Золушка и Мафиози

42

РАФАЭЛА КАТАНЕО

— Но они пахли чистой кожей! — Я запротестовала, и недоумение на лице Тициано было бесценно.

— Это спортивные машины, Рафаэла. Кожа — это именно то, чем они должны пахнуть.

— Я не согласна. Мне гораздо больше нравится, когда они пахнут лавандой.

— Блядь! — Ворчит он, переворачиваясь в постели на живот и прикрывая глаза рукой. — От одной мысли об этом мне очень хочется трахнуть тебя на этом гребаном окне!

— Нет, пожалуйста, не надо! — Умоляю я, поднимая руки в знак капитуляции. — Я торжественно клянусь никогда больше не прикасаться к твоим машинам, если ты поклянешься никогда не угрожать трахнуть меня на публике, или трахать меня на публике, вообще-то! — Я поправляю себя, грозя пальцем, когда Тициано опускает руку, озорно улыбаясь.

— Ты предлагаешь внести исключение в наше соглашение? — Спрашивает он, приподняв бровь.

— Предлагаю.

Он фыркнул.

— Похоже, тебе очень понравилось.

Я опускаюсь спиной на кровать, переходя из положения на боку в полностью поверженное.

— Это было здорово! Проблема будет завтра, когда мне придется встретиться с Мартиной и Арией. Вообще, когда мне придется столкнуться с кем угодно. Ведь наверняка о нашем маленьком шоу уже говорят все служащие в этом доме, и не только те, кто работает в нашем крыле.

Я слышу шорох простыней, прежде чем тень Тициано нависает надо мной, и его рука начинает ласкать мой живот, бока, а затем и грудь, и открываю глаза.

— Пусть они говорят. Ты была дома с мужем.

То, как он произносит эти слова, сбивает меня с толку. Как будто его нисколько не беспокоит, что ему вдруг пришлось разделить со мной свою жизнь, стать моим мужем.

А разговоры… Говорить с Тициано так легко… Слишком легко. Я искренне думала, что мы будем парой, которая занимается сексом и сосуществует. За то короткое время, что мне пришлось думать о том, чего я жду от этого брака, с тех пор как я узнала, что он состоится, мне даже в голову не пришло, что разговор с Тициано возможен.

Но это оказалось не просто так, это стало реальностью.

Очевидно, что мы не пара для общения, но мы только что поженились. И больше всего меня удивляет то, что он открыт для этого. Что он это допускает. Я не ожидала этого, но я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравится этот сюрприз. Возможно, со временем мы могли бы стать… ну, не знаю… друзьями?

Взгляд Тициано вдруг стал странным. Я слишком долго молчала?

— Я не хотела все портить с машинами, — признаюсь я, желая отвлечься от мыслей в голове.

— А что ты хотела? — Игриво спрашивает он. — И что же произошло? Ты споткнулась о них, и они оказались в алфавитном порядке и по цвету расставленные?

Я закатываю глаза.

— Нет. Мне пришлось попросить помощи. Я не умею водить машину, — признаюсь я, немного смущаясь. — Я даже думала попросить тебя научить меня, но после твоего маленького шоу только потому, что я переставляла твои игрушки… Я даже не хочу представлять, что будет, если я случайно поцарапаю одну из них.

В этой шутке есть доля правды. Если подумать, может, это и есть чистая правда. Я подумывала о том, чтобы попросить его научить меня водить машину. В Нью-Йорке друзья дали мне несколько уроков, но права я так и не получила, потому что ни отец, ни дядя не разрешили.

Вот что привело меня в гараж, честно говоря. Я хотела посмотреть, есть ли у Тициано машина, на которой я могла бы начать тренироваться. Небольшая и как можно более старая. Чтобы не было проблем с авариями.

Пристрастие Тициано к спортивным и роскошным автомобилям — не секрет. По сути, похвастаться тем, что ты видел одну из машин Тициано, это практически признание великого достижения среди мужчин Кантины. А те, кто утверждает, что припарковал одну из них? К ним относятся как к героям. Ведь помимо того, что машины действительно невероятны, все знают, как любит их младший босс. Я думала, это преувеличение… Ну, это точно не так.

— Никто из нас не хочет этого видеть, Рафаэла, — подтверждает Тициано, внезапно бледнея, и я смеюсь. — Итак, если ты не споткнулась…

— Мне стало любопытно. Как я уже сказала, я не умею водить, но мне нравятся спортивные машины, а я видела только одну или две твоих…

Я говорю полуправду, потому что никогда не признаюсь во всей правде.

— Признаться, коллекция произвела на меня впечатление… Но она казалась такой беспорядочной… Не было никакой логики в организационном порядке. Вот тебе аргумент.

— Потому что в организации не должно быть логики, Рафаэла. Так же, как машины не должны пахнуть ничем, кроме кожи, и им также не нужны мусорные ведра.

Я фыркнула.

— А куда ты будешь складывать мусор?

— Определенно не в машину!

— Никогда? — Удивленно спрашиваю я. — А если, не знаю, вдруг тебе захочется съесть шоколадку в машине? Куда девать упаковку?

— Никому не позволено есть шоколад в моей машине, Рафаэла.

Я снова закатываю глаза.

— А сигареты, куда девать пачку, когда они заканчиваются?

— Я использую портсигар.

— Хорошо, но что делать, если однажды ты забыл портсигар?

— Я держу портсигар в бардачке каждой машины.

— А что, если закончились сигареты в портсигаре и пришлось…

— Мы действительно ведем этот разговор? — Перебивает Тициано, сузив глаза. Волосы на его макушке, более длинные, чем по бокам, свисают вперед, когда он двигается.

Его рука продолжает двигаться вверх и вниз по моей коже в восхитительной ласке.

— Я любопытный человек.

— Мои бедные машины знают об этом.

— Конечно. Бедные, бедные машины. Что ты делаешь если в машине есть мусор?

— Я кладу его в карман и выбрасываю, когда выхожу из машины. — Я открываю рот, но закрываю его и облизываю губы. В этом нет никакого смысла.

Было бы гораздо проще, если бы он держал мусорные ведерки в машинах.

— Где ты вообще взяла эти контейнеры?

Я пожимаю плечами.

— Я купила их в Instagram и доставила сюда. Магазин сразу же отправил их, когда я сказала, для кого они предназначены. У того, что я твоя жена, есть несколько преимуществ.

— Всего несколько? — Спросил он, проведя рукой по моему животу и середине ног.

— Это то, что я сказала.

— Некоторые лучше, чем другие, я полагаю.

— Я не знаю, — Насмехаюсь я, стараясь не ерзать, когда Тициано гладит меня по бедру. Он щелкает языком.

— Не знаешь? Тогда, думаю, мне есть чему тебя поучить.