Дремир. На грани. Том 2

Пролог

Через три дня после Совета в Яренке, на котором Старейшина Яромир рассказал всем о надвигающейся катастрофе, а я узнал тайну своего имени. Первый месяц зимы.

Я стоял в тёмном полукруглом зале. Из широкого окна на всю стену на меня смотрела непроглядная тьма, лишь изредка расчёркиваемая короткими белыми полосками света, будто маленькими молниями. Казалось, что тьма надвигается на меня или я лечу ей навстречу.

Я оторвался от её созерцания и огляделся. Вдоль всей полукруглой стены под окном стояли небольшие отдельные тёмно-серые столы: и не деревянные, и не похоже, что металлические. Перед ними были серые кресла с высокой спинкой на одной толстой ножке, вкрученной в пол. Вот они уже выглядели металлическими и были обшиты кожей.

Над некоторыми столами висели светящиеся картины с какими-то мигающими точками, бегущим текстом, графиками. Над другими — просто чёрные. Кое-где они были встроены прямо в столы и подлокотники кресел.

Я стоял у дальнего от окна края полукруглой платформы, что возвышалась на высоту человеческого роста над всем остальным залом. В её центре на невысоком постаменте находился полукруглый стол с такими же светящимися картинами, как и везде, а вот кресло перед ним разительно отличалось: было выше и шире, а по форме напоминало что-то среднее между половинкой яйца и скелетом змеи.

У дальнего от меня края платформы, чуть левее и правее от её центра, стояли ещё по четыре стола с креслами таким образом, чтобы не закрывать обзор тому, кто сидел бы на постаменте.

В зале было пусто. Не было ни людей, ни признаков их недавнего присутствия.

Я абсолютно не понимал, где я нахожусь и как здесь очутился. А пока я пытался осознать происходящее, мой внутренний голос настойчиво мне втирал, что это «корабль».

«Да какой к чёрту корабль⁈ — не соглашался я. — Я что, кораблей в своей жизни не видел⁈»

«Небесный», — лениво отвечал мой внутренний голос.

«Ага, как же! — продолжал спорить я с ним. — Если бы я был в небе ночью, то там были бы звёзды и луна! Здесь нет ни того, ни другого!»

Вдруг за моей спиной что-то тихо зашуршало, будто кто-то протащил ковер по полу. Я попытался оглянуться, но не смог пошевелиться.

«Начинается… — мысленно вздохнул я. — Похоже, мне опять снится какая-то бредятина. Это всё объясняет… В смысле, это ни черта не объясняет! Так что можно просто перестать что-либо пытаться понять».

Я пришёл к удобному для себя выводу и расслабился — стал просто наблюдать за происходящим.

Мимо меня прошли двое в тёмно-серых куртках и штанах. У одного были короткие белые волосы с сединой, у другого — белые волосы до плеч. Лиц я не успел разглядеть, но по походке и телосложению я всё же определил, что с короткими волосами — это мужчина, а с длинными — женщина.

Женщина села за стол на платформе, потыкала пальцами в светящиеся картины и устало откинулась на спинку кресла.

Мужчина сел в крайнее левое кресло перед ней и просто откинулся на спинку.

— Как успехи с ремонтом? — спросила женщина, и её голос показался мне смутно знакомым.

— Ещё пару недель, и всё будет готово, — ответил мужчина.

— Ты мне это говоришь последние два месяца! — возмутилась женщина.

— И что теперь? — в ответ возмутился мужчина. — Мне что, сесть сверху, чтобы было быстрее? Или самому взять паяльник в руки?

Женщина шумно вздохнула.

— Бездельник! — укоризненно сказала она.

Тут я понял! Это моя бабушка! С такой интонацией слово «бездельник» произнести могла только она. Сколько раз я слышал его от неё — сотни или тысячи раз — и не припомню уже. Его я не спутаю ни с чем на свете. Но почему мне вдруг приснилась моя бабушка?

Мужчина шумно выдохнул и, не отлипая от кресла, потыкал пальцем в стол. Видимо, пытаясь доказать, что он не бездельник.

— Повреждения устранены на девяносто восемь процентов, — раздражённо сказал он. — Время окончания ремонта: двенадцать суток, четыре часа, пятнадцать частей и сто десять долей. И это если оно опять не скажет, что каких-то запчастей не хватает, и не начнёт их несколько недель производить. Вот как мне знать, чего ему опять хватать там не будет, если оно и само не знает, пока до того сектора не дойдёт? Я что, техник?

— Ладно, проехали, — сказала бабушка, и в зале повисла безрадостная тишина.

Прошло несколько минут, но ничего больше не происходило, и я перевёл взгляд на окно с темнотой передо мной. От нечего делать я стал разглядывать белые чёрточки в нём, пытаясь найти в их появлении какую-то закономерность. А чем мне было ещё заняться? Пошевелиться я не мог, поговорить с бабушкой тоже. Как и прошлый раз, мне оставалось лишь подневольно ждать, пока меня отсюда не «прогонят» или не «заберут». Как самому проснуться от собственного сна, я не знал.

