Золушка и Мафиози

34

ТИЦИАНО КАТАНЕО

— Надеюсь, ты пойдешь сразу в нашу комнату, — предупреждаю я, позволяя Рафаэле толкнуть меня под руку. Она бросает мне сердитый взгляд через плечо и топает прочь. Я даю ей пять минут, чтобы последовать за ней, и цокаю языком, когда обнаруживаю, что она все еще в свадебном платье. — А я-то думал, что упустил время, чтобы развернуть свой подарок…

— Мне нужна помощь с платьем, — признается она, ее голос звучит сквозь зубы, и я смотрю на ряд микрокнопок на ее спине. Их там десятки.

Я облизываюсь, снимаю пиджак и позволяю Рафаэле увидеть улыбку в уголках моих губ в зеркале, перед которым она стоит. Я отстегиваю свою двойную кобуру и оставляю ее на серванте рядом с дверью.

Я полностью разоружаюсь, а затем приближаюсь, неся только свой любимый нож, который всегда со мной: дамасская сталь с замысловатыми узорами и прочной рукояткой из слоновой кости.

— Просишь так мило… — шепчу я ей на ухо, встречаясь с ней взглядом через отражение.

Ее веки медленно опускаются, и она вздрагивает, но, поняв это, Рафаэла открывает глаза, решив сопротивляться. Я громко смеюсь.

В двух шагах от нее я кладу нож на комод и снимаю галстук. Бросаю его на пол, не сводя глаз с жены. Я расстегиваю пуговицы на своей рубашке, наблюдая за тем, как медленно колышется ее горло. Рафаэла остается неподвижной, гордой статуей, но я вижу, как слегка дрожат ее губы, как учащается дыхание, как руки сжимают юбку платья с каждым обнаженным участком моей кожи.

Ее расширенные зрачки теряются в моих татуировках, начинающихся на шее и спускающихся все ниже и ниже, пока они не оказываются на моих руках, расстегивающих брюки и спускающихся по ногам.

Рафаэла поджимает губы, выдыхая в предвкушении, когда я запускаю пальцы в свои трусы-боксеры. Я практически слышу, как колотится ее сердце, когда я разрываю ткань, и мой член вырывается на свободу. Она задыхается, ее решимость казаться безразличной была предана ее собственными глазами, когда они искали мои.

Я достаю нож, лежащий на комоде. Рафаэла вздрагивает от одного лишь соприкосновения моей кожи с ножом. Смеясь, я сокращаю расстояние между нами и собираю ее волосы вокруг одного плеча. Тупой стороной ножа я снимаю одну за другой пуговицы с домиков. Я делаю это нарочито медленно. С каждой секундой близости дыхание Рафаэлы становится все более интенсивным, ее грудь поднимается и опускается все быстрее. С каждой расстегнутой пуговицей она все больше обнажается, и не только кожа, но и ее реакция.

Ее волосы дрожат под холодными прикосновениями моих пальцев, и она слегка наклоняется ко мне, не осознавая предательства собственных конечностей.

Я добираюсь до последней кнопки и прижимаю ледяную сталь к ее пояснице, вознагражденный ее восхитительной дрожью. Моя куколка любит забавные игрушки? Однако она отстраняется от меня прежде, чем я успеваю это проверить.

Моя жена оборачивается, придерживая под грудью свадебное платье. Смесь возбуждения, непокорности и гнева в ее взгляде — это новый вид афродизиака. Она смотрит между кроватью и мной, снова и снова, прежде чем сделать глубокий вдох, просунуть руки в широкие бретельки платья и отпустить его, позволяя ему скользить по ее телу, пока оно не скапливается в облако на полу.

Рафаэла выходит из объемного кокона с красным лицом и еще одним вызывающим взглядом, забирается на кровать и ложится лицом вверх, без движения. Ясное намерение, стоящее за ее действиями, вызывает у меня искренний смех. Это сработало бы с мужчиной лучше меня, с меньшим терпением, чем я, с меньшей решимостью, чем я. Например, с Данило, женихом, которого Витторио устроил для Рафаэлы, наверняка обиделся бы на ее притворную холодность и сдался.

