Я твоя тень

Глава 41

До конца недели я больше не видел тебя, а в понедельник, когда пришёл на встречу в бар, гадая, ждут там меня или я зря притащился, я застал ссору.

В подвале бара, уже по обыкновению, до моего прихода собралась вся группа (кроме тебя). Нильс был зол больше всех, Росс пытался успокоить его, Мона возмущалась обвинениям Нильса, а Лайк, скрестив руки на груди, стояла в углу комнаты и молчала. По её виду было похоже, что судят её, но через несколько минут, которые я провёл в комнате, не вызвав не единого взгляда, я понял, что причина ссоры — исчезновение денег.

Оказалось, что Нильсу заплатили за выступление группы на концерте в клубе. Он собирался разделить деньги между нами или же потратить их на технику, но деньги пропали. Он точно помнил, что положил конверт с деньгами в карман куртки и, когда вся группа веселилась после выступления в баре, потом в клубе, потом в караоке-баре, конверт был на месте. Нильс был уверен, что деньги вытащил кто-то из группы, поскольку свою куртку, куда он их положил, он оставлял только своим.

Насколько я понял, Нильс успел обвинить в краже всех по очереди. Мона кричала, что он сам, должно быть, их себе заныкал, а, чтобы не делиться, решил обвинить других. Лайк пыталась убедить его в том, что, вероятно, он просто выронил их где-то по дороге, но об этом я узнал только со слов Росса, потому что к моему приходу, Лайк уже смертельно обиделась и ни с кем не разговаривала.

Я вспомнил про конверт, который видел в твоей квартире, но ничего не сказал. Во-первых, меня никто не спрашивал, а я не хотел добровольно привлекать волну негодования в свою сторону, а во-вторых, я верил, что наличию конверта подписанного Нильсу в твоей сумке должно быть какое-то разумное объяснение. Ну и что, что тебе нужны были срочно деньги, чтобы кому-то заплатить. Ты бы не стал забирать гонорар группы тайком. Это ведь крайне непредусмотрительно.

Ребята продолжали ссориться, не обращая на меня никакого внимания. На этот раз меня это почти не расстроило, всё-таки повод был не особо приятный. Я уже подумал, потихоньку слинять, предположив, что ничем связанным с музыкой сегодня мы заниматься не будим, но меня вдруг заметили.

— Стой! — крикнул Нильс, и я почувствовал себя так, словно это я украл деньги, и меня застали на месте преступления.

Я остановился и медленно повернулся. Не хватало только руки вверх поднять. Я еле удержался.

— Куда это ты собрался? — тон голоса нашего лидера звучал уж очень не по-доброму.

— Нильс, прекрати, — проявила вдруг голос Лайк. — Ты же не думаешь… Тейта там вообще не было!

— А я ещё ничего не сказал, — Нильс обернулся к Лайк явно с намерением продолжить ссору, и я пожалел, что не успел сбежать. Может, ещё не поздно? Но Нильс развеял мои надежды. — Ты должен провести следствие, — приказал он, глядя куда-то между девочками и Россом, и я далеко не сразу понял, что он обратился ко мне. — Ты единственный вне подозрения.

Я опешил, совершенно не понимая, что ответить на это предложение. Следствие? Что это значит?

— Ты детективов пересмотрел? — спросила Мона с ехидством в голосе. — Чё за фигня?

— Ага, — подколол её Нильс, — запереживала уже? Рыльце то, небось…

— Ты совсем?! — закричала на него Лайк, защищая сестру, и бросилась с кулаками.

Не знаю, что бы было, если бы Росс не подсуетился и быстренько бы не влез между ними. Правда, ему успело достаться кулаком по голове от Лайк и толчок в грудь от Нильса, но он даже не возмутился.

— Брэк, ребята!! — возопил Росс, перекрикивая голоса Нильса и Лайк, которые, оказавшись недосягаемыми друг к другу, принялись посыпать друг друга оскорблениями.

Росс растолкал ссорящихся по углам комнаты и, убедившись, что они не собираются вновь тут же кинуться друг на друга, объявил:

— Ребята, хватит вам, успокойтесь. А Нильс прав, нас должен рассудить кто-то не заинтересованный в проблеме, — Нильс и Лайк тяжело дышали каждый из своего угла, но молчали и слушали Росса. Мона же, оказавшись ближе всего ко мне, таращилась на всех безумными глазами. — Надо провести расследование, опросить каждого, кто, где и когда был, понять мотивы. Тейт нам поможет, да же?

