Я твоя тень

Глава 45

На следующее утро, в семь ноль-ноль, мой мобильник взорвался песней Дэвида Боуи, которую я поставил на тебя.

— Доброе утро, сладкий. Не разбудил?

И, хотя проснулся полчаса назад, голос ко мне ещё не пришёл. Первое слово пришлось повторить дважды, чтобы ты услышал.

— Привет, — я, наконец-то, прочистил горло и смог выдавить из себя нормальные звуки. На заднем фоне я услышал бытовые шумы: хлопанье дверями, бряцание посуды, шум воды из-под крана. — Нет, я не спал. А ты… Не думал, что ты встаёшь так рано.

— Ну, здрасте! — ты рассмеялся. — Что я, по-твоему, сплю до обеда, а потом бухаю всю ночь? Стал бы я так потрясающе выглядеть тогда?

— Ну, я…, — опять я сморозил какую-то глупость и почувствовал себя дураком.

В телефоне раздались равномерный стук, а потом женский голос спросил: «Не могу найти твою кружку, будешь пить в этой?»

— Ага, — сказал ты в трубку, не понятно мне или собеседнице. Стук продолжился, а потом я услышал грохот. — Ой, чуть не уронил тебя в йогурт. Ты у меня на громкой связи, если что. Готовлю завтрак.

Повисла пауза. Я опять затупил, не зная, что сказать на это.

— А что готовишь? — сообразил я, наконец.

— Салат, — ответил ты.

— Зай! — позвал женский голос, на этот раз громче. Кажется, это была Мона. Ну, да, а кто ещё это мог быть. — Не режь туда серединку, я не хочу есть с костями!

— Да, блин! То режь, то не режь, ты уж определись, — твой голос прозвучал обиженно. — На, веточку будешь?

Некоторое время я слушал возню, визг и твой смех. Было странно слушать звуки из твоей повседневной жизни, да ещё и с Моной. Как будто я подглядывал втихаря в замочную скважину или в скрытую камеру. Но, ведь ты сам меня пустил?

— Ты ещё там? — спросил вдруг ты, а как раз уже подумывал отключиться, обиженный отсутствием внимания с твоей стороны.

— Да, — ответил я, стараясь не выдавать обиду в голосе. — Слушаю твой завтрак.

Ты хихикнул.

— Хорошо сказал, надо в цитаты забить. Да, я чё звоню-то. Ты был у меня дома, помнишь?

— Что? — послышался голос Моны. — Ты пустил его к себе, а мне не сказал? Когда это было?

Сначала мне показалось странным, что Мона не знает, что я был у тебя, ведь в тот день, когда, как идиот, вопил у тебя под окнами, она была с тобой. Но потом я сообразил, что она, видимо, ушла в тот время, пока я ходил к себе и выяснял, что общежитие закрылось. Да и, если бы она знала бы о моей пьяной выходке, то рассказала бы всей группе.

— Да он всего на минутку зашёл, — было странно слышать, как ты оправдываешься перед своей девушкой. Раньше я не замечал, чтобы ты был с ней особо церемонным. — И я его не приглашал, он сам выяснил, где я живу, прикинь? Шпион, блин.

После этих слов мне снова захотелось отключиться, но я боялся повести себя, как обиженная девчонка.

— Ну-ну, так я и поверила. И чем вы занимались? — в голосе Моны послышалась тонна ехидства.

— Ммм, детка, так ты ревнуешь? Иди сюда. Мне так нравится, когда ты это делаешь…

— Нет! Отстань! — я услышал протест Моны, а потом возню, которая вскоре затихла, и я пару минут слушал, как вы целуетесь.

Тут мне уже стало стыдно, что я слушаю это, и немного неприятно. Но прежде чем я успел нажать на красную кнопку, ты сказал:

— Чувак, ты тут? В какой комнате ты живёшь? Я зайду к тебе в шесть, будь там.

Я назвал номер комнаты и, наконец, отсоединился.