Жаль, что моя куколка не вышла за него замуж.

— Я думал, ты уже поняла, что я терпеливый человек, куколка, — говорю я, отходя к кровати. — Не зря меня называют человеком с железным терпением, хотя в мои обязанности не входит добывать информацию у наших врагов. Боль — не единственная моя специализация, Рафаэла.

Я наклоняюсь, приближая свой рот к ее уху, и провожу кончиком носа по волосам, разбросанным по темным простыням.

— Знаешь, сколько раз я представлял тебя именно такой, Рафаэла? Обнаженной? В моей постели? — Я смеюсь. — Я сбился со счета, принцесса. Я потерял всякий гребаный счет.

Я отступаю назад и медленно обхожу кровать, пока не достигаю другой стороны и не забираюсь на нее на коленях, ложась на бок рядом с не таким уж неподвижным телом жены. Я откидываю волосы от ее уха и провожу рукой по ее плоскому животу, нависая пальцами в миллиметрах от ее кожи, медленно продвигаясь вверх — угроза, которую я пока не выполняю. Ее живот подрагивает с каждым сантиметром, приближающимся к ее груди.

— И знаешь, сколько раз я напрягался, думая об этом, лежа прямо здесь, на твоем месте? — Я обвожу ее ухо кончиком языка, покусываю мочку и дую за нее. — Но я не мастурбировал, куколка, ни в одной из своих фантазий. Знаешь, почему? — Я провожу кончиком носа по изгибу ее шеи и делаю глубокий вдох. — Потому что я знал, что это лишь вопрос времени, когда мы сделаем это вместе.

Рафаэла сжимает зубы, пытаясь сдержать стон, когда моя рука проходит прямо по ее твердому, нуждающемуся в помощи соску — первая трещина в броне ее безразличия.

Я улыбаюсь ей, касаясь щеки, чтобы она почувствовала растяжение моих губ.

— Так тебе интересно, чем я занимался в такие ночи, Рафаэла? — Шепчу я, возвращаясь ртом к ее уху, в то время как моя рука тянется к ее шее. — Когда желание съесть тебя почти сводило меня с ума? Ты знаешь, что я делал, куколка?

Я обхватываю ее пальцами, наконец-то давая ей возможность прикоснуться к себе. Рафаэла закрывает глаза и приоткрывает губы, с облегчением выдыхая кроху воздуха, и я слегка надавливаю, контролируя поток воздуха. Ее глаза снова открываются, выглядят слегка встревоженными, и я выравниваю наши лица, заставляя ее посмотреть на меня.

— Я так и планировал. — Моя рука движется вниз, снова мучая ее фантомными прикосновениями, теперь уже снизу. — Я планировал вылизать весь путь от твоего рта до твоей киски и услышать твой стон, от ощущения, когда мой язык впервые окажется у тебя между ног. Я планировал сосать тебя до тех пор, пока ты не оставишь мое лицо мокрым от своей спермы, пока твой вкус не окажется у меня во рту. Я планировал, Рафаэла, шлепать тебя по заднице, пока она не станет цвета твоих сосков. Я планировал научить тебя, как я люблю, чтобы мне сосали, а когда ты научишься, я вознагражу тебя, заставив кричать от моих пальцев. Я планировал заставить тебя кончить всеми возможными и невозможными способами, куколка, и только когда ты будешь изнемогать, умолять, не в силах больше терпеть, трахнуть тебя.

Стон, который Рафаэла не может сдержать, почти заглушает звук шуршащих простыней, но я ждал этого. Я смотрю вниз и вижу, что ее ноги раздвинуты — немое приглашение, и я громко смеюсь.

— Так просто, принцесса? — Я щелкаю языком и поворачиваю Рафаэлу к себе, прижимая ее спиной к своей груди. Она стонет и выгибает спину, чувствуя, как моя эрекция упирается ей в попу, от чего по моему позвоночнику пробегают мурашки.

Я покусываю ее ухо, проводя кончиками пальцев по ее коже.

— В моих фантазиях ты доставляла мне немного больше хлопот.