Дремир. На грани. Том 2

Часть 3 Глава 14. Отпуск

Киран

Киран сидел за письменным столом в своей комнате в казармах Южного Анклава, смотрел в стену перед собой и ждал. Он устал. Очень устал. При других обстоятельствах, после доклада графу Неррону он бы пришёл домой и сразу же завалился спать, но сейчас он не мог себе это позволить — он обещал ответить на любые вопросы своих подчинённых и ждал их до наступления темноты. Если бы он уснул, они его сегодня разбудить бы уже не смогли.

Делать он ничего не хотел, да и не мог. Просто сидел, откинувшись назад на стуле, и, покачиваясь на двух задних ножках, чтобы не уснуть, подводил итоги своего последнего приключения, попутно обдумывая, что он сделал правильно, а что мог бы сделать иначе.

Через час раздумий Киран пришёл к выводу, что всё произошедшее с ним за последние несколько месяцев как-то загадочно сложилось наилучшим образом, и вспомнил, что у этого мало поддающегося объяснению явления есть имя. Когда-то ему о нём рассказывал Альберт и называл это «Полем». Тогда Киран мало поверил рассказу Альберта, но всё же запомнил суть: если внутренне ты в полной мере соответствуешь тому, к чему неудержимо стремишься, то и твой внутренний мир, и внешний мир тебе в этом помогут. Решения твоих проблем будут находить тебя сами, а тебе главное их разглядеть, не пройти мимо и воспользоваться предоставленными возможностями.

«Видимо, я соответствовал тому, к чему стремился, — думал Киран, — и видимо, мне было действительно это надо, раз я получил то, что хотел. Да и похоже, я знал, чего хотел, раз получил именно то, что я хотел. Альберт действительно тогда привёл хорошую аналогию с полем, на котором может вырасти что угодно, если на него забить, но если подготовить почву, посадить нужные семена и за ними ухаживать, то со временем не ты будешь оберегать своё поле от внешнего воздействия, а оно будет незаметно расширять твоё влияние на мир вокруг, становясь надёжной опорой под ногами и давая тебе неожиданный „урожай“ в подспорье. Заодно и соединяя твой внутренний и внешний мир в единое целое, привнося в твою жизнь загадочный эффект, сродни магии: твои внутренние мысли быстро материализуются во внешнем мире, бросая тебе в руки то, что ты хочешь…»

Ещё с четверть часа Киран размышлял о Поле, но потом всё же перешёл к мыслям о более конкретных вещах — о своих новых полномочиях.

«Теперь в моих руках есть небольшое войско, с помощью которого я могу творить, что хочу, если это не противоречит воле Альберта. А если и противопечит, то с этим разбираться после. Треть этого войска предана лично мне, но ещё недостаточно хорошо обучена. Восполнением этого пробела займутся сейчас другие, а я — когда вернусь. Кстати, о „вернусь“… До Совета в Каанно-Тане осталось двадцать два дня — вполне неплохо, чтобы погулять, а там решу, что делать дальше. До предполагаемого вторжения мне всё равно готовиться не к чему, а моё войско вполне подготовят и без меня».

Киран тихо засмеялся.

«Херовый вам достался главнокомандующий, ребятки. Безответственный! Теперь с этим и живите, раз допустили меня к власти».

Отсмеявшись, он переключился на размышления о Гердане: «В Гердане у меня никаких полномочий как не было, так и нет. Девушка, возможно, ещё есть. Меня, возможно, даже к ней пустят на порог или буду решать по обстоятельствам. А жить мне там как негде было, так и нет до сих пор…»

В дверь постучали.

«Как был беспризорником в Марингерде, так и остался — ничего не поменялось», — Киран додумал свою мысль до конца, усмехнулся и пошёл открывать.

За дверью оказался Дэльмар.

— Заходи, — сказал Киран и посторонился, пропуская гостя внутрь.

— Как-то твоя «обитель» даже на кладовку в доме главнокомандующего не тянет, — с сомнением в голосе сказал Дэльмар, переступая порог комнаты Кирана.

