Госпожа Смерть

Глава 35

Следующие четыре дня путники поднимались в горы. Погода выдалась мрачная и дождливая: утром стоял туман, днем моросил дождь, а по ночам на них обрушивался настоящий ливень. Низкие облака и густые деревья, с которых капала вода, мешали увидеть что-то на расстоянии, и странники не могли оценить, насколько высокие и крутые горы ждут их впереди.

Никки знала, что рано или поздно они достигнут вершины и увидят плодородную долину, которая лежит между ними и Кол Адаиром.

Колдунья куталась в серый шерстяной плащ, который дал ей локриджский трактирщик, но ткань пропиталась влагой и потяжелела. Бэннон и Натан были столь же несчастны, а сырой сумрак давил на всех так же сильно, как и молчаливость юноши.

На пятую ночь после ухода из Локриджа ливень усилился и температура упала; холод пронизывал до костей. Никки обрадовалась, найдя приют-сосну: дерево имело форму пирамиды, а густые ветви спускались до земли. Путешественникам, знавшим о таких деревьях, приют-сосны могли послужить надежным лесным укрытием. Ричард показывал Никки, как находить и использовать такие сосны.

Никки встряхнула ветки с длинными иглами, смахнув бусинки дождевой воды, а потом раздвинула их, открывая темное и уютное пространство внутри.

— Переночуем здесь.

Волшебник нашел себе уютное местечко под нависающими ветвями.

— Если б ты еще могла отыскать немного жареной баранины и кружку эля, колдунья, у нас бы выдалась отличная ночь.

Погруженный в себя юноша сел на землю и подтянул к груди колени.

— Довольствуйся тем, что есть, — сказала Никки.

С помощью магии она разожгла внутри убежища небольшой костер; вьющийся дымок поднимался к наклонным ветвям и выходил наружу. Все промокли и замерзли, поэтому Никки призвала немного волшебства, чтобы выпарить влагу из их одежды. Впервые за несколько дней они ощутили настоящие тепло и уют.

— Я могу терпеть лишения, но только когда это необходимо, — пояснила она. — Нам нужно отдохнуть и восстановить силы. Трудно сказать, сколько еще предстоит пройти.

— Путешествие тоже является частью нашей цели, — сказал Натан. — Когда мы найдем Кол Адаир и я снова стану одним целым со своей магией, у нас для исследований будет весь остальной Древний мир.

— Дай нам сегодня хорошенько выспаться, — ответила колдунья, — а завтра исследуй хоть весь мир.

Вскипятив воду на костре, они сварили сытную похлебку из ячменя, вяленого мяса и специй. А потом в выставленный за пределы приют-сосны горшок набралось достаточно дождевой воды, чтобы заварить чай.

Бэннон завернулся в свой высушенный плащ и притворился спящим. Натан с беспокойством посмотрел на юношу.

— Приключения редко оказываются такими, как ты ожидаешь, — тихо сказал он Никки, но Бэннон не мог не услышать этих слов — для него они и предназначались.

* * *

На следующий день они продолжили свой путь под дождем, расплескивая лужи и поскальзываясь на дорожной грязи. Внезапно Натан с воодушевлением обнажил свой меч и бросился на Бэннона.

— У тебя походка лентяя, мальчик мой. Твой взор потуплен, ты даже дракона не заметишь. — Волшебник поднял меч и шагнул к юноше, преградив ему путь. — Защищайся или будешь для нас бесполезен!

Бэннон застыл в оцепенении, и старик взмахнул мечом, но не всерьез — его движения были достаточно медленными, чтобы растерявшийся юноша мог уклониться.

— Прекратите, Натан! Что вы делаете?

— Хочу тебя растормошить. — Волшебник снова описал клинком дугу, на этот раз быстрее.

Бэннон отскочил в сторону и достал Крепыша из ножен.

— Я не хочу с вами драться.

— Какая жалость, — сказал Натан, преследуя его. — Когда ко мне приближается кровожадный враг, я всегда встречу его, даже если не в настроении для драки. Это решает исход дела.

Натан замахнулся, и Бэннон поднял меч. Раздался звон стали о сталь. Воробьи над их головами спорхнули с веток, чтобы поискать себе сук посуше и поспокойнее. Никки прекрасно знала, чего добивается Натан. И в то же время она понимала апатичность юноши. Бэннон был вынужден посмотреть в лицо фактам: вся его прошлая жизнь была глупой выдумкой. Он был похож на корабль, плывущий по течению без штурвала и парусов. Никки годами возводила щиты вокруг своего разума и сердца, но Бэннон был еще слишком молод.