В кои-то веки я был не рад тому, что на меня обратили внимание. Но отказаться означало вызвать на себя ещё больше презрения, чем было уже. В конце концов, это был мой шанс реабилитироваться перед группой и показать, что я тоже на что-то сгожусь, поэтому я согласился.

По задумке Росса я должен был опрашивать сначала всех по одному, потом, если понадобится, устроить очную ставку. При этом пока я уделял внимание одному, остальные, чтобы не успеть договориться и покрыть друг друга, должны были провести время где-то поодиночке. Это условие было самым сложным для исполнения, потому что нельзя было гарантировать, что, выйдя из бара и отправившись в разные стороны, никто не встретится тайно в другом месте, а я не мог разорваться и контролировать всех. Поэтому решено было остаться в подвале всем только, чтобы никто не мог слышать, о чём докладывает мне свидетель, остальные одели наушники и включили музыку так громко, чтобы я мог слышать её.

Задача предстояла сложная, но я засучил рукава и приступил к её решению со всей ответственностью. Вот только, чем больше я задавал вопросов и получал ответов, тем больше склонялся к мысли, что деньги таки взял ты.

Во-первых, конверт, действительно, был подписан Нильсу чёрной ручкой и именно таким почерком, какой я видел у тебя. По крайней мере, я был в этом уверен настолько, насколько смог представить его по описаниям ребят. Во-вторых, я выяснил, что наедине с курткой Нильса оставался только ты и Лайк. Насчёт неё я бы поручился кому угодно, слишком уж она положительная. Да и как выяснилось, мотива ни у Лайк ни у Моны на первый взгляд не было. Ежемесячно родители пересылали им на счёт деньги, весьма солидную сумму, которой им не только хватало на питание, развлечения и шопинг, но ещё и оставалось. Нильс с Россом тоже не бедствовали, хотя и жили исключительно на свои сбережения — подработку репетиторами по музыке для богатых детей Нью-Йорка. Так что оставался только ты, и с мотивом, и с прямым вещественным доказательством.

У меня, конечно, была мысль, что деньги тебе кто-то из ребят подсунул, а ты бросил сумку в ванной, так и не открыв, поэтому даже и не знал о пропаже. Но довольно быстро эта мысли показалась мне абсурдной.

Когда я опросил всех свидетелей по разу, прошло уже часа три. Я ужасно вымотался, и чтобы не устраивать очные ставки, которые, вполне вероятно, закончились бы скандалом, ни обвинять кого-то и ни признаваться в своей бесполезности, я сказал, что у меня есть кое-какие подозрения, но мне нужно обдумать это наедине с собой.

Было видно, что ребята тоже устали, наверно, поэтому никто мне не возразил. Я собрал все показания, написанные обратной стороне листов с нотами наших песен, сделал серьёзный и задумчивый вид и ушёл восвояси, в панике пытаясь придумать, как выйти из ситуации так, чтобы и волки были сыты, и овцы, точнее, один барашек, был цел. Да и чтобы мне тоже не досталось.

Я долго думал над тем, как разрулить ситуацию, не выдав тебя, да и себя заодно. С одной стороны, мне хотелось показать свою компетентность в расследовании дел, чтобы группа поняла, что и у меня есть особые таланты. С другой — я совсем не жаждал признаться, что шарился в твоих вещах. Ну, а в третьих и, в самых главных, пусть деньги группы какие-то образом и оказались в твоих вещах, я не собирался предавать тебя. Об этом и подумать было страшно, ведь мы так сблизились в последнее время: ты называл меня другом и даже впустил переночевать в свою обитель. Все мои мысли сошлись на том, что прежде чем принимать решения, что мне делать и чего не делать, я должен поговорить с тобой. И я отправился на поиски тебя.

Оказалось это не так просто, несмотря на солидную практику в выслеживании тебя. Просто побродить по кампусу оказалось недостаточным. Я зашёл в один из корпусов, в котором видел тебя пару раз, посетил центр Киммеля, обошёл остальные корпуса и даже общежития. Последним в повестке дня у меня было наведаться к тебе домой. Это я оставил на самый вечер, предположив, что днём я тебя там вряд ли застану.

Пока я бродил по кампусу, мне в голову пришла интересная мысль, как решить текущую задачу. Но для этого мне нужны были деньги. Я дождался подходящего времени и позвонил отцу.

— Пап, привет, — сказал я, как только услышал звуки соединения. — Не помешал? Ты бы не мог одолжить мне немного денег? Хочу сводить девушку в хорошее место.

Это было унизительно, попрошайничать на свидания, в конце концов, я же взрослый парень, способный зарабатывать и сам. Но то, что у меня на самом деле другая цель, не требующая отлагательств, придало моему голосу уверенности и даже немного наглости. По крайней мере, мне самому так показалось.