Киран жил скромно, как и все гвардейцы — в небольшой комнате в казарме. Кровать, письменный стол, стул и два шкафа — вот и вся мебель, что была в его комнате. В одном шкафу была одежда, в другом — личное оружие. Оба шкафа были закрыты, кровать застелена, на столе ничего не стояло, а на спинке стула висела его куртка.

Вся мебель была светло-серая, а покрывало на кровати — тёмно-серое.

— Ты мне предлагаешь в башню переехать и смотреть на вас всех свысока? — усмехнулся Киран.

— А ты можешь? — заинтересованно спросил Дэльмар.

— Могу, — твёрдо сказал Киран. — Хоть сейчас, но не хочу, да и никогда не хотел. Мне и здесь хорошо.

Киран подошёл к стулу, снял со спинки свою куртку и бросил на кровать.

— Присаживайся, — сказал он Дэльмару, указывая на стул, а сам сел на кровать. — С чем пришёл?

— С докладом, — усмехнулся Дэльмар, — а то, боюсь, ты нас покинешь, даже не вкусив всех прелестей нового статуса.

— Ну, докладывай, — зевнул Киран и разлегся поперёк кровати, опершись спиной о стену и скрестив пальцы рук на животе.

— Я познакомился с графом Нероном. Интересный человек, он мне понравился. Нам уже назначили расписание тренировок. Моя комната такая же, как и твоя, и я теперь понимаю, что жаловаться мне не на что.

— То есть ты жаловаться пришёл? — усмехнулся Киран.

— Нет, — серьёзно ответил Дэльмар, — я пришёл спросить, что мне нужно знать о моём новом месте службы, кроме Кодекса Чести и Устава. Какие у вас здесь негласные правила?

— Правило только одно, — серьёзно ответил Киран, — никогда не пытайся обмануть, обхитрить или сокрыть что-то от Альберта. Он видит всех насквозь. Он тебе может простить потерю всего твоего эскадрона наездников, если ты честно признаешься, в чём накосячил — признаешься и возьмёшь вину на себя. Но если ты свалишь вину на «обстоятельства», чтобы себя обелить, жить ты будешь не особо долго после этого. Если в двух словах: здесь надо быть честным и ответственным. Это на самом деле многое упрощает для вас: если вы что-то сделаете не так, то вам местные ребята сразу же об этом скажут, пусть и не всегда в лицеприятной форме, но в лицо. Никаких интриг мы тут не плетём и козней друг другу не строим. Пошутили — и разошлись. Если кто-то перегнул палку или не оценил шутку — на плац: разобрались и разошлись. Как-то так.

— Понял, — серьёзно ответил Дэльмар и после короткой паузы добавил. — Благодарю, что нас сюда привёл. Я всегда хотел быть частью чего-то большего, чем банды наёмников без цели и перспектив.

— Зря благодаришь, — грустно сказал Киран. — Я тебя сюда привёл из шкурного интереса, а не высоких побуждений. Альтруизм — не моя сильная сторона.

— Ну-ну, — усмехнулся Дэльмар.

— Марш отсюда! — возмущено скомандовал Киран.

— Слушаюсь! — улыбнулся Дэльмар, вставая. — Удачи в отпуске, командир. Ты его заслужил.

Киран нахмурился и ничего не ответил, но в душе он был рад, что Дэльмару здесь понравилось.

Дэльмар ушёл. Киран потушил светильник и улёгся на кровать, не раздеваясь.

«Завтра я попрошу кого-то отвезти меня в Марингерд. На своём грифоне лететь лень… — начал думать он, но вдруг ему сделалось невыносимо грустно, и он впервые за прошедшие полтора месяца позволил себе подумать об Элеоноре, как о девушке: — Интересно, она меня ждёт? Я так соскучился… Будет жаль, если не ждёт. Ну да ладно, отосплюсь хоть…»

На этой мысли Киран и уснул. За последние полтора месяца он спал по три-четыре часа ночью и иногда по пару часов днём.

