Дремир. На грани. Том 2

Часть 2 Глава 13. Удалец

Орэн

Четверть часа назад.

Когда над Орэном растеклось синеватое свечение купола Марка, он понял, что его план сработал! Он прекрасно представлял, как можно заманить одного-двух грифонов в Яренку, но не до конца понимал, смогут ли их тут поймать, да и будут ли пытаться это сделать. Обычно он планировал лучше, но здесь ему не хватало входных данных, и он всё же решил рискнуть.

Как он был рад, когда увидел двух грифонов без сознания на земле! То, что они без сознания, он понял сразу, как только его подвели к Яромиру. Радость он, конечно, никак не выказал и пошёл заговаривать зубы Старейшине, чтобы тот его к грифонам допустил. Узнав довольно много о традициях Дремира, он прекрасно понимал, что ему надо лишь доказать свою вину в происходящем, чтобы его отправили разгребать последствия. Сделать это было легко, и он справился.

«Марку отдельная благодарность! Удружил с куполом! Теперь мне не надо думать о том, что дезориентированные „девочки“ могут разлететься, да и вообще! Здесь куча места для маневров! Хотя до этого я, конечно, попытаюсь не доводить. Надо будет с ним потом поговорить и поблагодарить».

Грифоны лежали всего в десятке шагов друг от друга. Ближний к Орэну умудрился при падении приземлиться на лапы и лежал на животе, будто спал, свесив голову меж передних лап и раскинув расслабленные крылья по сторонам. Правда, грифоны так не спят. Второй лежал на боку, вытянув все четыре лапы в сторону, запрокинув голову немного назад. Этому досталось больше — он рухнул уже без сознания и мог сильно приложиться головой при падении или сломать себе крыло — лежал он на сложенном крыле, а второе накрывало его, как одеяло.

«Сначала подготовлюсь к возможным боевым действиям», — решил подстраховаться Орэн и разнёс три копья по периметру купола, чтобы до них можно было легко добраться, уходя от атак грифонов в нужную сторону. Снег на центральной площади был вполне притоптан, а синее свечение под ногами не позволяло копьям в него не проваливаться — Орэн прекрасно видел, что и где оставил.

После этого он вернулся к грифонам и, дотронувшись до каждого, понял, что первым проснется тот, который лежит на боку. Об этом он сообщил всем присутствующим, чтобы сразу обозначить свои намерения добыть двух живых грифонов.

«Осталось разобраться с наездниками, а потом ждать», — подумал Орэн и направился к тому, кто свисал из седла лежащего на животе грифона. Он снял с него маску и понял, что это Крис.

«А ты оправдал мои ожидания, урод. Сколько раз я тебя предупреждал, что борзеть не стоит? Надо было слушать. Допрыгался. Думал, всё тебе сойдет с рук, если ходить по краю гвардейского Устава и Кодекса Чести? Хрен тебе. Я тебе говорил, что я тебя достану, если понадобишься. Я тебя и достал. Спасибо за грифонов».

Орэн отстегнул Криса и стащил его с грифона, борясь с невыносимым желанием бросить того перед клювом его же «девушки» на съедение.

«Ладно, местные могут не понять, — всё же уговорил он себя. — Сделаем вид, что я забочусь о своих бывших сослуживцах, чтобы не выглядеть совсем уж плохо в их глазах, а то мне ещё жить с ними после всего произошедшего».

Оттащив Криса под стенку купола и укрыв с головой пледом, он вернулся ко второму наезднику, который полулежал на снегу, придавленный грифоном, и снял с него маску.

«О! И Дейва с собой прихватил — отлично! Теперь моя совесть точно чиста. Пусть ещё поблагодарят за то, что я избавил гвардию графа Неррона от этих мразей и саботажников».

Второго он отстегнул — тот полностью свалился на снег — и тоже укрыл пледом.

«Проверю-ка я ещё раз, как мои „девочки“», — решил Орэн и подошёл к более здоровому грифону. Тот всё ещё был в глубокой отключке.

По глазам грифонов всегда можно было определить их состояние здоровья. Это не сводилось к простому, например, налиты они кровью или нет, а было целой отдельной наукой, позволяющей точно знать, что и где у грифона болит. Орэн не был большим знатоком грифоньего здоровья, но, как и все, базовый курс проходил, а поэтому смог определить, что переломов и внутренних кровотечений у грифона нет, а значит, за его жизнь опасаться не стоит. Скорее уж за свою, когда тот очнётся и будет в бешенстве.

Со вторым грифоном дела обстояли хуже — у него действительно было сломано правое крыло у основания туловища и была лёгкая контузия.

«Встать она сразу не сможет, но будет пытаться, — безрадостно подумал Орэн. — От этого ей будет невыносимо больно, и она начнёт звереть и бросаться на всё вокруг без разбора. Даже может ранить свою ещё спящую подругу».

