Золушка и Мафиози

65

ТИЦИАНО КАТАНЕО

— Только не говори мне, что ты расстроилась, что тебя не пригласили на событие года?

Рафаэла оглядывается на меня через плечо и одаривает издевательской улыбкой.

— Очень, очень грустно. Я провела последние два часа в слезах, — уверяет она, берет шоколадку с маленького столика рядом с ванной, откидывает голову на край и закрывает глаза.

Обнаженное тело, погруженное в воду и пену, — это заманчиво, но у меня есть цель, и, к сожалению, она не может ждать.

— Помнишь, ты просила меня о помощи?

Жена вытягивает спину и снова смотрит на меня, улыбка, которую она дарит мне в этот раз, практически горит энтузиазмом.

— Что ты собираешься делать?

— Вообще-то, куколка, мы собираемся. Как только ты вытащишь свою горячую задницу из ванны и оденешься. Разве я не говорил тебе, что все, что нам нужно сделать, это подождать? Так вот. Сегодня тот самый день.

Мне не нужно повторять ей дважды. Рафаэла встает из ванны, не потрудившись прикрыться полотенцем. Она трется своим горячим обнаженным телом о мое лицо и практически выпрыгивает из воды.

— Что мы будем делать? — Спрашивает она, шагая под душ, чтобы ополоснуться.

— Мы сделаем несколько фотографий, а потом ты решишь, что с ними делать.

Рафаэла громко смеется, и когда она смотрит на меня, на ее лице нет ничего, кроме чистого злобного удовлетворения.

Может ли эта женщина быть более совершенной?

— Каков план? Ты припаркуешься, а мы будем просто стоять и смотреть? — Спрашивает она, уже садясь в машину, когда мы уже едем к месту назначения.

— Точно!

— Я чувствую себя немного миссис Смит, понимаешь?

— Хм… Ты снимаешь так же хорошо, как и она, — говорю я ей комплимент, потому что это правда.

Если честно, Рафаэла снимает лучше, чем водит, что делает ее смертоносной в двух разных смыслах. Я паркуюсь, когда мы приезжаем, и не проходит и пяти минут, как она начинает добиваться того, за чем мы приехали.

— Они даже не пытаются это скрыть! — Протестует Рафаэла, наблюдая через окно машины, как мужчины Саграды выходят со шлюхами, висящими у них на руках, с вечеринки, проходящей в особняке в Мессине.

Мужья женщин, которые с таким удовольствием презирают мою жену.

— Фотографии, — напоминаю я ей, и она достает свой мобильный телефон, делая снимки, пока трое из них ждут, пока парковщики подгонят их машины. — И им не нужно ничего скрывать, все их жены на мероприятии, на которое ты не пошла.

— Они, наверное, так счастливы, что все было спланировано до свадьбы и им не придется терпеть меня там… — бормочет она, делая новые снимки. Рафаэла поворачивается ко мне и щелкает языком, покачивая головой из стороны в сторону. — Жаль, что меня не пригласили… К ним.

— Эта встреча не может быть для того, чтобы сказать мне, что я собираюсь получить еще один груз бюрократии. Ты опустошил все мусорные баки в Италии, Витторио. Больше некуда девать бумаги.

Я бросаюсь в кресло напротив стола моего брата в его домашнем офисе, и фыркаю, когда уголки его губ искривляет довольная улыбка.

— Приятно знать, что ты ценишь мои старания.

— И они все еще говорят, что я садист в семье.

— Для человека, который так часто жалуется, ты проделал хорошую работу.

— Я всегда отлично справляюсь. Независимо от того, нравится мне то, что я делаю, или нет. — Он не возражает, но и не соглашается. — Почему я здесь?

— Я сегодня разговаривал с Энцо. В Вегасе все оказалось сложнее, чем мы ожидали.

— Только не говори, что меня туда отправляют.

Я вздергиваю бровь.

— Нет, не отправляют, — сухо говорит он. — Я слышал, ты подарил своей жене дом.

— Да, подарил. Это проблема?

— Да, если бы ты собирался отправить ее туда одну, но мы оба знаем, что это не так.

— Правда?

Витторио откинулся в кресле, скрестив пальцы на коленях. Его взгляд пристально изучает меня, словно хочет заглянуть в мою душу, и иногда я почти верю, что он действительно может это сделать.

— У тебя был разговор с нашей мамой.

— Когда-то это должно было произойти.

— И ты не сказал мне об этом, потому что мы оба знаем, что нет, ты не собираешься расставаться с женой.

Как же все раздражает.

— Если я здесь не из-за Вегаса и не из-за подарка, который, как ты узнал, я подарил своей жене, то зачем?

— Кармо, твой тесть.

— Что случилось? — Спрашиваю я, не особо желая знать ответ. Для меня последний раз, когда я видел или слышал об отце Рафаэлы, был день моей свадьбы.

— Я предполагал, что невозможность продать дочь может заставить его совершить какую-нибудь глупость, чтобы расплатиться с долгами за азартные игры. Я был прав.

Эта информация заставляет меня подняться с кресла и отказаться от расслабленной позы. Я подхожу к столу, заинтересованный.

— И что же он сделал?

— Он пытался нас ограбить.

Теперь я широко улыбаюсь.

— Если бы я знал, что ты вызвал меня, чтобы сделать подарок, Витторио, я бы пришел раньше.