Утром он нашёл себе посыльного и отправил себя «посылкой» в Марингерд. В город он прибыл через пять дней, отлично выспавшись в дороге: и в полёте, и на земле.

Теперь Киран чувствовал себя достаточно бодрым и посвежевшим, чтобы просто так отказаться от Элеоноры, несмотря на всё то, что она могла выдумать за те почти два месяца, что его не было. Он знал, что если девушек надолго оставить без внимания, то они обязательно что-то себе да надумают или выдумают, но он никогда не мог заранее предугадать, что именно. С грифонами в этом плане ему было намного проще — те были предсказуемо коварны. Человеческие же девушки были не менее коварны и в разы более непредсказуемы.

Выйдя из Почтовой Гильдии, он сразу направился к усадьбе графини Дэйнеры, даже не пытаясь предположить, что его там ждёт и ждёт ли его кто-то там. Пришёл и разочарован не был — графини не было дома. Об этом ему сообщил не Рэндальф, а новый дворецкий, который Кирана в лицо не знал, и подождать графиню в гостевой комнате не предложил. Киран и не настаивал, ведь у него с собой не было ни рекомендательных писем, ни других официальных оснований для визита.

Дворецкий закрыл дверь. Киран спустился к основанию лестницы у главного входа в усадьбу, отошёл в сторонку и принялся ждать.

В ротонде на площади перед усадьбой кто-то играл на скрипке — до Кирана долетала тихая музыка.

«Хорошо играет, мелодично», — думал он, вслушиваясь в исполнение и стараясь больше ни о чём не думать.

Простоял он так с два часа. Время уже было обеденное, но уходить он никуда не собирался.

«Подожду до ночи, — начал думать Киран. К утру вернусь, а если… ».

Но не успел он додумать свою мысль, как к усадьбе подъехала карета, и из неё вышла графиня Дэйнера в своём неизменном зелёном сюртуке, штанах, сапогах и катласом на поясе, и начала не спеша подниматься по лестнице.

«Не заметила», — грустно подумал Киран, увидев, что она даже на него не взглянула и прошла мимо всего в десяти шагах от него.

— Ваше Сиятельство, — окликнул он её и быстрым шагом пошёл догонять. — Разрешите к Вам обратиться по личному вопросу.

Графиня Дэйнера остановилась и обернулась. В её взгляде не было ни радости, ни удивления — обычный холодный и надменный взгляд.

— Пройдёмте в мой кабинет, — холодно сказала она и зашагала дальше по лестнице.

«Не прогнала! Уже неплохо», — весело подумал Киран, но виду не подал и невозмутимо направился вслед за ней. До кабинета они дошли молча. Киран открыл дверь, пропуская её внутрь, зашёл следом и, не дожидаясь ни пока за ним закроется дверь, ни пока Элеонора дойдет до своего стола, поймал её в свои объятья и прижал спиной к себе.

— Я соскучился, — тихо сказал он.

Элеонора вскрикнула — он её тут же отпустил, обошёл и встал перед ней.

— Что случилось? — серьёзно спросил Киран, больше всего на свете боясь услышать: «Не твоё дело!» или «Не трогай меня!»

— Плечо болит, — сказала Элеонора и скривилась от боли.

— Я позову лекаря, — сказал Киран и направился к двери.

— Некого звать, — грустно сказала она. — Он сам в лечебнице. Чужих мне не надо.

Киран остановился и развернулся.

— Идём, покажешь мне своё плечо, — приказал он. — Я посмотрю, что можно сделать.

— Идём, — согласилась она, развернулась к Кирану и уткнулась ему головой в грудь. — Ты не подумай, я рада, что ты вернулся. Просто… навалилось…

— Жаль, что я опоздал, — грустно сказал Киран и нежно погладил её по голове. — Идём, я всё исправлю.

Элеонора отстранилась, и они вышли в коридор. В её спальне они были через несколько минут.