Орэн отошёл от грифона на несколько шагов и задумался. Со стороны это выглядело, будто он стоит и ждёт, пока грифоны проснутся, чтобы с ними сразиться, но на самом деле он думал о том, как их уговорить не сражаться и побыстрее оказать первую помощь. При других обстоятельствах он бы уже давно попросил лекаря или хотя бы живой воды, но сейчас он ничего просить не мог, пока не докажет, что сам может справиться с грифонами, пусть даже и ранеными.

Продумав свою тактику общения с раненым грифоном, он вернулся к нему и сел на снег справа от его головы, положив разложенное копьё справа от себя. Сидел он так, чтобы оказаться на ногах с копьём в руках в одно движение, если что-то пойдет не так.

Он обнял грифона за шею и, прислонившись к ней лбом, начал нежно поглаживать левой рукой. Делал он это с четверть часа. Вдруг грифон приоткрыл левый глаз и пронзительно закричал — это был крик боли. У Орэна сжалось сердце — он действительно сочувствовал грифону, но при этом очень хорошо контролировал свои мысли, чтобы ни в коем случае не подумать, что он в этом виноват. Это была бы смерть на месте.

— Я тебе помогу, милая, — сказал он, продолжая нежно поглаживать «девушку».

Грифон чуть приподнял голову — Орэн отстранился, чтобы ему не мешать — и снова уронил её в снег.

— У тебя контузия, не вставай, — ласково сказал он.

Грифон заскреб лапами по снегу, пытаясь всё же перевернуться на живот, но тут же захрипел от боли, и перья на его шее затопорщились.

— Прошу, — взмолился Орэн. — Не вставай. У тебя сломано крыло. Отдыхай. Они тебя не тронут. Ты в безопасности. У меня с ними договор. Твоей жизни ничего не угрожает.

Грифон грозно застрекотал: «Не верю я тебе. С чего вдруг? Мы на них напали. Они нас сбили. Теперь возьмут в плен!», и снова попытался встать.

— Не в плен, — серьёзно сказал Орэн, — а на службу. Маг, который вас сбил, мог вас убить, но не убил — он сохранил вам жизнь. Вашим жизням больше ничего не угрожает. Здесь вас исцелят и попросят остаться.

Грифон недоверчиво фыркнул: «С какой стати мне верить врагу?»

— Я не враг тебе, — ответил Орэн. — Я был таким же, как ты. Я пришёл к ним чужаком, но они взяли меня под своё крыло. Теперь я им служу.

«Перебежчик», — презрительно фыркнул грифон, но попытки встать прекратил.

— Можно и так сказать, — горько усмехнулся Орэн. — Но послушай вот что: твой наездник без разрешения командира заманил тебя на территорию врага лишь по собственной прихоти, из гордыни. Здесь тебя могли убить, но пощадили. Его — нет. Значит, они тебя уважают и считают, что в этом нет твоей вины. Они тебя готовы исцелить, если ты пообещаешь не причинять им вреда. Когда твоё крыло будет здорово, ты сможешь решать сама: оставаться здесь или возвращаться на прежнее место службы. Что скажешь?

Грифон фыркнул с нотками подозрительности в голосе, и Орэн решил, что это значит «Я подумаю».

Больше он грифону ничего не говорил, просто сидел рядом и нежно поглаживал шею.

Шевельнулся второй грифон — он поднял голову и медленно открыл глаза.

Орэн подскочил как ужаленный, тут же хватая копьё.

— Мне пора поговорить с твоей подругой, — шепнул он «девушке» с поломанным крылом и, оббежав её со стороны хвоста, оказался перед вполне здоровой «девушкой».

— Ты здесь в безопасности, — утвердительно сказал он, останавливаясь в пяти шагах перед её клювом.

На копьё в правой руке он опирался, как на посох.

Грифон задрал голову вверх и душераздирающе закричал.

«Она считает, что она здесь в клетке, — подумал Орэн. — Я тоже в клетке».

Ни одна из человеческих тактик на грифона в подобной ситуации бы не подействовала. Давить на жалость, мол, сдайся и спаси подругу, было бесполезно. Запугивать расправой — тем более. Обвинять во всех его бедах кого-то другого, пытаясь при этом понравиться, было чревато тем, что грифон тебя перестанет уважать как собеседника и даже может побрезговать как едой, начав над тобой измываться по-своему… Орэн выбрал единственный возможный вариант для ситуации, когда противник однозначно сильнее и не идиот — решил предложить сделку, чтобы доказать, что он равный собеседник.

