Дремир. На грани. Том 2

Часть 1 Глава 7. Разлука

Элеонора

Через четыре дня после прихода «попрошаек».

Гердана, Марингерд, усадьба графини Дэйнеры.

Графиня Дэйнера сидела в своём кабинете и внимательно изучала очередной договор о сотрудничестве, что ей принёс посыльный сегодня утром.

В дверь постучали, и она услышала знакомый голос из-за двери:

— Ваше Сиятельство, это Киран.

«Издевается», — усмехнулась Элеонора, отложила документ в сторону и спокойно сказала:

— Заходи.

«Он такой красивый… — думала она, рассматривая высокого и широкоплечего Кирана, когда тот появился на пороге. — Бли-и-ин… Я теперь снова не смогу думать ни о каких договорах, как минимум до завтра. Графство Дэйнер сейчас в бо́льшей опасности, чем когда либо…»

Сегодня, как и всегда, Киран был одет в чёрные штаны и рубашку, а его тёмно-каштановые волосы средней длины были слегка взлохмачены, что придавало ему вид скорее пирата, чем гвардейца графа.

Смотрел он на графиню спокойно, не выказывая никаких эмоций на лице и не пытаясь понравиться. Этим он её и завоевал: он не пытался никогда ей нарочито понравиться, не менжевался от её надменного взгляда, предназначенного, чтобы смешивать всех с грязью и тем самым ещё чётче обозначивать свой статус.

Киран подошёл к столу, за которым она сидела, и, по своему обыкновению, сел на его край вполоборота к ней.

— Есть разговор, — спокойно сказал он.

Элеонора напряглась, но виду старалась не подавать.

— И о чём же? — равнодушно спросила она.

— Мне пора возвращаться на службу к графу Неррону. Когда получится увидеться в следующий раз — точно сказать не могу, но думаю, не позже, чем через два месяца. Как я это сделаю — моё дело. Даю Слово Чести, что я к тебе сюда вернусь. Захочешь ли ты меня ждать — это твоё дело.

— Отчего ж не захочу? — невозмутимо сказала Элеонора, вставая из-за стола. — Ты мне нравишься, могу и подождать.

Она обошла стол, подошла вплотную к Кирану и посмотрела ему в глаза.

— Вот только тебе придётся сегодня мне напомнить, зачем мне всё-таки тебя ждать, — улыбнулась она.

— Ну, идём, — усмехнулся Киран, обнимая её за талию…

Через несколько часов они вышли из усадьбы и пошли гулять по городу до вечера. Поужинали в «Зелёном Драконе» — таверне, где зародилось их романтическое знакомство. Погуляли по ночному городу и вернулись в усадьбу графини Дэйнеры. Утром Киран ушёл.

Элеонора проснулась одна и почувствовала себя снова одинокой. Ей было грустно, хоть плачь. Она укрылась одеялом с головой и заплакала…

Через час она плакать перестала. Ещё час ей понадобился, чтобы стереть следы своих слёз с лица и из мыслей.

«Теперь снова всё-будет по-старому, — удручённо подумала она по дороге в свой кабинет, но тут же себя наругала за это: — Всё! Хватит! Соберись! Пора заканчивать с этой всей вознёй с договорами и заняться делом!»

Элеонора выдохнула и вернула себе решительность, свойственную графине Дэйнеры.

На утряску всех графских дел у неё ушло ещё два дня. На утро третьего дня она отправилась на свой корабль заниматься любимым делом — разбоем и нападением на торговые и пиратские суда в акватории порта и в прибрежных водах её графства.

Суда она трогала не все, а лишь те, которые с ней не заключили договор о сотрудничестве и не заплатили ей заранее. За редким исключением нападала она только на одиночные корабли. Караваны и конвои в этих водах были редки, да и предупреждали о них её всегда заблаговременно сами хозяева оных или её разведка.