Элеонора остановилась у кровати и начала расстегивать пуговицы на сюртуке.

— Какое плечо? — спросил Киран, помогая ей.

— Правое.

Он помог ей снять сюртук, жилетку и рубашку. Зрелище перед ним предстало отнюдь не жизнерадостное: правая рука Элеоноры была забинтована от плеча до локтя, и через бинт начали проступать алые капельки свежей крови. Забинтованы было и плечо, и часть спины, и грудь. Все руки и спина были в синяках, а бинт на спине в районе правой лопатки начал краснеть от прибывающей крови.

Киран бережно размотал бинты.

— Ты сама спину зашивала? — безэмоционально спросил он.

— Да, — твёрдо ответила Элеонора.

— Что у тебя есть из лекарств?

— Магические мази все закончились. Есть несколько обычных заживляющих. Нитки, иголки, бинты, — спокойной сказала Элеонора. — Если не сложно, можешь зашить нормально?

— Зашью, но потом. Ты сейчас ложись и отдыхай. Я скоро буду.

Киран довёл Элеонору до кровати. Снял с неё сапоги и помог лечь на живот. Укрыл одеялом.

— Только не приводи чужого лекаря, ладно? — с надеждой в голосе попросила она.

— Это я и так понял. Не дурак, — спокойно сказал Киран и вышел за дверь.

У него внутри всё кипело, и не разнёс он всё в коридоре, по которому шёл на выход из усадьбы, только потому, что всегда знал, куда эффективнее приложить свой гнев.

«Будут наказаны», — Киран запечатал весь свой гнев в этой мысли и расслабленно вышел из усадьбы. Вальяжно пересёк площадь, спокойным шагом прошёл ещё три квартала и подошёл к первой встречной женщине в возрасте.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Киран. — Вы не подскажете, где мне найти лучшего лекаря в этом городе?

Женщина не испугалась, не отшатнулась, а лишь вежливо ответила:

— Здравствуйте. Не могу утверждать, что мой знакомый — лучший лекарь во всём городе, но он живёт на соседней улице, а вы, насколько я могу судить, спешите.

Женщина обернулась и указала на переулок справа.

— Вам по тому переулку до дома с зелёной вывеской. Надпись на ней давно стерлась, но вы не ошибётесь.

— Благодарю, — учтиво кивнул Киран и быстро зашагал в нужном направлении.

У лекаря оказалось в наличии всё, что Кирану было нужно, и он поделился этим с Кираном без лишних вопросов за вполне приличные деньги.

К Элеоноре Киран вернулся менее чем через час. Она успела задремать под одеялом. Он её погладил по лицу — она проснулась.

— Не переживай, — ласково сказал он. — Больно не будет. Я тебя зашью, ты поспишь до утра и будешь как новенькая.

— Хорошо, — сонно сказала Элеонора и снова закрыла глаза.

Из уборной Киран принёс миску с водой и полотенца. Бережно обтёр рану на спине и наложил мазь для онемения вокруг шва. Подождал. Снял старые швы. Аккуратно и красиво зашил заново. Наложил магическую заживляющую мазь. От похожей мази у Леона его рваная рана от медведя зажила за несколько часов. На это же Киран и рассчитывал сейчас. Лекарь был предупреждён, что Киран осечки не простит.

Пока мазь впитывалась и высыхала, Киран обработал многочисленные порезы на правой руке. Их зашивать не пришлось, и им тоже досталось заживляющей мази. А все синяки на руках и спине он обработал другой мазью, что к утру должна была свести их на нет.

— Готово, — тихо шепнул он на ушко Элеоноре, которая снова задремала, и в это самое ушко и поцеловал.

Она вздрогнула и открыла глаза.

— Я помогу тебе сесть, — тихо сказал он. — Ты выпьешь лекарство и снова ляжешь спать. Договорились?

— Угу, — безрадостно вздохнула Элеонора.

Киран помог ей сесть и протянул прозрачный стакан с водой слегка голубоватого цвета.

