Госпожа Смерть

Глава 24

Норукайские корабли медленно уплыли в ночь, но боль и ужас от набега остались в бухте Ренда. Жители деревни сообща тушили пожары, оказывали помощь раненым и пересчитывали погибших и попавших в плен.

Натан посмотрел на свой окровавленный меч. Его новая домотканая рубашка, которую Джэнн шила для своего мужа, сейчас была разорвана и пропитана кровью. Волшебник поймал себя на том, что таращится на ткань, перебирая липкие, покрытые коркой обрывки. Магия действовала гораздо чище! Он понял, что беспокойство о таких банальностях — последствия пережитого потрясения.

Он осмотрел свои руки и ощупал голову, проверяя, нет ли на нем ран. В пылу сражения воин мог получить смертельную рану и не заметить этого, пока не свалится от потери крови. К счастью, Натан обнаружил только незначительные порезы, царапины и шишку за правым ухом. Он даже не помнил, как получил этот удар.

— Кажется, я цел и невредим, — пробормотал он.

Натан оглянулся на толпу: кто-то беспомощно стоял в оцепенении, а другие суетились, отчаянно пытаясь помочь. С болью в сердце старик вспомнил, как ощутил во время боя искорку магии. Сейчас она вновь покинула его, и он не мог исцелить ни царапинки.

Бэннон Фермер выглядел потерянным и потрепанным, словно выжатая и оставленная сохнуть тряпка. Он был покрыт кровью, клочками вырванных волос и серыми кусочками мозга, а в складках рубашки застряли обломки костей. Во время боя он словно был одержим воинственной сущностью, и Натан никогда не видел ничего подобного. Но сейчас Бэннон казался просто сломленным мальчишкой.

Впрочем, Натану больше надлежало волноваться о раненых и умирающих. В бухте Ренда не было владеющих магией целителей, и селянам пришлось лечить своих раненых обычными методами. У них было всего несколько врачевательниц, которые умели лечить недомогания и небольшие раны — вроде того пореза от рыболовного крючка, который оставил на носу несчастного Филлипа длинный шрам.

Натан тяжело сглотнул, вспомнив об участи Филлипа. Джэнн стояла на коленях рядом с телом мужа на праздничной площади; потухшая стрела все еще торчала из его горла. Он умер с удивлением на лице. По крайней мере, Филлип не страдал. Джэнн рыдала, склонив голову, и ее плечи подрагивали.

Переходя от человека к человеку, Натан помогал врачевательницам перевязывать ножевые раны и разбитые головы. Самые тяжелые раны зашивали при помощи нитки и иголки, а раненые стонали и кричали от боли. В лицо Натану подул ночной ветер, заглушая солоноватый аромат моря запахами крови и гари. Так много потерь…

К счастью, Никки сражалась во всю свою мощь, а Натан хорошо знал, сколь грозна колдунья. Он сам был могущественным волшебником — по крайней мере, раньше. Если бы дар был с ним в эту ночь, он смог бы творить такие же разрушительные заклинания, как Никки, и многих жертв удалось бы избежать. Налетчики были бы отброшены много раньше и не смогли бы даже высадиться на берег. А раненые и мертвые жители деревни были бы невредимы и могли ухаживать за посевами, ставить сети или отплывать из бухты, чтобы на следующий день вернуться домой с уловом.

Он потерпел неудачу. Магия подвела его, а он подвел людей бухты Ренда. Натан Рал всех подвел.

Если бы он только мог наслать огонь волшебника на норукайские корабли, сжечь их паруса, помешать работорговцам высадиться! Он мог бы призвать связывающее заклинание, чтобы задержать норукайцев, или даже набросить на них сонную сеть, чтобы они попадали подобно стеблям пшеницы — и тогда жители бухты Ренда связали бы работорговцев, захватили их корабли и освободили пленных, прикованных к веслам, словно звери.

Натан сжал кулаки, стиснул зубы и крикнул:

— Я волшебник!

Пусть пророчество покинуло этот мир, не мог же Натан потерять все свои способности. Он отказывался верить, что вместе с прорицанием пропали и все остальные его умения, что бы там ни предсказывала ведьма. Нет, в нем все еще была магия. Он знал это. Магия была его частью. Он наделен даром!

Вместе с нарастающим гневом Натан почувствовал неожиданный жар в предплечьях, исходивший из его груди — словно по его жилам прокатилась тайная молния. Да, он узнал эту искру!

Магия могла уйти вглубь, но Натан сумел нащупать ее и остервенело вытаскивал наружу, словно был работорговцем, который тащит пленника на свой корабль.

— Я волшебник! И я контролирую свою магию! — сказал он сам себе.

Его магия поможет всем этим людям.

Он увидел двух пожилых врачевательниц возле мужчины, издающего низкие булькающие звуки. Все еще ощущая бодрящее покалывание в пальцах и во всем теле, Натан поспешил к ним. Он может помочь. Несчастный лежал на спине, а из его груди торчало обломанное древко норукайского копья. Зазубренный костяной наконечник не задел сердце, но проткнул легкое. Из его синих губ текла кровь, он заходился в кашле и корчился от боли, а две безутешные врачевательницы ничем не могли ему помочь.

