Европа-45. Европа-Запад

ДАЖЕ ЦЕЗАРЬ ИМЕЕТ БЕДНЫХ РОДСТВЕННИКОВ

— Меня страшит перспектива изгнаний,— драматически проговорил Муссолини.— Налей мне коньяку, Клара, я хочу согреться.

Он был в черном, нижняя челюсть его дрожала.

— У тебя язва желудка,— напомнила Кларетта.— Коньяк может повредить.

— В минуты испытаний забываются все язвы, кроме одной: я должен покинуть Италию. Мою Италию, которую я так любил и которая платила мне тем же!..

— Но с тобой иду я! — воскликнула Петаччи, и ее большие черные глаза наполнились слезами.— И я люблю тебя еще больше, чем в дни твоей славы!

— Спасибо, Клар, но кто еще с нами? Мы одни.

— С тобой твои министры.

— Горстка трусов. Только и ждут случая шмыгнуть в какую-нибудь нору.

В дверь кабинета миланского префекта, где сидели Муссолини и Кларетта, постучали. Петаччи открыла. Вошел Марчелло. В смокинге, в полосатых узких брючках, с черным котелком в руке. На голове его блестел пробор, ровный и аккуратный, как у иностранного посланника.

— Куда это ты нарядился? — удивилась Кларетта.— Можно подумать, что ты дипломат!

— Через несколько часов мы будем за границей,— глуповато засмеялся Марчелло.— Вот там и понадобится дипломатическая персона.

— Я никогда не замечала за тобой таких способностей.

— Ты не верила и в мои финансовые способности, однако...

Марчелло намекал Кларетте на свое путешествие в Швейцарию, откуда он вернулся лишь вчера. По поручению Муссолини молодой Петаччи положил в швейцарский банк пятьсот тысяч швейцарских франков на имя Кларетты. Заодно Марчелло проверил и свой счет, который исправно пополнялся Швендом. Но об этом Кларетта не знала.

— О чем вы там шепчетесь? — подозрительно спросил Муссолини.

— Дуче, я докладываю, что все готово,— сказал Марчелло.— Машины ждут.

— Где мой секретарь?

— Фариначчи охраняет машину с архивами.

— Вы поможете нам, Кларетта? Где мои бумаги?

Два портфеля с документами Муссолини вез сам, никому их не доверяя. Вот и сейчас он беспокойно посмотрел вокруг и, не видя портфелей, снова спросил Кларетту:

— Где мои бумаги?

Петаччи подошла к нему.

— Милый, ты же сам положил их в стол префекта. Ключ у тебя в жилетном кармане.

Марчелло стоял у двери и постукивал по котелку отполированным ногтем. Когда же наконец один из этих портфелей попадет к нему в руки? Во время последней встречи Швенд раскрыл свои карты. Оказалось, что он не гестаповец, а британский шпион. В конце концов, Марчелло от этого не проигрывал: он давно мечтал связаться с союзниками и продать им Муссолини, а немцам показать кукиш в кармане. Теперь все стало на свои места. Дуче нужен союзникам, и Марчелло все время работал на них. Собственно, союзникам нужен не дуче, а какие-то английские письма, хранимые Муссолини. За передачу их Швенд обещал молодому Петаччи дипломатический паспорт и пожизненную ренту. Дипломатический паспорт — это сейчас самое дорогое. Марчелло потребовал его от Швенда во время свидания, но тот ответил: «Я получаю письма, вы — паспорт. Слово джентльмена.

Дуче с Клареттой пошли вниз к машине. Марчелло нес за ними два чемодана. Муссолини шел медленно, воротник его пальто был поднят. Кларетта опиралась на руку дуче. Проклятые портфели несла она. И как не догадается передать их брату!