Элеонора взяла стакан, не глядя на Кирана, выпила всё до дна и всё также не глядя протянула обратно.

Киран стакан не взял. Она на него посмотрела и тут же отвела глаза в строну.

— И почему ты отводишь глаза? — строго спросил Киран. — Не помню, чтобы ты смущалась быть передо мной обнаженной.

— Я не хотела, чтобы ты видел меня в таком виде, — смущённо сказала Элеонора.

— Отличный вид! — искренне сказал Киран, забрал стакан, поставил его на тумбочку у кровати и сел рядом с Элеонорой на кровать.

Элеонора всё смотрела в сторону.

— Посмотри на меня, — строго сказал Киран и нежно погладил её по щеке.

Она неуверенно посмотрела ему в глаза — он её поцеловал, и его рука заскользила по шее… Груди… Нежно обняла за талию… Второй рукой он придержал её шею и уложил в кровать.

— Теперь на животик и спать! — скомандовал Киран и помог ей перевернуться.

Накрыл ей спину чистым полотенцем и завернул в одеяло, как гусеницу в кокон. Снова погладил по голове и сел обратно на стул рядом с кроватью.

— А ты со мной посидишь? — улыбнулась Элеонора.

— Уже сижу, — невозмутимо ответил Киран.

Она хихикнула.

— Может, ещё и сказочку на ночь расскажешь? — хитро спросила она.

— Ещё не ночь, — так же невозмутимо ответил Киран.

— Ну и ладно, — зевнула Элеонора и уснула — лекарство подействовало.

Киран просидел ещё минут десять, убедился, что она уснула, и расслабился. Он закрыл лицо руками и потёр его, пытаясь удержать под контролем разыгравшуюся «фантазию» силой мысли, но это помогало мало… Пришлось отжиматься…

Через полчаса он вышел из комнаты Элеоноры, более-менее успокоившись. Нашёл дворецкого и сообщил ему, что графиня сейчас спит и её не стоит беспокоить до утра, а также предупредил, что вернется под утро.

На улице ему окончательно полегчало — он шёл в расстегнутой куртке и быстро замёрз. В голове, наконец, прояснилось и появилось место для полезных на данный момент мыслей.

«Я даю себе время до утра, чтобы разобраться с тем, что здесь произошло и наказать виновных», — сам себе приказал Киран и пошел собирать слухи по городу. Благо время для этого было самое подходящие — ранний вечер: рынки ещё не опустели, а таверны начали открываться.

Через два часа он уже знал, что на усадьбу графини Дэйнеры два дня назад напали подчинённые казнённого ею полтора месяца назад Конрада Рейхтера из Зольданы. Узнал, что графиня вместе со своей личной охраной успешно от них отбились, но потеряли две трети слуг, а дворецкий и её личный лекарь сейчас находятся в лечебнице.

Ещё через час он узнал, что часть нападавших удалось взять в плен живыми — их ждёт публичная казнь через пять дней. Узнал, где их держат, и направился туда.

Городскую стражу, что держала приговорённых к казни под арестом, он оглушил, не привлекая к себе внимания, и ещё несколько часов «мило» беседовал с виновниками его неудавшегося свидания, которого он ждал два месяца. Он не хотел от них ничего узнать — он хотел доходчиво им объяснить, что он об этом думает.

Когда то, что он них осталось, наутро нашла очнувшаяся городская стража, то по городу поползли слухи, что казни графини Дэйнеры намного гуманнее, чем то, что произошло ночью. Однако никакие слухи Кирана больше не интересовали. К тому времени он, уже умытый и посвежевший, как ни в чём не бывало, снова сидел на стуле у кровати Элеоноры и ждал, когда она проснётся. Ждал уже несколько часов и уснул.

Проснулся он от того, что кто-то сидит у него на коленях и его целует… Везде…

Сориентировался Киран быстро и весело подумал, что отпуск всё-таки начался по плану.

Беспризорник Кира́н Регна́р

Песня Души: Tremonti — Trust