Золушка и Мафиози

51

РАФАЭЛА КАТАНЕО

Я прокручиваю страницу вниз, не проявляя особого интереса к представленным товарам. Дни спустя вопрос, который Тициано задал мне, забирая из ресторана, все еще звучит в моей голове. Какие бы я хотела игрушки для себя взрослой? Я честно ответила, что мне никогда не разрешали иметь ничего, коме того, во что играют дети. Не то чтобы я собиралась купить мотоцикл или что-то в этом роде, но я поняла, что впервые мне разрешено иметь хобби или что-то в этом роде. Вопрос в том, что именно?

Я люблю читать, но я не книжный червь, как Габриэлла. Мне нравится музыка, но не до такой степени, чтобы хотеть научиться играть на чем-то. Мне нравятся танцы, но ни один из тренеров на экране компьютера передо мной не вызывает у меня восторга. Я не хочу учиться ни балету, ни джазу, ни каким-либо другим танцам, которые считались бы уместными для жены младшего босса. Все это кажется слишком… скучным.

Полная противоположность башне Тициано. Этот мир так несправедлив: ему достаются машины и пыточные башни, а мне — кастрюли, сковородки и скатерти.

Скатерти! Я фыркаю от досады.

— Я хочу знать, что тебя так возмущает?

Густой голос пугает меня, и я прижимаю руку к груди.

— Господи, Тициано!

— Ты что-то скрываешь от меня, жена? — Спрашивает он, стоя в дверях спальни со скрещенными ногами и руками.

— Любовника, — насмехаюсь я.

— Как будто у тебя хватит сил на него.

— Предательство не всегда связано с сексом, — отвечаю я, и он сужает глаза. — Что ты здесь делаешь?

Я бросаю взгляд на часы в углу экрана ноутбука. Еще нет и четырех часов дня, а Тициано никогда не приходит раньше половины шестого вечера.

— Видимо, спасаю тебя от послеобеденной скуки.

— И как, позволь спросить?

— Как насчет того, чтобы научиться водить машину?

Я выпрямляю голову и моргаю, позволяя глазам закрыться на несколько секунд, правильно ли я его поняла?

— Ты собираешься научить меня водить? — Спрашиваю я, недоверчиво.

— Ты же говорила, что хочешь научиться, не так ли?

— Я… Я говорила, но не думала, что ты запомнишь или заинтересуешься.

— А я запомнил. Так что, — Тициано пожимает плечами, как будто это не имеет никакого значения. — Я не мог уйти с работы раньше, я все еще тону в бюрократии, но сегодня наконец-то все получилось.

— И ты собираешься использовать свои первые свободные часы за несколько недель, чтобы научить меня водить машину?

— Ты сказала, что хочешь научиться, — повторяет он, нахмурившись, словно не понимает, почему должен повторять одно и то же, а я, должно быть, схожу с ума.

Как такое может быть возможно?

Я качаю головой из стороны в сторону и прогоняю смятение, решив, что сейчас для этого точно не лучшее время и встаю.

— Чью машину ты угнал?

Тициано громко смеется.

— Ничью, но если ты все еще хочешь вернуться к изоляции, то это хорошая возможность. Мы можем угнать одну из машин Витторио.

Мы конечно же не крали ничью машину. И сидя за рулем Porsche, я не знаю, что заставляет меня нервничать больше: перспектива научиться водить или страх сделать царапину на одной из маленьких игрушек моего мужа.

— Ты уверен в этом? — Спрашиваю я, крепко сжимая руль.

Тициано устраивается на пассажирском сиденье, его взгляд внимательно следит за каждым моим движением.

— Уверен. Поэтому спрашивать меня об этом каждые десять секунд необязательно.

— А я все-таки спрашиваю, потому что, если я поцарапаю твою машину, то, скажем прямо, я не залезала в твой гараж, и это не может быть использовано против меня.

Тициано широко улыбается.

— Это то, что тебя беспокоит, куколка?

— Да! В прошлый раз я просто наполнила машины ароматизаторами и мусорными контейнерами, а ты вел себя так, словно это был апокалипсис.

— Насколько я помню, тебе очень понравилось.

— Не в этом дело! Обещаешь, что не будешь меня винить?

Тициано смеется.

— Обещаю, принцесса.

— Ну что ж, тогда хорошо.