Если графиня случайно сама натыкалась на группу кораблей в море, она уводила свой корабль или в сторону порта, или подальше в открытое море, давая возможность капитанам её остальных кораблей в порту разобраться самим с возможными проблемами. Если о недружественной группе судов удавалось узнать заранее, встречать их в море она выходила не одна.

За безопасность своего корабля Элеонора никогда не переживала. В территориальных водах Герданы действовал простой морской закон, с которым были согласны все: на борту корабля не должно быть ни корабельного вооружения, ни магов в составе команды. Все разборки на воде всегда сводились к абордажу и рукопашному бою команд. Иначе морские путешествия оказывались бы неоправданно рискованными и бессмысленными: смысл снаряжать караван, если его может потопить один маг с пиратского судна? С теми, кто нарушал этот закон, имели право безнаказанно расправиться и свои, и чужие, любыми доступными им способами, не исключающими публичные пытки и казни. Несмотря на это, желающие доказать миру, что закон для них не писан, периодически всё же появлялись, но быстро заканчивались.

Потерять свой корабль во время сражения Элеонора не боялась — здесь всё было полностью в её власти: или её сообразительности и умения её команды хватает, чтобы выиграть сражение, или она себя убивает, чтобы не достаться врагам. Эта стратегия ещё никогда её не подводила, а свой корабль она потеряла всего лишь раз, и то во время шторма.

В порт графиня Дэйнера приехала на карете с охраной из четырёх конных гвардейцев. Карета становилась у вывески «Пирс 18». Этот пирс обозначал начало закрытой для посетителей части порта — её военной гавани, и к нему был пришвартован её личный корабль — трехмачтовый фрегат «Неприкасаемая».

Из кареты вышла стройная девушка невысокого роста в тёмно-зелёном сюртуке, меховой накидке, штанах и высоких сапогах. На левом бедре у неё висел катлас — короткая и в меру широкая абордажная сабля. Она прошла в конец «Пирса 18» и поднялась по трапу на борт судна. Там её уже дожидался старший помощник — Картэн.

— Здравия желаю, капитан, — поздоровался он.

— Здравствуй, Картэн, — поздоровалась она в ответ. — Каково состояние корабля? Когда мы сможем выйти в море?

— Ремонт окончен, — ответил Картэн. — Экипаж в полном составе на борту. Провизии на две недели.

— Вызывай Буксира. Выходим как можно скорее.

— Слушаюсь, — ответил Картэн и ушёл выполнять приказ.

Обычно такие крупные суда, как корабль графини Дэйнеры, в порт заходили редко и становились на якорь в портовой гавани недалеко от берега. Сообщение между кораблём и берегом осуществлялось на вёсельных лодках или небольших парусных яхтах. Однако корабль графини требовал ремонта и уже несколько месяцев стоял в порту.

Выход в море из портовой бухты для большого парусного судна — дело не из простых и отнюдь не быстрое, но для этих целей у графини на службе был маг, которого все звали Буксиром. Он не был частью её корабельной команды, а был приписан к порту. В его обязанности входило помогать швартоваться большим кораблям к берегу и выводить их обратно в море.

Принцип буксировки был стар как мир: корабль тянули за собой с помощью якоря. Один из якорей корабля спускали на воду и привязывали к бую, который крепился к вёсельной лодке. Лодка уходила как можно дальше от корабля и бросала якорь на дно. Когда якорь был прочно закреплён, корабль начинал к нему подтягиваться.

В обязанности Буксира входило ускорить эту процедуру в несколько раз. Как он это делал — его профессиональная тайна. На свою лодку он брал только тех гребцов, которые ничего не смыслили в магии, а корабль тянул всегда без помощи команды нанявшего его корабля. Швартовка к пирсу и выход из порта с ним обычно занимали всего несколько часов.

Графиня Дэйнера прошла в капитанскую каюту и склонилась над своим рабочим столом с картами.

