Разрушения «Бегущего по волнам» были критическими. Две мачты были разбиты, порванные паруса свисали подобно лентам. В битве с сэлками был разбит нос судна, порваны все веревки и уничтожен такелаж. Настил верхней палубы был раздроблен в щепки, но еще больше досталось нижним палубам. Из открытых люков доносилось зловоние крови и кишок.
Никки и ее спутники, единственные выжившие на корабле, напряженно ждали нового нападения подводных существ. Никки, больше не в состоянии поддерживать поток магии, позволила рассеяться сфере огня волшебника на ее ладони. Она надеялась, что сэлки больше не нападут, хотя королева не давала никаких обещаний. Как только огненный шар исчез, Никки глубоко вздохнула и ухватилась за обрывок линя, чтобы сохранить равновесие.
Когда «Бегущий» перевалился через гребень высокой волны, их всех бросило на колени.
— Прости, что не смог помочь тебе во время битвы, колдунья.— Голос Натана был одновременно расстроенным и испуганным. Волшебник посмотрел на свои руки. — Я не смог найти магию внутри себя. Я пытался использовать заклинания, которыми пользовался всю жизнь, но не смог сотворить даже простенького.
— Это было в пылу битвы. Вы не могли сконцентрироваться, — сказал Бэннон. — Но ваш меч действительно оказался смертоносным. Вы спасли меня.
— О, думаю, не единожды. — Натан делано улыбнулся. — Но ты тоже меня спасал, так что мы в расчете. — Он пожал плечами и снова повернулся к Никки. — Как я ни пытался, я не смог дотронуться до своего хань. — Он осторожно провел пальцами по шее. — На мне нет железного ошейника, которого я не вижу? Невидимого Рада-Хань, который не позволяет мне использовать свою силу?
Никки прекрасно знала, что сестры во Дворце Пророков контролировали своих одаренных учеников с помощью железного ошейника, который блокировал возможность использования жизненной силы. Как пленный пророк Натан носил Рада-Хань большую часть жизни. Ричарда тоже вынудили носить ошейник, когда сестры забрали его на обучение.
— Я не знаю ни о какой внешней силе, нейтрализующей твой дар, волшебник, — сказала Никки, когда они поднялись на ноги. — Но твоя магия пропала еще до появления сэлок. Ты даже не смог зажечь огонек, чтобы показать Бэннону фокус.
Натан опустил голову.
— Добрые духи, я потерял дар прорицания, неужели теперь я лишился и магии? Я чувствую себя неполноценным.
Дождь продолжал лить, и сильный ветер швырял им в лицо капли, которые казались кусочками льда. От порыва ветра очередная сломанная рея с треском раскололась и рухнула на палубу. Судно содрогалось от волн, бьющих в нос корабля, и Никки с трудом держалась на ногах, крепко вцепившись в веревки.
— Если мы переживем эту ночь, буду счастлива обсудить возможные причины, — сказала она.
Бэннон пытался приблизиться к ним. По его лицу текла вода, и Никки не могла понять, плакал он или нет.
— Что теперь делать?
Никки вложила в свой ответ мрачную силу:
— Выживать. Это зависит от нас.
Палуба пугающе накренилась, и «Бегущий» просел в воду.
— Мы должны осмотреть нижние палубы, — сказал Бэннон. — Может, там есть выжившие.
— Да, мой мальчик, лучше проверить. — Натан обменялся с Никки понимающим взглядом. Они знали, что выживших нет.
Никки вспомнила звук, услышанный, когда морские создания крушили судно и ломали доски корпуса.
— Нужно посмотреть, какой урон нанесли кораблю сэлки. Думаю, они собирались затопить корабль после того, как всех убьют.
Они спустились вниз через открытый люк. В замкнутом пространстве пахло кровью и внутренностями, такое невыносимое зловоние могло стоять в мясной лавке, заставленной ночными горшками. Они наткнулись на коровью голову и обрывки шкуры, которую сэлки содрали с нее и бросили на переборку, словно пришедшую в негодность штору.
Сэлки разбросали по жилой палубе выпотрошенные тела матросов и сорвали гамаки с переборок и опорных балок. Один юнга был подвешен на крюк за затылочную кость черепа.