— Позволь мне доказать тебе, что я могу быть тебе полезен, — учтиво сказал он, когда грифон перестал кричать и на него снова посмотрел. — Я хороший воин и наездник. Проверь меня, и я расскажу, как нам троим покинуть клетку.

Грифон презрительно фыркнул и встал на лапы, поднимая крылья.

«Взлетает», — подумал Орэн и тут же крикнул: — Прошу, не взлетай!

У него было нехорошее предчувствие, что полусфера, в которой они находились, была отнюдь не безобидна, раз должна была пресекать любые попытки её покинуть.

Грифон ещё раз презрительно фыркнул, что Орэн перевёл как «Слабак!», и взмахнул крыльями. На втором взмахе он оторвался от земли, а на третьем кончики его крыльев коснулись голубоватого свечения купола, и тысячи коротких ярких вспышек нитями «сшили» крылья и спину грифона с поверхностью купола.

Раздался пронзительный вопль, оглушивший Орэна и заставивший закрыть уши, но копьё он не выронил.

Онемевшие крылья сложились, и грифон рухнул на лапы — те подкосились, и он распластался на земле раненой птицей.

Не успел Орэн отнять рук от ушей, как грифон в бешенстве вскочил и, спотыкаясь и таща за собой по земле крылья, пошёл на него в атаку.

Всё ещё дезориентированный, Орэн кое-как отбил копьём летящую в него птичью лапу с крючковатыми когтями длиной в три ладони и сразу же ушёл в кувырок назад и в сторону, уворачиваясь от летящего в него острого клюва. Это была излюбленная тактика грифона — схватить и придавить жертву передней лапой и добить или растерзать клювом.

Из кувырка Орэн сразу же вышел на ноги и отбил следующую попытку его захвата, чуть было не потеряв копьё, за которое зацепились когти грифона. В него снова полетел клюв — отбил! Лапа — лапа — клюв… Грифон теснил его к краю купола, что было ещё хуже, чем просто припереть к стенке — один лишь разряд молнии от защиты купола лишил бы Орэна последней возможности к сопротивлению. Стелющиеся по земле крылья грифона перекрывали любые пути отступления.

Орэн сделал ещё один шаг назад и почувствовал, как неприятный холодок пробежал по спине — холодок смертельной опасности.

«Ещё два шага назад — и я покойник, — подумал он. — Если и рисковать, то сейчас самое время!»

К его груди снова приближалась когтистая лапа, однозначно намереваясь пробить центральным когтём ему голову, а остальными обхватить за плечи, но Орэн не стал отбивать эту атаку — он горизонтально выставил перед собой копьё. Грифон выдрал копьё из его из рук — Орэн поднырнул под его лапу и бросился к грифону, уклоняясь на ходу от летящего в него клюва. В два шага он оказался у груди грифона, а на третьем с силой оттолкнулся от земли и в прыжке схватился за переднюю луку и спинку седла, подтягивая и выталкивает себя на руках вверх. Он тут же перенёс вес на правую руку и, отпустив спинку седла, перекинул через неё прямую левую ногу — оказался в седле.

Следующим же движением он выхватил кинжал из ножен за спинкой седла и вертикально вонзил его сквозь перья на шее грифона, лишь слегка касаясь кожи под ними. Его правую ногу обожгло невыносимой болью — на ней сомкнулся клюв грифона, прорезав плоть и лишь чудом не успев перегрызть кость. Орэн почувствовал, как у него потемнело в глазах и закружилась голова, штанина намокла и стала горячей, заливая сапог кровью. Когда в глазах немного прояснилось, он холодно процедил сквозь сомкнутые зубы, продолжая крепко удерживать кинжал у шеи грифона:

— Я умру, и вас убьют. Я здесь единственный наездник. Выбирай: или ты выходишь из клетки со мной и живёшь на свободе, или ты убиваешь меня и лишаешь и себя, и свою подругу жизни. Магу, что посадил вас в клетку, ваши жизни безразличны. Он вас не убил первый раз, но это не значит, что не убьёт во второй. Мне ваши жизни нужны, чтобы выйти из клетки и стать первым среди них наездником на грифонах. Я обещаю вам уважение, еду и гнёзда. У тебя есть время, пока я не истеку кровью и не потеряю сознание. Иначе мы все проиграем.

За его спиной одобрительно прострекотал второй грифон, и Орэн понял, что тот уговаривает этого принять его предложение.

Сознание начало плыть. Грифон расцепил клюв — Орэна пронзило невыносимой болью, будто ударило молнией — он чуть не свалился из седла, но удержал себя левой рукой. Правая дрогнула, и он убрал кинжал в ножны, чтобы случайно не ранить грифона.

«Жгут! — выдало сознание спасительную мысль. — Надо остановить кровь!»