Натан закричал от радостного удивления, когда его противник контратаковал, со свистом рассекая воздух. Частый звон стали далеко разносился по пропитанному сыростью лесу.

— Так-то лучше, мой мальчик! Я хочу быть уверен, что ты совладаешь с собой, если на нас снова нападут монстры.

Натан ринулся за Бэнноном, с шумом продираясь сквозь подлесок. Юноша обернулся, чтобы защититься, а потом атаковал, вынудив волшебника отступить. В неистовом вихре ударов они упорно не сдавали позиций. Лицо Бэннона оживилось, он усилил напор и толкнул Натана. Ноги волшебника заскользили по жиже на тропе, и он упал на спину; Бэннон тоже потерял равновесие и шлепнулся в грязь рядом со своим наставником. Мужчины поднялись, тяжело дыша и смеясь. Оба порядком вымазались в грязи.

Никки наблюдала за ними, скрестив на груди руки и завернувшись в дорожный шерстяной плащ. Встретившись взглядом с Натаном, она понимающе кивнула.

Волшебник взял руку юноши и подтянул его к себе.

— Добрые духи, дождь так и не прекратился, но нам удалось разогнать твое уныние.

— Простите, — пробормотал Бэннон. — Когда я хотел покинуть Кирию... то думал, что просто сбегаю. Но теперь я понимаю, что это не так.

Юноша задрал измазанный грязью подбородок. Дождь не утихал, и тяжелые капли падали с плотного переплетения ветвей, словно непрестанный ледяной душ.

— Я хочу пойти с вами. Это приключение, о котором я всегда мечтал.

— Хорошо, — сказал Натан. — Тогда продолжим исследовать эти земли.

Никки пошла вперед:

— Если продвинемся достаточно далеко, то можем даже выйти из этого дождя.

Чем выше они поднимались в горы, тем холоднее становились ночи, но дождь, наконец, прекратился. Ливень шел так долго, что вымыл всю грязь с одежды путников.

Через два дня небо очистилось от облаков и стало ярко-голубым. Никки ускорила шаг, словно солнечный свет придал ей сил. Тропа стала неотличима от звериной, и они так никого и не повстречали после ухода из Локриджа.

Никки понимала, почему император Джегань не потрудился отправить армию в эти глухие земли, где было почти некого покорять.

Периодически им попадались руины больших каменных строений, которые пришли в полную негодность, заросли лесом и утратили форму от времени.

— Должно быть, эти земли процветали несколько тысяч лет назад, — сказал Натан. — После создания великого барьера и окончания войн волшебников Сулакан и его преемники были вынуждены покорять юг, раз уж Новый мир оказался для них недосягаем. Здесь были города и дороги, центры торговли, шахтерские городки, великие лидеры и междоусобные войны. Император Керган завоевывал в основном южные территории Древнего мира.

— Вот почему в нашей истории о нем так мало говорится, — сказала Никки. — Он был неважен для нас.

— Но был важен для этих людей, — сказал волшебник.

— Я не вижу никаких людей, — возразил Бэннон.

— Включи воображение. Когда-то они здесь были.

Путники остановились на заросшем мхом и травой фундаменте здания. Выложенные на земле прямоугольники отмечали место, где некогда стояла огромная крепость, но теперь от нее остались лишь ветхие обломки и беспорядочные валуны.

— Как правило, жизнь мира проходит мимо, пока ты живешь в башне, — проговорил волшебник, когда Никки и Бэннон пошли за ним прочь от руин. — Я не рассказывал о временах, когда самонадеянно пытался сбежать из дворца? Я был молод и едва понимал, сколь неприступна моя тюрьма.

Никки нахмурилась:

— Сестры никогда не говорили, что ты пытался сбежать.

