Госпожа Смерть

Глава 30

Ветер, свистящий вокруг дозорной башни, стал завывать ниже и походил на сорвавшийся с чьих-то губ стон. Уцелевшие панели багряного стекла в окнах мерцали и пульсировали, словно оживая.

Натан приподнял порезанную руку, его ладонь быстро наполнялась кровью.

— Добрые духи, — пробормотал он.

Пока верхняя смотровая площадка сторожевой башни пульсировала глубоким резким светом, он смотрел на светящиеся красные стекла скорее с увлечением, чем со страхом.

Хотя он не мог использовать свой дар, он по-прежнему ощущал в себе беспокойную магию, дергающуюся и неуправляемую. Его врожденный изменчивый хань настроился на происходящее.

В сознании волшебника мелькнуло воспоминание, и он с узнаванием улыбнулся.

— Кровавое стекло! Да, я слышал о кровавом стекле.

Температура вокруг повысилась, будто стекло отражало какой-то далекий неудержимый огонь, но эта магия подогревалась кровью. Заинтересованный волшебник подошел к одной из неповрежденных панелей, в то время как гудение становилось громче и сильнее.

Кровавое стекло было боевым инструментом волшебников. Стекло было связано с кровью — ему придали форму и закалили кровью жертвоприношений, — поэтому панели были настроены на кровопролитие. Во время самых жестоких войн провидцы при военачальниках смотрели в кровавое стекло, отслеживая продвижение своей армии, наблюдая за битвами, победами и жесткими бойнями. Кровавое стекло показывало не местность, а рисунок боли и смертей, и это позволяло командирам зарисовать схему боя.

Натан стоял около ближайшего окна и вглядывался в пылающее багровое стекло. С вершины сторожевой башни он рассчитывал увидеть то, что находится вдали, — древние имперские дороги, горные кряжи, может, даже огромную плодородную долину, которая лежит между ним и Кол Адаиром. Вместо этого он наблюдал воспоминание о неумолимом марше армий из сотен тысяч воинов с мечами и щитами, сметающих все на своем пути, как саранча. Кровавое стекло было настолько прозрачным, что он смотрел сквозь время, как сквозь расстояние. Открывшийся ему вид был увеличен примесью крови в стекле.

Древний мир был огромным и очень старым, и Натан смотрел на водоворот вторжений и решающих битв, на сменявшие друг друга армии, на императоров и на бессчетные поколения кровопролития. Варвары нападали на деревни, насилуя женщин, обезглавливая детей и убивая тех, кто вставал на защиту своих домов и семей. После диких и недисциплинированных воинов пришел новый тип хищников: организованные бесстрастные армии, которые всегда идеально держали строй и убивали без азарта, но с неумолимой точностью.

Натан прошел вдоль стены восьмиугольной башни и заглянул во второе окно с кровавым стеклом. Оно было еще ярче, а армии на картинке казались ближе. Стекло вибрировало, и огромная башня гудела, словно пробудилась... или испугалась.

Натан повернулся, услышав звук — треск полых костей. Он посмотрел на расчлененные скелеты на твердом, как железо, деревянном полу площадки. Они сдвинулись? Заполнивший сторожевую башню свет казался изменчивым и стал еще багрянее. Солнце снаружи клонилось к горизонту, но смертоносный магический свет был совершенно независим от светила. Волшебник нервно положил на рукоять меча скользкую от крови руку. Он поднял ладонь, чтобы посмотреть на алые капли, бегущие по запястью.

Он снова повернулся на более громкий стук костей, но ничего не увидел. Скелеты и правда сместились. Натан поспешил взглянуть на еще две неповрежденные багровые панели и увидел приближение другой армии. Эта казалась более зловещей, чем другие, более реальной.

На воинах были стальные шлемы, чешуйчатые доспехи и щиты со стилизованным пламенем. Натан помнил это пламя... знак армии императора Кергана. Благодаря магическому увеличению, Натан разглядел в авангарде грозного полководца, и предположил, что видит самого генерала Утроса, восстановленного кровью и временем.

Ветер все громче завывал вокруг разрушенных стен, словно на утес накатывала невидимая буря. Ветер принес с собой крики солдат, звон стали и грохот марширующих сапог. Красный свет стал более интенсивным, словно он сиял сквозь мелкодисперсный кровавый туман.

Натан обнажил меч, крепко сжав пальцами изысканную рукоять, но из-за крови рука так и норовила соскользнуть. Он медленно повернулся, но не увидел движения разбросанных костей. Он поспешил заглянуть в другое окно и увидел, как армия генерала Утроса идет к высокой цитадели: неумолимый поток вооруженных солдат направлялся к сторожевой башне. Каким-то образом магия вернула их, и эти беспощадные солдаты казались абсолютно реальными. Они поднимались по широким каменным тропам, приближаясь к башне с трех сторон. Волшебник смотрел, как надвигается ощетинившаяся и безжалостная сила.