— Тебе прямо сейчас нужно или подождёшь, когда я до банка дойду? — спросил отец, и я услышал на заднем фоне типичные ресторанные звуки.

— Я думал, ты уже освободился. Нет, мне не срочно, конечно, — я попытался рассмеяться.

— Клиент вредный попался, — посетовал отец. — Видите ли, в рабочее время он не может. Как закончу, заеду в банк, всё равно туда собирался. Тебе сколько кинуть?

Я назвал сумму, которая по словам ребят из группы, была в конверте.

— Ого! — отец присвистнул. — Куда это ты собрался тащить свою пассию? В сам Белый дом?

Я смутился, хотя и ожидал подобной реакции заранее.

— Ещё хотел за танцы заплатить, мы с Джеммой туда вместе ходим, — я немного помолчал. — Пап, а ты можешь маме об этом не говорить? Ну, про танцы.

— Конечно, не вопрос, — рассмеялся отец. — Танцы, так танцы. Хотя лучше бы на борьбу записался или в шахматный клуб.

Отец попрощался и пообещал перезвонить, как кинет на карточку средства. Я выдохнул с облегчением. Возле первого пункта в списке можно было ставить галочку. Дав себе несколько минут на то, чтобы успокоиться, всё таки просить деньги, даже у отца, не самое приятное занятие, я заглянул в записи с допроса, а потом вызвал такси.

Я доехал до караоке-бара, который был последним в списке заведений, где ребята отмечали выступление. Он был открыт, но я только посмотрел на здание, и отправился искать почтовое отделение. Пока я шёл, мне позвонила Лайк и поинтересовалась, как у меня дела с расследованием. Я сказал, что продвигается, но мне ещё нужно кое-что проверить. Что именно, я говорить отказался.

— Ладно, — сказала Лайк с огорчением в голосе. — Я просто хотела узнать, может, тебе нужна помощь? По мне так эта затея Нильса такая странная. Как будто мы какие-то преступники.

— Да, наверное, — согласился я. — Он погорячился.

— Кстати, он спрашивал твой номер. Можно ему дать? Или подождать до конца твоего этого… ну того, чем ты занимаешься?

— Правда, спрашивал? — удивился я. Ведь это он же первый, по-моему, решил игнорировать меня, а потом подговорил всю группу.

Лайк подтвердила. Потом, когда я уже положил трубку, моё удивление сменилось разочарованием. Если бы не случай с деньгами, стал бы он интересоваться мной? Очень сомневаюсь.

Я зашёл на почту, купил чистый белый конверт, блокнот и чёрную ручку. Немного потренировавшись в написании имени Нильса так, чтобы было похоже на то, что я видел у тебя в сумке, я подписал конверт, положил туда несколько купюр, чтобы было понятно, что он не пустой, и вернулся к караоке-бару.

Посетителей внутри было не много, что мне было на руку, так как я хотел, чтобы меня заметил и запомнил персонал. Я прошёл в зал, не раздеваясь, и стал наклоняться у каждого столика, не пропуская даже те, которые были заняты. Посетители смотрели на меня косо, а одна девушка даже назвала меня чудиком, когда я опустился на четвереньки и залез под стол.

Я облазил половину зала, когда ко мне, наконец, подошёл человек в форменной футболке.

— Что ищите? — спросил он вежливо.

Я так обрадовался его появлению, что ударился затылком об стол, поднимаясь.

— Да, я был у вас в пятницу с друзьями и потерял конверт. Белый такой, подписано Нильсу. Вам никто не передавал?

Сотрудник провёл меня в служебное помещение и подвинул большую картонную коробку, на дне которой лежало два телефона, зарядное устройство, толстая тетрадь и четыре связки ключей. И так было понятно, что конверта там нет, но я для виду перебрал потерянные вещи.

— А, может быть, что он ещё остался в зале? Я просто забыл, где мы сидели. Я посмотрю под другими столиками?

— Да, пожалуйста, — отмахнулся сотрудник и проводил меня обратно в зал.

Я продолжил демонстративные поиски, на этот раз держась ближе к окнам. К сожалению, я не выяснил у ребят, где конкретно они сидели, но, кажется, слышал от Моны про то, что она тогда смотрела в окно.

Внизу на стене располагались радиаторы, спрятанные за деревянными панелями. Я провёл рукой по ним и обнаружил зазор. Чисто теоретически конверт вряд ли мог выскочить из кармана и самостоятельно прыгнуть за радиатор, но ничего умнее я не придумал. Я сделал вид, что достал оттуда конверт и с радостью на лице подбежал к сотруднику.