Из-за звонка я выбился из графика. Я посмотрел на часы и понял, что либо я завтракаю, либо иду на занятия бегом. Но потом мне пришла в голову мысль, как-то приукрасить своё жилище к твоему приходу. Всё-таки моя комната — это место, которое может многое обо мне сказать.

Вспоминая твою квартиру и сравнивая со своим обиталищем, я подумал, что у меня слишком чисто и аккуратно. Вдруг ты решишь, что я высокомерный педант или просто мамочкин сынок? Так что, оставшееся до выхода время, я потратил на анти-уборку. Расправил постель, смял подушку, часть одежды из шкафа разместил хаотично по комнате, устроил небольшой бардак на столе. Часть книг по учёбе я спрятал в шкафу, чтобы не выглядеть зубрилой. Хорошо бы ещё было развесить плакаты с рок-группами на стенах, но у меня не было ни одного журнала, откуда их можно бы было выдрать.

Я оглядел комнату так, как ты бы её увидел, преодолев порог. Она показалась мне вполне подходящей для среднестатистического студента-первокурсника. Чего-то недоставало, но у меня были сегодня слишком важные занятия в универе, поэтому от идеи потратить полдня на шопинг, я отказался.

Из общежития я вышел почти вовремя и вдруг увидел Мону, которая шла мне навстречу. Она заметила меня не сразу, а когда таки увидела, то чуть не подпрыгнула.

— О, привет! — в её голосе я уловил фальшь. Наверное, она не рада была меня видеть, после того, как узнала, что я был у тебя в гостях. — Не знала, что ты живёшь здесь. А я … к подруге. Ну, пока! А, кстати, подожди! Впусти меня внутрь, сделаю ей сюрприз, — Мона тараторила так быстро, что я не успел даже поздороваться с ней.

Я провёл её внутрь, а дорогу в корпус преодолел уже бегом.

День прошёл быстро, сосредоточиться на учёбе получалось плохо, потому что я только и думал о твоём приходе в гости. С последней лекции я ушёл раньше, чтобы забежать в кафе за пиццей и напитками. Потом ещё быстренько съездил на такси в книжный и купил настольную игру, чтобы нам было чем заняться. Я так спешил, что не подумал, что, может, такой досуг тебе не по душе и выглядит задротским. Сообразил я уже у общежития. Часы показывали половину шестого, и было уже поздно что-то менять.

Я поднялся на свой этаж и первое, что уловил, было то, что дверь в мою комнату приоткрыта. Но я точно помнил, что закрывал её на ключ. Я же ни разу в жизни ещё не забывал запереть дверь!

Внутри царил полный погром. Мебель была сдвинута. Стены исписаны непотребными надписями. А все мои вещи валялись на полу в большой луже непонятного происхождения. Я сперва даже подумал, что меня затопили, а дверь вскрыл комендант, чтобы обнаружить утечку, но потолок был совершенно сухим, а ещё в комнате витал запах общественного туалета, который крайне редко убирают. Мне затошнило и стало страшно переступать порог.

Я снова посмотрел на часы, будто надеясь, что время остановилось. Но оно шло своим ходом, даже и не думая замедляться. Я достал телефон, чтобы позвонить тебе и сказать, чтобы не приходил. Но вот только оправдание никак не приходило в голову. Что могло произойти за полдня? Я заболел? Меня похитили пришельцы и увезли домой, на Плутон? Общежитие закрыли на карантин? Всё это звучало бы крайне не правдоподобно, и ты бы мог подумать, что я тебе не рад. Этого мне ни в коем случае не хотелось, поэтому я оставил пиццу и пакеты в коридоре и переступил порог в твёрдой уверенности, что смогу вернуть первоначальный вид комнате за оставшиеся двадцать пять минут.

Я сбегал в прачечную за большим мешком и сложил туда всю одежду с пола. Туго завязав мешок, я оставил его на стиральной машине, так как времени сортировать вещи не было. Попросил коменданта открыть мне комнату, где хранились принадлежности для уборки. Старательно выдраил пол.