— Правда?

— Да.

— Окей. Первое, что нужно сделать, — почувствовать машину, это Porsche, а значит, она создана, чтобы реагировать на твои прикосновения. Убедись, что тебе удобно. Отрегулируй сиденье и зеркала так, чтобы ты могла видеть через них боковые и задние части.

Я качаю головой и выполняю настройки, мое внимание полностью сосредоточено на каждой из задач по мере их выполнения.

— Теперь давай поговорим об основах. — Тициано продолжает, указывая на педали. — Акселератор — справа, тормоз — посередине. Всегда используй правую ногу для обеих. А крайняя левая педаль — это сцепление, поскольку это автомобиль с механической коробкой передач. Ты уже знаешь это, но практика сделает это более естественным.

Я киваю, все еще немного напрягаясь, но уже чувствуя нетерпение приступить к работе. Это действительно происходит?

Тициано наклоняется вперед, указывая на рычаг переключения передач.

— Машина уже заведена, так что давай для начала включим первую передачу. Ты сказала, что уже сидела за рулем, ты помнишь, как переключать передачи?

— Помню.

— Итак, левой ногой полностью выжимаешь сцепление, а затем переводишь рычаг на первую передачу.

Я следую инструкциям, и Тициано одобрительно кивает.

— А теперь самое интересное. — Он дразняще улыбается. — Давай начнем медленно отпускать сцепление. Когда почувствуешь, что машина начинает двигаться, плавно нажми на педаль газа.

Я делаю глубокий вдох и начинаю очень медленно отпускать сцепление, вспоминая первые несколько раз, когда я делала это слишком быстро и двигатель заглох. Машина немного подергивается, но вскоре начинает двигаться более плавно, когда я полностью убираю ногу с педали.

— Хорошо. — Тициано поощряет. — Сохраняй спокойствие и чувствуй, как машина реагирует на тебя. Теперь, очень осторожно, поставь кончик ноги на педаль газа. Не нужно нажимать на педаль, куколка. Просто легкое прикосновение.

Я повинуюсь и чувствую, как машина выходит из своего вялого движения и набирает скорость. Я тут же убираю ногу с педали газа, широко раскрыв глаза и задыхаясь, как будто произошло какое-то волшебство. Тициано смеется рядом со мной, а я прикусываю губу, чувствуя себя идиоткой.

— Хорошо, Рафаэла. Попробуй еще раз. — Говорит он.

На этот раз я готова к минимальной скорости и не пугаюсь ее.

— Отлично! Выжимай сцепление и переключись на вторую передачу. Первая передача нужна только для того, чтобы завести машину. Если она уже движется, немедленно переключись на вторую.

— Хорошо.

Я подчиняюсь, и машина немного ускоряется. Нервное покусывание губы превращается в улыбку.

— Я действительно это делаю? — Спрашиваю я, нервничая и волнуясь одновременно.

— Да. Продолжай двигаться до конца дороги, и мы попробуем повернуть направо. Притормози перед поворотом, посмотри туда, куда хочешь поехать, и плавно поверни руль.

Моя уверенность немного колеблется от новых указаний, но я киваю, решив доказать себе, что я могу это сделать. Это гораздо интереснее, чем занятия танцами.

Я немного сбавляю скорость и начинаю поворачивать руль, но от волнения забываю полностью отпустить педаль газа. Машина, отреагировав сильнее, чем я ожидала, резко поворачивает, перелетая через бордюр, от чего мы покачиваемся на своих местах.

— О Боже! — Восклицаю я, отпуская руль, мое сердце колотится от удивления и шока.

Я понимаю, что поступила неправильно, когда руль начинает поворачиваться сам по себе, возвращаясь в исходное положение, и одно из колес падает с бордюра. Тициано быстро хватает руль, а я нажимаю ногой на тормоз. Машина глохнет.

— Руки на руле, Рафаэла. Что бы ни случилось, пока машина работает, ты никогда не отпускаешь руль.

Я вцепилась в кожу до побеления костяшек пальцев.

— Мне очень жаль.

— Теперь машина заглохла, и ты можешь отпустить руль.

Я смотрю вперед, не решаясь встретиться с ним взглядом, но Тициано кладет два пальца мне под подбородок, заставляя встретиться с ним глазами. Несмотря на мое явное беспокойство, он выглядит спокойным, хотя одна бровь у него выгнута дугой.