Казалось, что удручающее безмолвие затянулось на целую вечность, но, может, прошёл и десяток минут всего. Первой его нарушила снова бабушка.

— Ты уже придумал, что скажешь своему сыну, когда его увидишь, бездельник?

— Перестань меня «бездельником» называть, — грустно сказал мужчина. — Ты же знаешь, где я был.

— И что? — скептически ответила бабушка. — Хочешь сказать, что ты там был занят «делом»?

— Нет… — в голосе мужчины послышалась безудержная тоска.

— Я и говорю — бездельник! — сказала как отрезала бабушка.

«А она категорична, как и всегда», — я улыбнулся во сне. Я был уверен, что это сон.

— Мама, ты жестока, — вздохнул мужчина.

«Мама? У бабушки что, были дети?» — неподдельно удивился я

Но тут до меня вдруг дошло, «чему» я только что удивился, и я засмеялся. Во сне.

— Так что ты решил, Рэд?

«Рэд?» — продолжал удивляться я.

Мысленная математика во сне мне давалась как-то особенно плохо. Я пытался связать воедино всё только что услышанное, но слова разбегались в разные стороны, выскальзывали из поля зрения и просачивались сквозь пальцы. Мне всё не удавалось схватить их «за хвост». На этот раз я не сдавался, и моё упорство было вознаграждено — я всё же сделал вывод. У моей бабушки есть сын. Его зовут Рэд. Я бабушкин внук. Моего отца зовут Рэд… Отец⁈

«Всё, до́жили, — безрадостно подумал я. — Мне теперь снятся отцы, которые спешат ко мне из глубин моего сознания».

Я глубоко вздохнул, но на этом мой сон не закончился, и пришлось слушать дальше.

— А что мне ему говорить? — невозмутимо ответил мужчина. — Я его просто обниму, как сына.

— Рэд, ему двадцать пять должно быть уже! Двадцать пять! А не пять! — вскипятилась бабушка.

— И что? Он что, меньше от этого сын? — всё также невозмутимо ответил Рэд.

Я начал было фантазировать, что бы я сделал, если бы вдруг нашёлся мой отец и решил меня обнять и… Внезапно проснулся. Ощущение было такое, будто меня застукали за подслушиванием в проёме открытой настежь двери, грубо пихнули за дверь и хлопнули дверью перед носом. Это как-то не способствовало течению моих мыслей в добродушном направлении, и свою мысль я закончил в категоричном стиле бабушки: «Если бы нашёлся мой отец и попробовал меня сейчас обнять? Я бы отпихнул его и послал нахрен».

За окном была ещё глубокая ночь.

«Приснится же такое? Три дня после Совета прошло, а меня, похоже, до сих пор не отпустило… Надеюсь, мне это не будет теперь сниться каждую ночь? Я и так нервный стал последнее время, а такими темпами точно с катушек съеду…»

Чтобы прогнать своё сумасшествие, я снова закрыл глаза и попытался уснуть.

Когда я открыл глаза во второй раз, за окном было голубое небо. Голубое дремирское небо. Впрочем, небо было самое обычное, но резная деревянная оконная рама его делала однозначно дремирским.

Я уже плохо помнил, что мне снилось. Правда, отчего-то был уверен, что снилась какая-то бредятина. Поразмыслить об этом у меня долго не получилось. Я вдруг осознал, что…

«Как-то слишком светло? Чёрт! Кажись, я проспал!»

Пришлось быстро вскочить, одеться и выбежать за дверь. На улице я всё же бежать перестал и пошёл быстрым шагом.

Конечно же, все давно ждали, и ждали явно только меня.

«Блин».

Яроми́р и Мирия́р сидели на скамейке у крыльца дома Яромира и о чём-то оживлённо беседовали. Это были не те два человека, которых я бы хотел заставлять ждать себя. Пусть не хотел и по разным причинам: из уважения к Яромиру и неприязни с Мирияру.

Отношения с Мирияром у нас как-то не сложились с первой встречи. Его оценивающий взгляд, которым он на меня всё время смотрел, меня бесил. Скорее всего, это было одностороннее чувство с моей стороны, ведь Мирияр не выказывал никакой неприязни в мою сторону и всегда был спокоен и невозмутим. Но мне от этого было не легче, пусть я тоже никак свою неприязнь в его сторону и не выказывал.

— Доброе утро, — невозмутимо поздоровался я, подойдя к скамейке.

Унижаться и извиняться за своё опоздание я не стал. Смысл? Лишь отбирать у них ещё больше времени впустую.

— Доброе утро, — спокойно ответил Яромир, вставая. — Раз все в сборе, идёмте знакомиться с вашим новым наставником.

— Доброе утро, — спокойно поздоровался Мирияр.

Никто меня ни в чём не упрекнул, но я решил больше не опаздывать.