Он потянулся к небольшой сумке у переднего края седла и нащупал кожаный ремешок. Кое-как пытаясь удержать равновесие и не рухнуть в снег, он перетянул правую ногу под коленом.

— Твоё решение⁈ — скомандовал Орэн.

Грифон одобрительно фыркнул, мол, «Я с тобой», и лизнул его раненую ногу.

— Благодарю, — ответил он.

У Орэна немного прояснилось в голове, и он обернулся ко второму грифону:

— Твоё решение⁈

Грифон слегка поднял голову и тоже одобрительно фыркнул.

— Благодарю, — снова сказал он и отвернулся.

— Я тебя не подведу, — ласково сказал он, погладив грифона по шее. — Теперь нам надо найти лекаря для твоей подруги. Идём в сторону человека в сером плаще. Он нам поможет.

Грифон оглянулся, развернулся и медленно пошёл в сторону Марка. В нескольких шагах от голубого сияния он остановился, а Орэн крикнул:

— Марк, они на нашей стороне! Нам нужен целитель для «девушки» на снегу, у неё сломано крыло и контузия!

Только сейчас Орэн заметил, что рядом с Марком стоит Марена, и с ужасом подумал, что развод ему обеспечен. Сказать, что она была недовольна происходящим — ничего не сказать: её глаза сверкали яростью, а рука в перчатке так сильно сжимала копьё, которое она держала как посох, что Орэну показалось, что она его вот-вот переломит на две части.

Грифон тут же его пожалел и погладил хвостом по здоровой ноге:

«Не переживай, у тебя теперь есть я».

Орэн искренне мысленно поблагодарил его за заботу и погладил по шее.

Марена бросила копьё в снег и пошла в их сторону.

— Марк, впусти! — приказала она, подойдя к голубому свечению.

— Входи, — спокойно ответил Марк. — Входить не запрещено.

Марена прошла голубое свечение, будто его здесь и не было, и, не глядя на Орэна, прошла мимо него ко второму грифону.

Орэн обернулся — его жена подошла к голове грифона и, опустившись рядом на колени, спросила:

— Я целитель. Можно мне до тебя дотронутся? Больно не будет.

Грифон одобрительно фыркнул, Орэн крикнул:

— Она согласна!

Марена никак на него не отреагировала и уже гладила грифонами по шее.

— Я буду исцелять твоё крыло, но ты не вставай, даже если почувствуешь себя лучше. Прошу, дождись, когда я уберу руки.

Грифон одобрительно фыркнул, а Марена встала и обошла его со спины, присаживаясь на снег рядом с крылом.

«Я смотрю, они и так понимают друг друга, — облегчённо подумал Орэн. — Я ей для этого не нужен, а она моё доказательство, что „девушки“ на нашей стороне. Наверное, этого достаточно?..»

Орэн отвернулся и снова посмотрел на Марка — тот слегка улыбался, но всем видом показывал, что купол убирать не собирается.

«Ждёт разрешения Яромира», — подумал Орэн и почувствовал, как по всему телу растекается предательская слабость, а сознание заволакивает серым туманом.

«Хоть бы дождаться Яромира», — подумал он и зацепился за эту мысль, как утопающий за соломинку.

Его грифон улёгся на живот и сложил крылья. Орэн продолжал ровно сидеть в седле, даже не пытаясь спрыгнуть на землю, небезосновательно считая, что он либо сразу же потеряет сознание, либо будет жалок в своих потугах стоять ровно и с достоинством. Ни то, ни другое его не устраивало.

Как Яромир оказался рядом с Марком, Орэн так и не понял, ибо тот словно выплыл из тумана. Осмыслить он это и не пытался, а лишь стал внимательно следить за действиями Старейшины.

Яромир что-то тихо сказал Марку, на что тот крикнул:

— Выходи!

Синее сияние исчезло.

— Идём к старцу с седой бородой, — попросил Орэн и погладил грифона по шее.

Грифон поднялся на лапы и побрёл в нужную сторону — Орэна закачало в седле и затошнило, закружилась голова, но он удержался в седле.

Когда грифон остановился на почтительном расстоянии в пяти шагах от Яромира и Марка, Орэн произнёс, глядя на Яромира:

— Обе «девушки» на нашей стороне. Я им обещал уважение, еду и гнёзда. Та, у которой сидит Марена, нуждается в исцелении — у неё сломано крыло и контузия. Я смею утверждать, что я с поставленой задачей справился.

— Принято, — безэмоционально сказал Яромир.

Вдруг как по щелчку пальцев серый туман в голове Орэна сменился тёмной мглой. Следующее же, что он почувствовал, — боль в левом плече и обжигающий холод, коснувшийся щеки.

«Ну, хоть ударил не в „грязь“ лицом», — мысленно усмехнулся Орэн и отключился.