— Все в порядке, Рафаэла. Так бывает. Давай попробуем еще раз, только на этот раз не забывай почаще отпускать педаль газа и контролировать руль, хорошо? — В ответ я качаю головой и делаю глубокий вдох. — Выжми сцепление и переключись на нейтраль.

— При выключенной машине?

— Если ты этого не сделаешь, машина снова заглохнет.

— Хорошо.

Я делаю, как он говорит.

— Теперь, да, заводи машину. Первая передача, затем поверни руль влево и медленно отпусти сцепление.

Я следую инструкциям и возвращаю нас на дорогу.

Мы едем прямо до конца дороги, и моя вторая попытка поворота оказывается более осторожной, возможно, слишком осторожной, и в итоге я делаю поворот по очень широкой дуге, почти выезжая на встречную полосу, прежде чем скорректировать курс.

— Да, возможно, немного меньше осторожности, — комментирует Тициано с приглушенным смехом.

Я фыркаю, но тоже смеюсь, продолжая ехать, все лучше и лучше чувствуя себя за рулем, несмотря на мелкие ошибки, и большую часть времени провожу в тишине, сосредоточившись на выполнении заданных мне указаний.

Однако, когда мы доезжаем до конца маршрута, который Тициано выбрал для нашего первого урока, и я пытаюсь припарковаться рядом с бордюром, я неправильно рассчитываю расстояние и слегка царапаю бок машины об него.

— Вот черт! — Говорю я, вздрагивая, одновременно с тем, как Тициано произносит тихое ругательство. Я выключаю машину, слегка пошатываясь от адреналина и стыда за маленькие аварии. — Мне очень жаль, — говорю я с гримасой, а Тициано проводит рукой по волосам.

— Могло быть и хуже, — говорит он, и я не знаю, от стыда или от удивления, но я смеюсь.

— Ты обещал не наказывать меня.

— Да, но на следующем уроке я точно собираюсь угнать чью-нибудь машину.

— И что? Какую оценку ты поставишь моему первому уроку? — Спрашиваю я, поворачиваясь на пассажирском сиденье, пока Тициано повторяет маршрут, который я проделала в начале нашего пути домой.

— Оценку, да?

— Да! От нуля до десяти.

— Три?

— Три? — Восклицаю я вопросительным тоном, открывая рот и расширяя глаза. Как он посмел? — Но я почти все сделала правильно! — Протестую я.

— В конце концов, Рафаэла, ты наехала на бордюр и поцарапала об него бок машины. Если бы ты не поцарапала лакокрасочное покрытие, то могла бы заслужить пятерку.

— Но это незначительная царапина. Она не стоит целых двух баллов!

Тициано поднимает бровь, и я фыркаю.

— Я выбрал легкий маршрут. Я могу пройти этот маршрут даже с закрытыми глазами. — Говорит он, когда я дохожу до той самой точки, откуда начала путь.

Я открываю и закрываю рот, забавляясь и возмущаясь одновременно.

— Ты действительно так думаешь, правда? — Бросаю я вызов.

— Правда, — заверяет он, глядя мне прямо в глаза.

— Тогда давай проверим это на практике.

— Как?

— Развернись, — приказываю я, и Тициано недоверчиво смотрит на меня, но подчиняется. Он паркует машину и ставит ее на ручной тормоз.

Я передвигаюсь по сиденью, становясь на колени, и перешагиваю через рычаг переключения передач, пока не оказываюсь на его ногах.

— Думаю, мне очень понравится это испытание, — шепчет он, его рука уже тянется вверх, чтобы запустить ее мне между волос. Я шлепаю по ней.

— Ну-ну, — отрицаю я. — Руки на руле, ты же аккуратный водитель, — говорю я, перекатываясь к нему на колени, и невозможно не застонать, когда середина моих ног касается его. Я тянусь к его ремню и начинаю расстегивать его, одновременно объясняя: — Ты сказал, что можешь делать это даже с закрытыми глазами. Давай посмотрим, действительно ли это так. Если, конечно, ты не беспокоишься о целостности своего Porsche?

Тициано хрипло смеется.

— Ты действительно хочешь поиграть со мной в эту игру, куколка? — Спрашивает он победным тоном, не сомневаясь в своей победе.