— Мне было всего сто лет — совсем мальчишка. Я был дерзким и жаждал риска... И мне было невыносимо скучно. Да, я мог беспрепятственно бродить по комнатам высокой башни и читать в библиотеке удивительные книги. Но такие развлечения могут отвлечь юношу лишь до тех пор, пока он не начнет мечтать. Я не хотел быть их ручным пророком, поэтому месяцами строил планы. Да, они нацепили мне на шею железный ошейник и через Рада-Хань могли контролировать меня и мою магию. — Его губы искривились в улыбке, и он отбросил на спину свои прямые белые волосы. — Поэтому для побега мне пришлось проявить изобретательность, а не просто использовать парочку заклинаний. Я твердил сестрам, что мерзну, и они приносили мне одеяла. С помощью крохотной искорки дара я распускал ткань и собирал веревку, добавляя к ней нить за нитью, — очень длинную веревку. Она была достаточно прочной, чтобы выдержать мой вес. Я целую неделю с интересом и усердием учился, чтобы усыпить бдительность сестер и расположить их к себе, а потом безлунной ночью отправился в одну из самых высоких комнат. Сообщив, что собираюсь всю ночь штудировать книги заклинаний, я забаррикадировал дверь. Я был любознательным юношей и хотел развить свои возможности волшебника, хотя и знал, что сестры никогда меня не отпустят. — Он неосознанно потер шею, словно все еще чувствовал давление железного ошейника. — Потому что пророк слишком опасен, видите ли. — Он взглянул на Бэннона, проверяя, внимательно ли тот слушает. — Я открыл высокое окно и крепко привязал веревку к штырю в стене. У меня не было возможности использовать заклинание левитации, поэтому я прибег к более традиционному способу. Когда я залез на подоконник и посмотрел вниз, мне показалось, что, если упасть, можно улететь прямиком в преисподнюю. — Он покосился на Бэннона, вскинув бровь. — Когда живешь среди каменных стен, трудно смириться с необъятностью неба или с долгим спуском к далекой земле. Но я был настроен решительно. Обмотав веревку вокруг талии, я начал спускаться по стене.

Никки отнеслась к этой истории скептически.

— Дворец Пророков охраняется изолирующими заклинаниями и щитами. Нельзя просто сбежать через окно.

Натан воздел палец:

— А как ты думаешь, с чего вдруг сестры наставили этих защитных заклинаний? Тогда женщины считали, что щитов на нижних дверях будет достаточно. Они и помыслить не могли, что я буду столь глуп и решу спуститься с самой высокой башни. — Он прочистил горло. — Суть истории состоит в том, что я висел на веревке у стены башни — весьма храбро, скажу я вам — но я просчитался. Подо мной оставалась еще сотня футов, а веревка уже кончилась. Я просто повис! — Он замолчал и взглянул на Бэннона. — Я, конечно, знал, как использовать магию Приращения, поэтому легко заставил веревку удлиняться. Я догадывался, что сестры узнают об этом через связь с Рада-Хань, но что мне оставалось делать? Не мог же я вернуться в башню! Я наращивал веревку фут за футом и, когда достиг земли, был так измотан, что едва стоял на ногах. — Он издал долгий задумчивый вздох. — К тому времени сестры уже знали о моих действиях и схватили меня, едва мои ноги коснулись плиток брусчатки.

— Даже если бы тебе удалось покинуть Дворец Пророков и перейти через мост в Танимуру, Рада-Хань не дал бы тебе уйти далеко. Сестры в любое время могли бы прервать твою прогулку, — сказала Никки. — Не слишком-то правдоподобная история.

— Моя история весьма занятна, и в ней есть мудрость. — Он повернулся к Бэннону: — Иногда тебе приходится решиться на великое дело, но, как бы ты ни был отважен, все усилия будут тщетны, если ты позабудешь все верно спланировать.

Они взбирались по крутой извилистой тропе. Деревья поредели, и впереди показался перевал.

Натан развел руками:

— После этого случая сестры столь тщательно держали меня взаперти, что я так и не придумал серьезный план нового побега. Поэтому я посвятил себя описанию приключений и тайно распространял свои книги по миру. Они стали довольно популярными и многим нравились.

Запыхавшись, они наконец добрались до вершины хребта, и им открылся внушительный, захватывающий дух вид.

Когда они спрашивали дорогу в Кол Адаир, им неоднократно говорили об огромной плодородной долине с зелеными лесами, пашнями и деревнями. Но они увидели совсем не то, что ожидали.

Троица смотрела на пейзаж внизу, и Никки видела только коричневую пустыню, простиравшуюся до самого горизонта. Вместо плодородной долины здесь был сухой, покрытый трещинами кратер, заканчивающийся высоким плато на севере. Заросшие лесом предгорья простирались до слабой и нечеткой границы смерти. По сухому дну долины проносились пылевые смерчи. Белые пятна сверкающей соли отмечали места пересохших озер, оставивших после себя лишь отравленную почву. Страшное запустение распространялось из центральной точки, до которой было очень много миль.

Мертвая зона явно продолжала распространяться.

Натан испустил глубокий вздох разочарования.

— Мне придется обновить карту.