Я твоя тень

Глава 47

В реальности я увидел тебя через почти неделю. Было странно смотреть на тебя после всего того, что произошло в нашем общем воображении. Мне захотелось дотронуться до тебя, чтобы понять, что ты реален. Поверить в то, что мы наговорили друг другу по телефону, было очень трудно. Так не бывает, говорил я себе, только не со мной. Это был сон, моё больное воображение нарисовало картины близости с тобой, но ты тут вообще не причём, даже не подозреваешь о моих мыслях. Но твой голос… Он возвращал меня к реальности и тому факту, что всё было по-настоящему.

Мы увиделись в парке, по дороге к месту, где наша группа собиралась, чтобы услышать убойную новость от Нильса. Так, во всяком случае, было написано в моём сообщении, полученном накануне вечером.

Ты шёл по тропинке со стороны дороги и попался мне навстречу. Я протянул свою руку, чтобы взять твою, но ты убрал её и приложил палец к моим губам.

— Тсс…, — ты прищурился и заговорщицки подмигнул мне, но твои губы при этом не дрогнули, сохраняя ровную линию.

Я понял, что всё, что случилось должно быть нашим секретом. Я улыбнулся тебе, чтобы ты понял, что я согласен, но ты не повернулся, а ускорил шаг. Через полминуты мы оказались в закутке у скамеек, где уже собрались остальные ребята.

Мона сидела на скамейке, скрестив руки на груди, и недовольно из-под бровей поглядывала на всю компанию. На меня она даже не взглянула, зато подскочила к тебе навстречу и обвила всеми конечностями сразу. Я заметил, как ты наклонился под тяжестью своей девушки. Остальные ребята тоже были здесь, но я не заметил ни их действий, ни настроения. Слышал только, как Росс напевает себе пол нос мелодию одной из наших песен.

— Отлично, все в сборе, — сказал Нильс. — Я обещал убойную новость, так вот она.

Нильс продемонстрировал квитанцию об оплаченных двух часах в студии звукозаписи.

Пока Росс с девочками издавали различные возгласы ликования, ты довольно улыбался. Я не удивился такой реакции: ты точно знал заранее, вряд ли Нильс мог с тобой не посоветоваться, даже, несмотря на разногласия.

— Чё там написано? — Росс попытался забрать квитанцию у Нильса, но тот не отдал.

— Следующий четверг с девяти до одиннадцати наш, — сообщил Нильс. — Учёбу придётся прогулять, но ничего, переживёте, музыка важнее.

— А другого времени не было? — робко поинтересовался я, что вызвало у Нильса гримасу призрения.

— Утром дешевле, — объяснил ты. — Мы ж пока не разбогатели.

Сразу после твоих слов я задумался, кто оплатил эту нехилую трату. Я мельком заглянул в квитанцию и увидел сумму в два раза превышавшую ту, что мы заработали за выступление в клубе. Наверное, половина оттуда, а вот, кто разорился на вторую половину — вопрос. Спросить это я не решился, потому что вероятность того, что этот кто-то являлся Нильсом, была наибольшая, а я и так у него, похоже, в печёнках сидел.

— Надо это дело отметить, — объявил Росс. — Куда пойдём?

– Только, если ты платишь, — проворчал Нильс.

— Я тоже на мели, — сказал ты.

Мне ужасно захотелось стать тем благодетелем, который спасёт гулянку, но, к сожалению, после того, как я заплатил за тебя Джону, мне еле-еле хватало на еду.

— Пойдём в боулинг, — предложила Лайк. — Мы заплатим.

Мона сделала кислую мину, но кивнула.

У меня из кармана зазвенел мобильник классической трелью, которую я установил на маму.

— Фу, какая древняя мелодия, — фыркнул ты, и ребята засмеялись.

Мне же в этот момент было не до обид. Причина, по которой мама звонила среди бела дня вне расписания, беспокоила больше. Я отошёл на приличное от ребят расстояние и нажал кнопку приёма звонка.

— Дорогой! Так рада, что ты ответил. Почему трубку не берёшь? Вечерами у тебя вечно занято. Кому ты звонишь всё время?

Мне прошибла нервная дрожь. Я так увлёкся болтовней с тобой по телефону, что совершенно забыл, что должен был три раза в неделю звонить маме! Она застала меня врасплох, никакой правдоподобной версии я заготовить не успел.

— А… я…, — промямлил я, судорожно пытаясь на ходу сочинить хоть что-то. — У меня было много учёбы… с однокурсниками общался по телефону, помогал с заданиями, а они — мне…

— О чём ты говоришь? Не понимаю тебя? — удивилась мама. — Чем ты сейчас занят? Ты на улице? Почему не на учёбе?

— Сегодня уже закончились лекции, — ну хоть это было правдой, и я на секунду почувствовал себя увереннее.

— Ты мне правду говоришь? — тон голоса мамы не предвещал ничего хорошего.

— Да, конечно! — воскликнул я в сердцах. Получилось громко, я огляделся, но рядом никого не было. Ребят я тоже не заметил, что было хорошо, потому что не хотелось, чтобы они знали, что я отчитываюсь маме.

Мама ещё несколько минут меня допрашивала, а потом, сославшись, на работу, отключилась. Я выдохнул с облегчением, но неприятный осадок остался. Вряд ли мама мне полностью поверила. Страшно даже представить, чем это обернётся мне в будущем.