Я расстегиваю его брюки и просовываю руку внутрь, добираюсь до трусов и хватаю горячий член, к которому уже почти пристрастилась.

— Ты же сам сказал, что можешь это сделать, — шепчу я, массируя его с силой, как, я знаю, нравится Тициано. Его эрекция растет в моей руке, когда я глажу его вверх и вниз, поглаживая ладонью большую головку. Мои соски пульсируют от желания, и я понимаю, что мне больше ничего не нужно. Я готова к нему. — Я просто хочу, попробовать вот так.

Я облизываю его рот, улыбаясь ему в губы.

— Ах, куколка! — Восклицает он с обожанием.

— Это да?

Тициано снова смеется и лезет в бардачок машины. Он достает презерватив, и я отказываюсь думать о том, зачем моему мужу презерватив в машине, в которой я еще ни разу не была. Не сейчас.

— Надень его.

Я беру презерватив, разрываю зубами упаковку, разворачиваю его над эрекцией Тициано и поднимаю юбку своего платья. Я оттягиваю нижнюю часть трусиков в одну сторону и вставляю его в свой вход.

Я медленно опускаюсь вниз, не сводя с него глаз, и стону с каждым сантиметром его члена. Ощущение растягивающихся мышц — моя любимая часть, и я наслаждаюсь ею до тех пор, пока моя попка не прилипает к его бедрам.

Я снова облизываю рот Тициано и сжимаю наши губы. Невозможно не застонать, хотя мои бедра неподвижны, когда его язык проникает в мой рот и Тициано берет поцелуй под свой контроль.

Желание, чтобы его руки блуждали по моему телу, пока одна не окажется в моих волосах, а другая не начнет разминать одну из моих грудей, заставляет меня хныкать, и я поднимаю бедра вверх. Я раздвигаю плечи, чтобы помочь себе оттолкнуться, и когда он выходит из меня на всю длину, лишь широкая головка упирается в мой вход, я тоже опускаюсь.

Тициано хрипит мне в рот, и, потерявшись в ощущениях, я понимаю, что он привел машину в движение, только когда мы начинаем двигаться. Я ускоряю свои движения, шлепая попкой по его бедрам быстрыми, короткими движениями, от которых у меня появляются звезды в глазах.

— Тициано — стону я его имя у него во рту и спускаю бретельки платья, мысленно благодаря Санту за то, что на мне нет лифчика.

Грудь вырывается на свободу, когда я стягиваю лиф, и муж открывает глаза, уставившись на мои твердые розовые соски. Я сжимаю груди, восхитительно подпрыгивая на нем, запрокидываю голову назад с открытым ртом, с каждым полным толчком лаская себя о яйца Тициано.

Он лижет мое горло и проводит зубами по нему, пока его рот не оказывается втянутым в одну из моих грудей.

— Какого черта, Рафаэла, — рычит он, и эти слова отдаются в моей коже.

Я продолжаю сжимать грудь, которую он не сосет, шлепаю попкой по его бедрам, перекатываюсь на его коленях, чувствуя, как напрягается низ живота, и очень смутно понимаю, что машина все еще движется, но мне наплевать. Все, что меня волнует, это оргазм.

Вдруг машина резко останавливается, и я открываю глаза как раз в тот момент, когда одна рука Тициано запутывается в моих волосах, а другая обхватывает меня за талию.

— Мы на месте, куколка. И хотя ты не удосужилась посмотреть, я все это время не отрывал глаз от дороги.

— Уже? — Я задыхаюсь от нужды, а Тициано смеется.

— Ты будешь моей смертью. — И с этим заявлением он вскидывает бедра вверх, проникая в меня еще глубже, и я вскрикиваю, когда он целует меня, заглушая все звуки, которые я могу произнести.

Его рука на моем бедре крепко держит меня, не давая шевельнуться, пока Тициано жестко трахает меня, прижимая мои груди к своей груди, втираясь своими яйцами в мои складки каждый раз, когда он двигается, заставляя меня стонать и кричать, пока в горле не пересохнет.

Это сводит меня с ума, и я кончаю так, что теряю реальность, но я не перестаю его целовать. Когда он хрипит у меня во рту и кончает, у меня в голове только одна мысль: когда будет наш следующий урок?