличивает. Но, что уж сказано, то сказано.

— Расскажи-ка, — заинтересовался Пабло, облокачиваясь о пушечный ствол с удобством. Лицо у него сделалось, как у кота: вроде ленивое, а на деле — так напряженно заинтересованное каждой деталью. Вроде ему ничего и не надо, а между тем... — Ваши приключения с капитаном обросли легендами, а, между тем, ты все босой ходишь, хотя сеньорита Летиция рубку заняла прочно...

— Почему ее хотели повесить на рее? — вспомнила Кри, также отрываясь от работы и облокачиваясь о швабру.

Канонир Пабло засмеялся и ткнул пальцем в ее плечо. Когда-то раненное. Чуть стрельнуло застарелой болью.

— Вопросом на вопрос? А ты неплох, малец! Что ж, ответишь на мой вопрос — отвечу и я.

— Вы ж с капитаном друзья, — смутилась Кри, потирая плечо от энергичного тычка. — Он вам не рассказывал?

— Ты сам что-то там про благородство ворчал... Никакая дружба не безупречна. Тринадцать тысяч акульих хвостов, Крисеныш, что там такого случилось?

— Сеньор Пабло... — отважилась Кристина, — вам не кажется, что на «Отважном» кто-то желает капитану зла?