Со стенами оказалось сложнее, маркер, судя, по всему, был перманентным и даже специальное спиртосодержащее средство его не взяло. Я в панике метался по комнате, не понимая, что мне делать. Может, признаться, что кто-то проник в мою комнату и устроил беспорядок? Хуже всего было то, что картинки и слова на стенах прямым текстом говорили о том, что я тебя, якобы ненавижу. Так и было написано: «Френсис, ты мерзкая шваль» и подрисован человечек без штанов на корточках.

Я постарался успокоиться, иначе ведь ты придёшь и застанешь весь этот ужас, а я даже не смогу объяснить его происхождение. Я вышел в коридор, чтобы легче было прийти в себя, не созерцая постоянно похабные надписи. Из одной из комнат вышел мой сосед и, заметив у меня набор для уборки, спросил:

— Ого! Выселяют?

Я паническим движением прикрыл дверь в комнату.

— Э… нет. Решил немного сапгрейдить жильё. У тебя случайно нет обоев?

Это, конечно, был глупый вопрос. Откуда у студента обои? Да и даже будь они у него, я бы не успел их поклеить так быстро, тем более что никогда этого и не делал. Но всё-таки мой глупый вопрос натолкнул меня на умную мысль.

— Или журналов каких-то с плакатами, ненужных? — спросил я, прежде чем мой сосед решил, есть ли у него обои.

Через минуту мой сосед принёс мне целую стопку.

— Забирай все, я их уже прочитал.

Я в благодарности потряс ему руку, да так, что он пожаловался, как бы я её не оторвал.

Я рванул заклеивать надписи. Плакатов мне не хватило, и я стал прицеплять обычные страницы. Благо скотча у меня было достаточно.

В шесть ноль-ноль я оглядел новый ремонт. Теперь моя комната напоминала творческую студию какого-нибудь журналиста. По крайней мере, я на это надеялся. В любом случае, о погроме уже мало что напоминало: стены я заклеил с пола до потолка, лужу вытер, постельное бельё сменил, одежду убрал, на столе прибрался.

Успокоившись, я сел на кровать и стал ждать. Потом вспомнил про пиццу, занёс её в комнату, подивившись, что её никто не съел, открыл коробку и положил на столе. Я не знал, остался ли ещё запах, потому что я-то уже привык к нему и не воспринимал. Но, наверное, воздух из открытого окна и аромат пиццы с беконом должны были заглушить его.

В десять минут шестого раздался стук в дверь.

— Привет! — ты распахнул дверь с торжественным видом, как будто являлся главным призом на празднике. — О, пицца, здорово!

Ты прошёл в мою комнату и, остановившись у стола, стал принюхиваться сначала к коробке, а затем к воздуху вообще.

— Чем пахнет?

Я пожал плечами, сделав вид, что не понимаю, о чём ты.

— Окей, — ты плюхнулся на мою кровати и похлопал по ней ладонью, то ли проверяя мягкость матраса, то ли подзывая меня к себе.

Я сделал попытку подойти к тебе, но внезапно передумал, и остался у стола.

— Ну, чё ты, блин? — возмутился ты с деланным раздражением. — Садись ко мне.

— Будешь пиццу? — спросил я, не сдвинувшись с места.

— Ага…, ты снова принюхался к воздуху. — Блин, чем тут пахнет?

Ты поднялся в кровати и стал ходить по комнате из угла в угол, инспектируя воздух. Спустя полминуты ты остановился и сказал:

— Пахнет, как в сортире, не чувствуешь?

Я подошёл к окну и пошире открыл форточку. Страницы из журналов, приклеенные наспех на стены, зашелестели. Одна даже оторвалась и спланировала на пол, открыл часть надписи про то, что якобы я нюхаю носки. Я быстро загородил стену спиной, встав рядом.

— Слушай, это, блин, невыносимо, — ты направился к двери. — Этот твой запах… Фу, мерзость. Знаешь, я лучше пойду.

Ты открыл дверь, а я чуть не просился наперерез в желании загородить её, но вовремя опомнился. Ты ушёл, а я так и остался стоять у стены и прятать надписи от того, кого уже не было.