Шум льющейся в грузовой отсек воды был еще более зловещим. Когда они откинули крышку люка и заглянули в нижний трюм, Никки удалось создать на ладони маленький огонек, который разогнал черные тени. Часть корпуса была пробита и разломана снаружи, треснувшие доски были вмяты внутрь корабля. Должно быть, сэлки заплыли под судно и отрывали деревянные доски, пока не проломили дыру с неровными краями. Ничем не сдерживаемая вода ревела, заполняя трюм.
— «Бегущий по волнам» скоро затонет, — сказал Натан. — Счет идет на часы.
— Мы можем задраить люки, — сказала Никки. — Задержим воду внизу. Это даст нам полдня.
— А мы не можем залатать корпус? — спросил Бэннон. — Я могу задержать дыхание, нырнуть и починить доски.
Морская вода уже наполовину заполнила трюм. Никки поняла, что течение мгновенно пробьет любую заплату.
— Если бы у меня была магия, — сказал Натан, — я бы восстановил доски, нарастив древесину.
— Давай я попробую, — сказала Никки. Она обратилась к магии Приращения, используя саму древесину и наращивая то, что уже существует. Никки погрузилась в себя, но каждая ее клеточка дрожала от истощения. Она израсходовала слишком много магии в битве, да и коварный яд еще не отступил.
Корабль тонул, и нельзя было терять время. Никки зажмурилась, собралась с мыслями и призвала всю магию, какую смогла найти. С помощью дара она ощутила разодранную обшивку корпуса, нашла зазубренные края и магией нарастила древесину. Она затянула пробитую дыру, как рану коркой, но океан продолжал рваться внутрь, и новые доски разбились. Никки пришлось начать сначала. Натан сжал ее плечо, будто пытаясь придать ей сил, но у него нечего было взять. Вместо этого она лелеяла свой гнев, думая о кровожадных сэлках, о Соле, Элджине и Роме, о том, что они с ней сделали — они сделали это со всем экипажем «Бегущего по волнам». Последствия вылились не просто в попытку изнасилования; если бы эти идиоты ее не отравили, Никки была бы на пике своих сил, и сэлки не смогли бы нанести им поражение.
Во вспышке раздражения и ярости она нашла еще одну маленькую искру магии, потянулась к ней и срастила доски, снова закрыв дыру в корпусе. Когда вода, наконец, перестала литься, колдунья обнаружила, что дрожит.
— Починила, но это ненадолго.
Бэннон вздохнул с облегчением.
— Раз уж мы больше не тонем, у нас есть время найти обломки досок! Я нырну и приделаю их к заплате, укрепив ее.
Весь следующий час молодой человек посвятил себя этому занятию, задерживая дыхание, как ныряльщик за жемчужинами желаний, и погружаясь в затопленный трюм, в котором плавали остатки груза — ящики, тяжелые бочки, куски парусины — и тела матросов. В итоге Бэннону удалось укрепить наращенные магией доски.
Шторм снаружи бушевал в полную силу, и когда выжившие наконец выбрались на накренившуюся верхнюю палубу, они с ужасом уставились на разорванные снасти, сломанные мачты, обугленные пятна на носу судна, оставленные огнем волшебника. Штурманская рубка на корме превратилась в обломки, штурвал был повален с пьедестала. Течение и ветер несли вперед неуправляемый остов судна. У них не было ни капитана, ни карт, ни способа управлять кораблем. Хотя казалось, что эта ночь длится бесконечно, темнота и низкие облака не собирались рассеиваться.
Бэннон встал на носу корабля, прикрыв ладонью глаза, и указал вперед.
— Посмотрите на воду. Это пенная линия? — Через мгновение он испуганно закричал: — Это рифы! Много рифов!
С возрастающей яростью буря швырнула беспомощный корабль вперед, и Никки увидела, что их несет прямо на острые скалы, окруженные пенными брызгами.
— Приготовьтесь! — крикнул Натан.
Никки пыталась управлять ветром и волнами, но корабль был неповоротливой, обреченной развалиной. Море держало его крепкой хваткой, а ветер был резким и непредсказуемым.
С ужасным скрежещущим грохотом корабль вынесло на рифы. Темные камни сломали киль и вспороли днище. Доски палубы раскололись и полетели во все стороны, бизань-мачта свалилась в воду. Когда вспышки молний пронзили ночную тьму, Никки показалось, что она видит вдалеке темные очертания береговой линии. Невозможная и недостижимая земля породила издевательскую надежду на спасение, но всего лишь на миг.
Яростная морская вода хлынула через борт, и огромное судно разломилось и затонуло.