Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах

Господь милосерден к маленьким детям,

к школьникам меньше.

Взрослых Он не жалеет,

оставляет одних, совсем,

и потому им иногда приходится ползти

на четвереньках

в жгучих песках к сборному пункту,

обливаясь кровью.

Разве что влюбленных Он

пожалеет, и защитит, и укроет,

как древо над спящим —

на скамейке в парке.

Может, и мы протянем им

последние монетки добра,

их сберегла нам мама,

чтобы милосердие

нас защитило

сегодня и в дни, что придут.

До утра выходили войска из Гилгала[234]

То ли ради победы, то ли гибели ради.

Мертвецов закопали потом как попало.

Я хочу помереть у себя на кровати.

Уже танковых щелей смежило им веки.

Я средь редких живых, а загубленных — рати.

Пусть допросят — отвечу; за все я в ответе.

Но хочу помереть у себя на кровати.

Над Гивоном[235] застыло светило. Готово

Век убийцам светить, позабыв о пощаде.

И жену укокошат, но, честное слово,

Я хочу помереть у себя на кровати.

В длинном волосе черном отвага Самсона[236].

Но я назван героем и острижен некстати,

И теперь я прицеливаюсь принужденно,

А хочу помереть у себя на кровати.

Понял я, можно жить, утешаясь немногим,

Даже логово льва стать прибежищем может.

И уже я готов помереть одиноким.

Но хочу помереть я на собственном ложе.