Стук снова отвлек внимание Натана от кровавого стекла. Резко обернувшись, он увидел, как кости давно забытых защитников дрожат, дергаются и снова собираются. Окутанные красным светом из жутких окон скелеты поднялись, будто марионетки. Волшебник поднял меч, готовый сразиться с ними, но скелеты были слишком неуклюжи. Намного сильнее его волновали полчища призрачных солдат, надвигающихся на башню. Он слышал их, слышал приближение мечей, доспехов и силы. Грубый голос — должно быть, Утроса — отрывисто выкрикнул на языке, который Натан каким-то образом понял:

— Захватить башню. Убейте их всех!

Натан, окруженный удушливым красным светом, приготовился сражаться со скелетами. Он слышал грохот сапог тех, кто поднимался по ступеням башни. Волшебник попытался отыскать внутри себя магию, готовый высвободить свой непокорный дар, уже не заботясь о возможных разрушениях. Он был здесь один, и даже если магическая отдача нанесет урон и сравняет с землей сторожевую башню, Никки и молодой Бэннон не пострадают. Но, возможно, он повергнет призрачных воинов.

Один из восставших солдат с грохотом двинулся на него, вытянув костлявые руки, словно считал Натана захватчиком. Волшебник взмахнул мечом и перерубил шейные позвонки скелета. Череп упал и покатился по деревянному полу, клацая челюстями. Лишенные плоти руки махали в попытке схватить старика, но он сломал их, ударив по месту сочленения костей. Он развернулся и разделался с другим скелетом, на котором были остатки доспехов. Натан ударил ботинком по третьему противнику, рассыпав его кости.

А потом появилась настоящая угроза. В дверь по двое за раз протискивались закованные в доспехи призрачные воины с изображением пламени на щитах и широкими мечами, которые сверкали в густом красном свете.

Натан попятился к стене, надеясь, что каменные блоки прикроют его спину. Прятаться было негде.

Через дверь хлынул поток давно погибших воинов, словно они хотели захватить сторожевую башню, попросту подавив своей численностью ее защитников.

Волшебник выступил против них, собрав все свои силы.

— Нападайте, ну же!

Он рубанул клинком воздух, оставив надежды отыскать оборванную нить своей магии. Хань не наполнит его, ему оставалось рассчитывать только на меч.

Он с удивлением отметил, что хотел бы, чтобы рядом был Бэннон. Они с юношей могли бы расправиться с десятками скелетов, прежде чем потерпят поражение.

— Я просто должен разобраться с ними сам!

Его прямые белые волосы взмыли в воздух, когда он ринулся на древних противников.

Багровый свет кровавых стекол пульсировал, и волшебнику казалось, что он вошел в транс. Натан замахнулся мечом на одного из древних воинов, приготовившись к жесткому сопротивлению чешуйчатого доспеха, плоти и крови, но клинок прошел насквозь, и противник рассыпался. Не медля, Натан рубанул по другому солдату, вспоров подернутую дымкой броню.

Он ощутил острую боль в лодыжке — когтистая рука скелета словно тисками сжала его ботинок. С силой махнув ногой, Натан отбросил руку и нырнул в сторону, когда на него кинулся еще один древний воин. Он понял, что кричит во все горло и едва может что-то разглядеть в густом, почти осязаемом свете.

Натан уже не контролировал свои движения, впав в неистовую боевую ярость. Им овладела магия кровавого стекла и история этой башни, пропитанная насилием и убийствами. Ему осталось лишь сражаться и убить столько врагов, сколько сумеет, прежде чем его кровь прольется на доски пола, а тело упадет рядом с древними мертвецами и медленно превратится в такой же скелет.

Он бросился через площадку, глядя на врагов, которые превратились в малиновые тени, и услышал звон разбитого стекла, похожий на хрустальный крик. Натан крутился, атаковал и рубил, но не мог ничего разглядеть. Он бил и рубил, снова и снова. Его кровь и меч сами знали, что делать.

Жесткий удар и громкий лязг стали о камень стал неожиданностью, и затуманившее зрение красное сияние рассеялось. Натан вышел из транса. Врагов больше не было.

Измученный волшебник надрывно дышал, его руки дрожали. Кровь из пореза на руке текла по рукояти и лезвию — но больше ее нигде не было. Он моргнул, и воздух наполнился желтым солнечным светом. Кровавого стекла не было.

В своей ярости Натан разбил все пять панелей. Красные окна больше не показывали видения резни и убийств. Через оконные проемы была видна только окружающая местность в косых лучах вечернего солнца. Призрачная армия и отголоски многовековых войн исчезли, а заклинание кровавого стекла было разрушено.

Он сражался с иллюзиями. Повсюду валялись кости разломанных скелетов, и Натан не мог сказать, правда ли они восстали или он бился только с собственными кошмарами.

Волшебник долго стоял, дрожа от слабости и пытаясь отдышаться, а потом выдавил из себя улыбку.

— Вот это приключение. Причем весьма захватывающее.

Раненой рукой он вытер со лба пот, не беспокоясь о кровавом следе, оставшемся на его лице.

Он был в башне один, и шепот ветра сквозь разбитое стекло казался отдаленным криком призраков.