«Согласно последним данным разведки, — размышляла она, разглядывая прибрежную зону между Герданой и страной на восток от неё, Зольданой, — в этом районе нарисовался новый корабль, которому мой закон не писан. Ходит он под двойным флагом: чёрным флагом Зольданы и голубым флагом Клана Конрада, а значит, нарывается на неприятности. Ну что ж, Конрад, посмотрим, хватит ли у тебя сил нарываться на неприятности и дальше…»

Графиня Дэйнера проложила маршрут к месту засады и осталась в своей каюте дожидаться доклада, что они покинули портовую гавань.

Картэн пришёл с докладом через два часа.

— Через четверть часа работа Буксира будет окончена, — доложил он. — Куда прикажете держать путь?

Графиня Дэйнера подозвала его к столу с картами.

— Идём нашим обычным маршрутом на восток вдоль береговой линии. Поднимите один из торговых флагов Герданы. Засаду усторим в дне пути от Марингерда. На ночь становится на якорь вот здесь. Согласно тех данным, что у меня есть, в зону возможного конфликта мы войдем не раньше завтрашнего утра, но всем оружие необходимо раздать с вечера и усилить ночные дежурные смены. Высматривать корабль с двойным флагом: чёрным и голубым. Если увидите любой корабль на горизонте, дай мне знать незамедлительно. Это всё.

— Слушаюсь, — ответил Картэн и ушёл.

Элеонора снова уставилась в окно. Мимо неё медленно проплывал восточный мыс портовой бухты — исчезала последняя грань между ней и морем. Ей нравилось быть в море, посреди ничего, больше, чем на земле — посреди всего. В море её могла предать только её команда — и это зависело только от того, как она их «выдрессирует». На земле её могли предать все, и многое из этого от неё не зависело.

Команду свою она никогда не обижала. Пока корабль был в порту или на якоре в бухте, все члены команды, за редким исключением, всегда должны были быть на борту, чтобы никогда не оставлять судно безоружным. Чтобы они не посходили с ума, на корабль было разрешено водить девок и пить горячительное, но строго по сменам. Все восемьдесят человек её экипажа делились на четыре смены: одна смена стоит на посту, две — отдыхают и сменяют первую, четвёртая — развлекается на нижней палубе. Что они там делали, её мало интересовало. Условия было два. Первое: в пьяном виде никто на верхней палубе никогда не появляется. Наказание — смерть на месте от рук любого трезвого члена экипажа. Второе: развлечения длились не дольше суток, после которых был перерыв в три дня, а очередь развлекаться переходила другой смене. С тех пор, как она утвердила этот Устав с Картэном два года назад, никто из её команды ни на что не жаловался, и бунтов на корабле не было.

А чтобы на неё ещё меньше смотрели как на девушку, иногда приходилось прибегать к показательным казням прямо на корабле. Правда, и это случалось довольно редко в последнее время. Элеонора не могла понять почему, но не особо беспокоилась по этому поводу, решив, что просто мужикам больше интересны девки с пышными формами, которыми она похвастаться не могла.

Когда ещё был жив её отец, Элеонора переживала о своей фигуре и считала себя дурнушкой. Когда он погиб, она обрадовалась своей фигуре, считая, что так она будет вызывать меньше нежелательного интереса у окружающих, да и учиться самообороне и фехтованию будет проще. Сейчас особенности своей фигуры графиню Дэйнеру интересовали мало, и она считала, что «купить» она может кого угодно на свой статус, а не на свою фигуру. Её больше интересовало «кого» купить. На что именно купился Киран, она так до сих пор и не поняла, но все размышления над этим вопросом решила отложить до тех пор, когда он вернётся.

«Если вернётся», — сама себя поправила Элеонора и решила, что пялиться в окно ей уже порядком надоело. Она спрыгнула с высокого стула, прихватила портупею с катласом и пошла на нижнюю палубу тренироваться. Для этого на корме судна был обустроен небольшой зал для её тренировок.