У подъезда префектуры ждала бронемашина «лянчия», переоборудованная в комфортабельный автомобиль и усиленная специальными броневыми плитами. Марчелло уже успел пошарить в броневике. Кроме пятнадцати томов дневников дуче, доведенных до тысяча девятьсот сорок второго года, ничего интересного там не было. Украсть дневники? Однако неизвестно, нужны ли они союзникам. К тому же дуче обнаружит пропажу и поднимет шум. Он мастак на такие дела. Была еще машина с архивами. Там хранилось немало каких-то писем, но личный секретарь дуче Фариначчи даже спал в автомобиле, и письма можно было украсть разве что вместе с секретарем. Снова Муссолини начнет поиски, остановит колонну, будет ждать, как ждал в Милане возвращения Марчелло из Швейцарии. Надо быть настоящим идиотом, чтобы сидеть в Милане, где командуют партизаны.

Муссолини сел в «лянчию», Кларетта подала ему портфели, села тоже, помахала Марчелло и хлопнула дверцей.

Марчелло пошел к своей машине, где его ждала артистка Зита Ритоссо.

Он быстро прыгнул на сиденье рядом с ней, погладил ее руку и бодро сказал:

— Остановимся теперь только в Швейцарии.

Шофер Марчелло, бывший эсэсовский капитан Зендгер, должен был всю дорогу вести «мерседес» вслед за бронемашиной дуче. Кларетта верила теперь только брату, а Муссолини, в свою очередь,— только ей. Зендгер дал газ — и «мерседес» тронулся вслед за темной массой «лянчии». Остальные машины вытянулись за ними длинной цепью.

— Едем в Комо? — спросил Зендгер.

— Туда.

— А потом?

— Прямо в Шплюген — ив Швейцарию.

— А если дуче передумает?

— Что вы хотите этим сказать?

— Если он захочет ехать в Австрию, к Гитлеру. Вы слышали, Гитлер собирается спрятаться в какой-то Альпийский редут и сидеть там до второго пришествия Иисуса Христа.

— Слышал, но мне сказали, что это блеф.

— Кто сказал?

— Один... Одно лицо, которому я верю и не имею оснований не верить.

— А дуче знает о том, что редут — блеф?

— Представления не имеет.

— У меня лично нет никакого желания снова попасть к гитлеровцам. И признаться вам искренне, я бы не хотел, чтобы дуче вдруг решил податься в Австрию.

— Воля дуче священна.

— И все-таки вы, как брат Кларетты, могли бы повлиять на дуче.

— Он не станет меня слушаться. Кто я для него? Какой-то голодранец — и все.

— Что ж, Цезарь тоже имел бедных родственников. Вы могли бы повлиять на Кларетту.

— Сестра смотрит ему в рот, а всех других считает дураками. Но почему мы отстали? Я не вижу «лянчии». Нас обгоняют другие машины. Что такое, Зендгер?

— Одну минуточку,— спокойно сказал капитан, ставя «мерседес» поперек дороги.

— Порка мадонна, что вы делаете? — испуганно крикнул Марчелло.

Но он опоздал. Машина, шедшая позади них, со всего разгона налетела на «мерседес». Зендгер, словно ничего не произошло, снова выровнял свою машину и провел ее несколько метров вперед. Задняя машина так и осталась посреди шоссе. Отставшие торопливо объезжали ее. Никто не обращал внимания на синьора Фариначчи, секретаря Муссолини, который размахивал руками, призывая на помощь. Но вот одна машина остановилась, секретарь Муссолини втиснулся в нее, водитель резко газанул и бросился вдогонку за другими.

Колонна прошла. На шоссе остались разбитая машина с архивом дуче и «мерседес».

— Что вы сделали? — закричал Марчелло.— Вы будете отвечать!

— Сделал то, что было нужно,— спокойно ответил Зендгер.

Он выглянул из «мерседеса» и, убедившись, что шоссе позади пусто, выскочил из машины. Марчелло бросился за ним. Зита схватила его за руку, пытаясь удержать, но Петаччи вырвался и побежал вдогонку за Зендгером.

Тот стоял около автомобиля с архивом. Шофер, которому синьор Фариначчи, очевидно, приказал охранять груз, сидел за рулем.