— Нашёл! — помахал я конвертом у него перед носом.

Он шарахнулся от меня в сторону, но улыбнулся. Решив, что меня тут достаточно запомнили, я вышел на улицу. Отец ещё не звонил, поэтому я сначала снял всё, что у меня оставалось на карточке в банкомате, а потом преступил к самой важной и, вероятно, самой рискованной части плана.

Когда я добрался на такси до твоего дома, было уже темно. Я обошёл дом и задрал голову на третий этаж. Несколько окон горели, но сложно было понять, есть ли среди них твоё. Несколько минут я ждал, вдруг в одном из светящихся жёлтых квадратов появится твой силуэт, а потом решил попробовать попасть внутрь.

Входная дверь оказалась открытой. Я поднялся на третий этаж и постучал. Ты появился в проёме с недоумением на лице, но потом всё же впустил меня. Если бы не важное дело, я бы вряд ли рискнул приходить к тебе после того, как кричал у тебя под окнами. На вид ты мне не особо обрадовался.

Я прошёл вслед за тобой в комнату. Всего за несколько дней здесь успел появиться кавардак: одежда, книги и много чего ещё лежали в самых не предназначенных для них местах. Венцом всему этому оказалась коробка из-под пиццы, лежащая на раскладушке и пропитывающая комнату аппетитным ароматом.

На тебе были только спортивные шорты до колена и майка в чёрно-белую полоску. Никогда раньше не видел тебя в подобной одежде. Руки ты прятал в карманах.

— Ты надолго? А то я уже ухожу, — ты быстренько подобрал с пола свитер и натянул, взлохматив и без того неряшливую причёску.

Мне стало неловко от того, что я вот так без приглашения вломился в твою частную жизнь, где ты выглядел так, как тебе удобно, а не так, как хотел выглядеть при всех.

— У меня к тебе разговор, — выдавил я из себя.

Ты сел на подоконник и оказался напротив меня.

— Ну?

— А да…, — я замялся, не зная, с чего начать. — Можно я сяду?

— Валяй, — судя по твоему лицу ты и правда куда-то торопился. Или просто хотел избавиться от меня.

Я сел на стул, но оказался слишком близко к тебе, потом пересел на раскладушку, сдвинув пиццу, но так пришлось задирать голову вверх, до и коробка норовила соскользнуть на пол. Я снова поднялся.

— Ну же, Тейт! — поторопил ты. — Говори уже.

Я выпал в прострацию от того, как хорошо моё имя звучало из твоих уст, и даже немного разозлился на тебя, что ты не даёшь насладиться этим моментом. Но у тебя был настолько нетерпеливый вид, что я испугался, что ты прямо сейчас меня выгонишь, и я так и не сделаю то, зачем пришёл.

— Ребята в группе ищут деньги, которые Нильс получил за концерт, — начал я, остановившись посередине комнаты.

— А я тут причём? — перебил меня ты, причём с таким видом, будто на самом деле понятия не имел, на что я пытался намекнуть.

— Нильс думает, что их взял кто-то из группы. Вечером, после концерта. И он послал меня провести следствие. Потому что меня с вами не было, — слова давались с большим трудом, но ты молча слушал, поэтому я продолжал. — Я сходил в караоке-клуб, в котором вы были, поискал там и нашёл вот это, — уже чуть ли не заикаясь и чувствуя, что краснею, я вытащил из кармана пальто конверт и протянул тебе.

Ты взял конверт, вынул деньги и пересчитал.

— Не хватает, должно быть больше, — заявил ты с непроницаемым лицом.

— Да… Мне отец скоро пришлёт. Я положу ещё.

— Ну окей. А от меня чего хотел-то?

На этот вопрос я уже и не знал, что ответить. В планах всё должно было выглядеть иначе. Я надеялся, что ты признаешься, что взял деньги, попросишь не сдавать тебя, а потом отдашь мне оригинальный конверт, чтобы я отнёс его Нильсу. Пусть даже если ты и не решишь, что должен мне деньги. А в реальности получилось, будто это я виноват. Я и чувствовал себя так, словно признаюсь в преступлении.

— Хотел, чтобы ты был в курсе, — ответил я через плечо, отвернувшись и уходя к двери.

Мне потребовалось много усилий, чтобы не выдать обиду. Я боялся, что ты догонишь меня, поэтому вылетел в коридор чуть ли не бегом. Но ты, похоже, и не собирался останавливать меня. Несколько минут постояв на лестнице и так и не услышав твоих шагов, я отправился к себе домой.