Я убрал телефон и огляделся по сторонам. Ребят уже и след простыл. Наверное, не стоило надеяться, что они позовут мне с собой, было бы не так обидно. Для полного счастья, мне не хватало встретить Джемму, подумал я, и вселенная согласилась со мной.

Я пошёл к библиотеке с целью провести там все выходные, потому что я сильно отстал в делах учебных, а вечерние звонки тебе никоим образом не способствовали обратному. У входа в здание встретилась Джемма в компании с Лорен. Я повернулся к ним, чтоб поздороваться, но они переглянулись, неприятно захихикали и прошли мимо. В библиотеке я собрал самую высокую стопку книг, какую только смог унести.

***

Выходные пролетели быстро, а за ними и первая половина недели. В среду вечером я получил сообщение от Лайк: «Встречаемся завтра в 8.45 у студии, не опаздывай». И адрес.

Я позвонил маме, несмотря на то, что делал это накануне, и сообщил, что завтра у меня важное занятие по введению в психологию, которое повлияет на зачёт. Даже не знаю, почему я это сделал, ведь мама никогда не звонила мне в учебное время, наверное, хотел убедиться, что она точно не нарушит своих принципов. Мама была странно холодна. Она пожелала мне удачи и почти ничего больше не спросила. Но я решил, что это даже хорошо. Наверняка, она вся в работе, поэтому и голова занята не мной.

Перед самым сном, я написал тебе сообщение: «Ты придёшь завтра?» Вопрос был справедливым, ведь обычно не принимал участие в выступлениях, твою клавишную партию уже давно играла Лайк. Я ждал ответа, но не дождался и уснул, а утром прочитал сообщение, полученное в половине третьего ночи: «Конечно, сладкий».

Поскольку в финансовом плане я был чуть богаче нью-йоркских бомжей, живущих под мостами, на такси рассчитывать не стоило. Я быстро умылся, оделся и отправился изучать местный общественный транспорт. Метро я нашёл быстро, зато уже под землёй застрял, изучая схему движения поездов, рассчитывая, на какой станции мне выходить и в какую сторону потом идти. К студии звукозаписи я прибыл в восемь пятнадцать. Чтобы как-то скоротать ожидание, я решил немного прогуляться, а заодно поискать дешевую забегаловку. Из самого доступного оказалась точка продажи хот-догов, но такая еда для меня была всё равно, что достать объедки из мусорного бака, поэтому я ограничился лишь кофе, купленным в ближайшем Старбаксе.

Вернувшись назад, к студии, я посмотрел на часы и удивился, почему до сих пор никого нет. В мысли закралось подозрение, что квитанция Нильса была липовая, а я в очередной раз стал жертвой розыгрыша. Я сел на скамейку и, допивая свой кофе, задумался о том, что буду делать дальше, если никто так и не придёт.

— Эй, ты чего сидишь тут? — раздался твой голос со стороны входа в здание. — Только тебя и ждём.

Оказалось, что ребята уже давно собрались в фойе и через стекло окон наблюдали за моим поведением. И, наверняка, смеялись.

— Я поставил на то, что ты всё-таки зайдёшь сам, — сказал Росс и, хихикнув, протянул Нильсу десятку. — Ты должен мне десять баксов.

Я засунул руки в карманы, как будто надеясь, что эта сумма образуется там сама собой. Росс хлопнул меня по плечу.

— Расслабься, я пошутил.

В назначенное время мы зашли в небольшую, но уютную комнату без окон, отделенную от комнаты поменьше прозрачным пластиком.

— Как будете готовы, дайте знать, — сказал парень на вид чуть постарше нас, выглянувший из звукорежиссёрской будки.

Нильс сказал, что мы должны записать песню, которую исполняли на фестивале и, если успеем, ещё одну. Я подумал, что за два часа можно записать все наши четыре песни, но вскоре понял, как сильно ошибся. Ребята-то играли, как надо, зато меня постоянно останавливали, одёргивали, требовали петь, то тише, то громче, то быстрее, то чувственнее. Больше всего, естественно, доставалось от Нильса, хотя все остальные тоже хотя бы по разу, но возмутились моей некомпетентностью. Ты единственный ко мне не придирался, да и то, потому что почти сразу ушёл к звукорежиссёру и наблюдал за нами оттуда.

В общем, это оказались не самые приятные два часа в моей жизни. По окончании нашего времени, я чувствовал себя так, словно меня сбросили в колодец и заставили выбираться безо всякой помощи, а я так и не понял, вылез я на свет или нет. А мы записали всего-то одну песню. Как другие группы записывают целые альбомы, я и представить не мог.

Ребята собирались кто куда: Мона хотела пойти с тобой по магазинам, Лайк звала перекусить в кафе, Нильс что-то говорил про культурный центр. Я же мечтал лишь о душе и кровати, и всё равно, что на улице самый разгар рабочего дня. Вот и преимущество того, что меня не берут на совместные времяпровождения.

Ни с кем не прощаясь и не привлекая к себе внимания, я выскользнул на улицу. Не успел я застегнуть молнию на куртке и осознать, что я нахожусь в разгар учебного дня в центре Нью-Йорка у студии звукозаписи, как заметил знакомое лицо. По тротуару с дорожным чемоданом в руке мне навстречу приближалась мама.