— Убирайтесь отсюда,— приказал ему Зендгер.— Быстро! Переходите в «мерседес» и везите синьора Петаччи вдогонку за дуче.

— Нo мне сказали...— начал было водитель.

Зендгер не дал ему договорить.

Или вы сейчас вытряхнитесь отсюда,— сказал он, направляя на шофера тяжелый пистолет,— или я сделаю дыру в вашем черепе.

Это совсем не устраивало шофера. Он быстренько выскочил из машины. Но тут Зендгера схватил за плечо Марчелло.

— Это мародерство! — закричал он.— В машине итальянские государственные ценности! Здесь золото, валюта! Я не позволю вам захватить...

— Это ты, щенок в полосатых штанишках? — Зендгер посмотрел на него иронически.— А ну, брысь отсюда, пока я не рассердился...

— Именем дуче!

— Начхать мне на твоего дуче!

— Я... Я пожалуюсь в гестапо! У меня связи с Кальтенбруннером!

— Плевал я на Кальтенбруннера!

— Шоссе контролируется союзниками. Я позову на помощь. Я агент английской разведки. Моя кличка «Кипр».

— Я гарантирую тебе на Кипре бесплатную могилу, если ты сейчас же не сядешь в «мерседес» и не перестанешь портить здесь воздух! Ну, быстро! А то у меня очень нежные ноздри. Ты, вонючий агент овра[50], гестапо и Интеллидженс сервис, катись отсюда!

Он толкнул Петаччи под ребра дулом пистолета, и Марчелло, забыв, что у него в кармане лежит такой же точно пистолет, послушно повернулся и побежал к «мерседесу». Спина у него вздрагивала: он ждал, что Зендгер вот-вот всадит ему пулю.

Но капитан не стрелял. Подождал, пока «мерседес» исчезнет в темноте, и залез в машину.

— Он предлагал мне удрать с ним к союзникам,— сказала Зита, когда Марчелло прибежал от Зендгера и упал около нее на сиденье.— Обещал золотые горы. Я ему нравлюсь как женщина. Он просил меня, чтобы я помогла ему найти какие-то бумаги, переписку дуче, кажется. Но я с возмущением отказалась. Потому что я люблю только тебя.

Она обняла Марчелло за шею

— Отцепись! — плаксиво закричал он.— Этот Зендгер, наверно, выкрал то, от чего зависит моя жизнь. Наша с тобой жизнь! Кто он такой, этот Зендгер?

— Кто? Конечно же американский шпион. Он обещал увезти меня в Америку, а я сказала, что не выношу путешествия по морю.

— Надо было выпытать, какие именно письма его интересуют. От этого зависит судьба итальянского государства.

— Зачем мне государство? Мне нужен ты.

— А если меня убьют?

— Кто может убить такого красавчика?

Приехав в городок Комо, Муссолини почему-то опять решил остановиться. Он снова избрал местом остановки префектуру и снова заперся в комнате префекта с Клареттой. Марчелло разыскал Фариначчи. Секретарь до сих пор не сообщил дуче об исчезновении машины с архивом.

Марчелло побежал в префектуру.

— Дуче,— дрожащим голосом проговорил он, как только Кларетта открыла ему дверь,— пропала машина с вашим архивом.

— Как пропала? — переспросил Муссолини.

— Она разбилась. Ее разбил капитан Зендгер...

— А где были вы?

— Он чуть не убил меня. Я вырвался, чтобы немедленно известить вас.

— А секретарь Фариначчи?

— Он тоже здесь...

— Машина — на шоссе?

— Да.

— И кто возле нее?

— Капитан Зендгер.

— Боже праведный! Но ведь там моя переписка с фюрером! Это гестаповцы, это все гестаповцы! Они хотят выкрасть мои ценнейшие письма. Сейчас же поезжайте назад и привезите все, что есть в машине.