Когда Натан подошел к ним, женщины лишь покачали головами. Лицо раненого исказилось от беззвучной боли, его глаза округлились, а взгляд остекленел. Он снова закашлял, и на его губах выступила розоватая кровавая пена.

— Остается лишь ждать, когда Мать морей заберет его, — сказала одна из женщин; ее лицо было залито кровью и слезами.

Натан посмотрел на сломанное древко, которое держало умирающего в почти вертикальном положении.

— Мы должны вытащить копье, — сказал Натан.

Другая женщина покачала головой.

— Это убьет его. Дайте ему умереть с честью и обрести покой.

— Если не убрать копье, он все равно умрет. — В голубых глазах старика блеснула сталь. — Но можно попытаться спасти его. Это не в ваших силах, но я обладаю магией, дайте мне попробовать. — Женщины уставились на Натана, а он замахал на них. — Идите и помогите тем, кого еще можете спасти.

Они кивнули, бережно коснулись умирающего, а затем поспешили к другим раненым.

Когда врачевательницы ушли, Натан схватил скользкое от крови копье. Действуя аккуратно, — хотя такая рана просто не позволяла действовать аккуратно, — волшебник вытащил древко из тела. Мужчина судорожно вскрикнул. Из его рта и из рваной раны в груди хлынула свежая кровь. Пока несчастный корчился от боли, рана в его легких громко всосала воздух. Жить ему оставалось считанные минуты.

Натан ухватился за легкое покалывание, прикоснулся к своему хань, призвал магию и раздул ее до бурного потока энергии. Магия Приращения. Он делал так миллионы раз. Для одаренного это были детские шалости, и Натан знал, что может контролировать магию. Он прижал руки к открытой ране, пережимая поток крови. Он чувствовал силу исцеления и позволил магии течь сквозь него. Своим возвратившимся даром он нащупал разорванные кровеносные сосуды, поврежденную ткань легких и жуткую рану от копья, пробившего грудь и спину. Он мог соединить мышечные волокна и срастить сломанные кости. Он все исправит! Он объединит разорванные фрагменты и снова сделает этого человека цельным. Натан тоже станет цельным, как и предсказывала ведьма. Он обретет целостность! Дар его не покинул. Магия была с ним, и он мог ее контролировать, хотя они еще не нашли Кол Адаир.

Натан стиснул зубы и сосредоточился еще сильнее, заставляя мужчину исцелиться. Магия извивалась, как пытающаяся уползти змея, но Натан не сдавался. Он мог исцелять. Он все контролировал. Он снова обрел силу!

Но магия, злобно извернувшись, нанесла ответный удар: она сделала совершенно не то, чего хотел Натан. Вместо того чтобы залечить кровоточащие раны, магия дала обратный эффект, превратившись в чудовище, которое уничтожает, а не исцеляет.

Магия вытекала из Натана, который прижимал ладони к ране в попытке остановить кровь. Последовал мстительный ответный удар — рана от копья быстро расширилась, ребра раскололись, и мужчину просто вывернуло наизнанку. Его сердце и легкие выскочили наружу в ужасном фонтане крови и тканей. Несчастный не успел даже вскрикнуть; он выгнул спину и рухнул наземь.

Натан с отвращением и недоверием взирал на свои покрытые кровью руки. Он чувствовал магию и пытался исцелить раненого, но вместо того, чтобы спокойно умереть, мужчина раскололся как перезрелый плод. И это сделал Натан! Раненый все равно бы погиб, но не так ужасно!

Волшебник отшатнулся, беззвучно открывая и закрывая рот. Он думал, что потерял свою магию; но такой результат был куда хуже беспомощности. Дар обернулся против него. Что, если его способности вернулись, но теперь он не может их контролировать? Он в ужасе смотрел на изувеченный труп. Натан был уверен, что сейчас соберется толпа, которая обвинит его в зверском преступлении. Он задумался, творила ли Никки столь ужасные вещи в свою бытность Госпожой Смерть.

Подняв глаза, Натан наткнулся на остекленевший взгляд Бэннона. Казалось, юношу настолько переполнял ужас от событий этой ночи, что еще одна смерть почти не затронула его чувств.

Волшебник почувствовал во рту горечь и отвернулся; его плечи поникли. Он не хотел, чтобы Никки это видела, хотя она и могла помочь ему разобраться в произошедшем. Как мог его дар так жестоко обернуться против него? Сейчас, даже если бы он почувствовал, как магия возвращается к нему, он бы не посмел ее использовать. Он мог причинить еще больший вред.

И тут его снова осенило: а если бы он решил метнуть огонь волшебника в один из норукайских кораблей, а магия обратилась бы против него? Неистовое белое пламя уничтожило бы половину бухты Ренда. Натан тяжело застонал и отстранился от людей, занятых оказанием помощи раненым: перевязывали раны, накладывали шины на сломанные кости, подкладывали под головы раненых свернутые тряпки. Натану было стыдно и страшно.

Он опасен для окружающих.

Старик схватил ведро воды и присоединился к огнеборцам, чтобы помочь потушить последние пожары, которые все еще распространялись по деревне. По крайней мере, так вреда от него будет гораздо меньше.