— Зачем же снова рисковать нашему маленькому Марчелло! — сказала Кларетта.— Пошли кого-нибудь еще. А мы поедем дальше.

— Я не поеду, пока не увижу писем фюрера!

— Милый, они совсем тебе не нужны. У тебя английские письма — это лучшая охранная грамота. Мы ведь поедем в Швейцарию, а не в Германию.

— Нет, мы поедем в Германию! В Тироль! Там меня ждет фюрер. Туда, и только туда! Я должен привезти ему письма как доказательство моего уважения.

Кларетта незаметно махнула брату: мол, иди, не дразни своим присутствием.

Обрадованный Марчелло выбежал на улицу. Наконец-то он убедился, что английские письма у дуче. Надо было бы иначе поговорить с Зендгером. Если он действительно американский шпион и если их тоже интересуют эти письма, то, может, американцы дали бы за них больше? Зендгер действовал вслепую, а Марчелло привел бы его прямо в комнату, где лежит портфель с письмами. Достаточно только открыть дверь. Открыла бы Кларетта, а потом пистолет на дуче — и все. Дуче тоже испугается — ого!.. И глупая же эта Зита! Вовремя не подсказала. Тьфу!..

Марчелло решил переговорить с Клареттой. Он подождал, пока дуче заснул и сестра вышла, чтобы сесть в «лянчию» (она всегда почему-то спала в броневике). Петаччи кружился около машины, выжидая, чтобы отлучился куда-нибудь водитель. Наконец Кларетте надоело смотреть на его мельканье, и она позвала:

— Ты почему не спишь? Иди сюда. Как только вернутся посланные за машиной, мы трогаемся.

— Кла,— тихо сказал Марчелло, забираясь в броневик,— у меня есть план...

— У нашего маленького Марчелло появились в голове планы? — удивилась Кларетта.

Марчелло надулся:

— Не смейся. Я говорю серьезно.

— Какой же это план?

— Поклянись, что никому не скажешь.

— Клянусь.

— Кем?

— Ну, кем? Святой мадонной...

— Нашей мамой.

— Ну и нашей мамой.

— То, что я тебе скажу, должно навсегда остаться тайной.

— Ну договорились, договорились. Никто не будет знать, кроме нас с тобой.

— Даже дуче?

— Даже дуче. Говори скорей.

Марчелло сказал напрямик:

— Давай удерем с тобой в Швейцарию!

— Ты сошел с ума, Марчелло! — Сестра закрыла ему рот ладонью.— Какая Швейцария, когда мы едем в Тироль.

— Пусть едет в Тироль тот, кому надо, а мы с тобой — в Швейцарию!

— А Бенито?

— Брось эту старую калошу!

— Не смей так говорить!

— Не кричи на меня. Ты еще молодая, красивая, умная, талантливая. Ты будешь богатой. Я отдам тебя замуж за кого хочешь: за лорда, миллионера, за принца...

— Ты просто соплячок, Марчелло.

— Слушай: мне нужна папка с английскими письмами. Ты каждый день держишь ее в руках. Передай эту проклятую папку мне, садись в мою машину — и мы окажемся в свободном мире, богатые, счастливые, а главное — живые. Это серьезно, это очень серьезно.

Кларетта колебалась. Она не верила Марчелло и в то же время понимала, что какая-то правда скрывается за его словами. Ей хотелось до конца выполнить свою роль ангела- хранителя при стареющем Бенито, а разум подсказывал — надо думать и о себе, о своей жизни, о будущем.

— Я подумаю,— сказала она, все еще колеблясь.— Я подумаю до утра, а завтра скажу тебе.

— До утра — это очень долго. Можно опоздать,— не отставал Марчелло.

— Я не могу так сразу.

— Ну хорошо. Помни только: никому ни слова!

В Комо просидели целый день. Посланцы не возвращались.

Машина с золотом и письмами Гитлера исчезла без следа.

Вечером Муссолини приказал ехать дальше. Дуче был хмурый, злой. Ни на кого не хотел смотреть. Кларетта держала в руках портфель с письмами: дуче забыл взять его после того, как сел в «лянчию», и письма эти жгли ей руки. «Сейчас или никогда!»— думала Петаччи. Ей хотелось, чтобы Муссолини заговорил. Пусть скажет что-нибудь грубое, обидное, пусть вызовет в ее душе вспышку гнева, даст в руки хоть соломинку, за которую можно уцепиться, чтобы оправдаться потом перед собственной совестью. Но дуче молчал.

Неподалеку от Керноббио они встретились с колонной эсэсовцев, которые удирали в Швейцарию. Эсэсовцы были хорошо вооружены, их колонна насчитывала около тридцати машин, Поэтому дуче вызвал к себе эсэсовского командира и потребовал, чтобы гитлеровцы эскортировали его до границы. Узнав, что перед ним Муссолини, эсэсовец согласился. Собственно, ему было все равно: и те и те держали путь к границе.

В полночь колонна, шедшая полным ходом, вдруг остановилась. Только перед этим они проехали городок Муссо, до городка Донго оставалось несколько километров — и вдруг остановка. Место было глухое и безлюдное. С одной стороны поблескивали воды озера Комо, с другой — нависали темные скалы. Муссолини послал узнать, в чем дело. Оказалось, что дорога впереди закрыта: поперек шоссе лежат громадные спиленные деревья, а за деревьями и на скалах — партизаны с пулеметами и «панцерфаустами». Сколько партизан, никто не знал. Рота, полк, бригада? Длинная колонна с десятками автомобилей, бронемашин, мотоциклов замерла в ожидании.

Дуче испугался. Он знал: если попадет в руки к партизанам, с ним будут разговаривать не как с перепуганным человечком, который спасает свою шкуру, а как с дуче, с палачом и изменником. Они припомнят ему все, ничего не забудут.

Муссолини не мог усидеть в броневике. Когда-то он считал себя великим политиком, великим полководцем, великим ученым. Теперь великого в нем не осталось ничего, разве что подбородок. Спастись, спастись во что бы то ни стало! У дуче еще была ценнейшая реликвия: папка с последними письмами Гитлера, его планом захвата Ватикана и ареста итальянского короля. Муссолини схватил папку и выпрыгнул из броневика. Кларетте он не сказал ни слова. Она видела, как Бенито пробирался между машинами, и вскочил в большой немецкий «вандерер». Не видела только, как дуче, сев в немецкую машину, натягивал на себя немецкие сапоги, немецкий офицерский плащ и фуражку.

В руках у Кларетты был портфель с проклятущими письмами. «Он меня бросил,— думала она, сидя в «лянчии»,— он забыл обо мне, как только надвинулась опасность. Так почему же я должна заботиться о нем?» — И снова не отважилась сделать решительный шаг.

Петаччи попросила у шофера комбинезон. Быстро натянула его поверх своего черного английского костюма, схватила портфель, единственную, как ей казалось теперь, ценность и побежала к машине, где сидел переодетый дуче

Водитель-эсэсовец, увидев, что в его машину хочет сесть какой-то механик, грубо оттолкнул ее. Кларетта упала. Так ее не толкал никто уже много лет.

Когда она поднялась, в машине были слышны приглушенные голоса и смех. Смеялись немцы, но ей показалось, что хихикает и Бенито. Он не защитил ее. Ну что же! Сама судьба давала ей в руки этот случай. Сама судьба толкнула Кларетту к измене. Будь что будет!..

Она вернулась к броневику, слезы текли по ее щекам. Рыдая, она стянула с себя комбинезон. Потом достала пудру и тщательно засыпала мокрые полосы на лице. Она всхлипывала и прислушивалась: неужели дуче не позовет ее?

Вокруг было тихо.

Тогда Кларетта медленно выбралась из броневика, прошла к «мерседесу», в котором ехал Марчелло, упала на сиденье машины и подала брату портфель.