Госпожа Смерть

Глава 28

Предгорья поднимались со дна речной долины, переходя в горный кряж. По словам Таддеуса, за этими горами должна быть широкая плодородная долина, которая упирается в еще более высокие горы. За этими горами они и найдут Кол Адаир.

Натан сперва счел путешествие довольно сложной задачей, но тут же поправил себя, назвав это приключением. Проведя многие века в плену Дворца Пророков, волшебник жаждал приключений, хотя и не думал, что утратит по пути свой дар.

Свернув с имперской дороги, стрелой идущей на север, трое путников направились к поросшим осинами холмам. Роща обладала пугающей красотой: гладкие стволы зеленовато-серого цвета устремлялись ввысь, а трепещущие листья шелестели и шептались на ветру.

Они шли по ковру опавших желтых листьев, окутанные их сладковатым запахом.

К вечеру Натан заприметил поляну возле ручья и предложил разбить там лагерь. Бэннон отправился на охоту за кроликами к ужину, но принес только несколько крупных диких яблок и охапку рогозы, сказав, что из ее мякоти можно приготовить начинку или пюре. Вдобавок они достали из сумок копченую рыбу, которую им дали жители бухты Ренда. После ужина Никки заснула под рассказы Натана о запутанных и варварских моментах истории, но Бэннон слушал старика с интересом.

На следующий день они продолжили идти по тропе среди холмов, которая была достаточно широка для лошади — хотя они уже несколько дней не видели деревень. Натан заглянул в свои записи.

— Если верить карте, впереди должен быть город — Локридж. — Он насупил брови, глядя по сторонам и пытаясь сориентироваться. — По крайней мере, насколько я могу судить. Мы легко доберемся туда к ночи.

— Я просто счастлив путешествовать с такими компаньонами, — сказал Бэннон, — пока вы позволяете мне идти с вами.

Натан размышлял, сколько дней, месяцев или даже лет займут поиски Кол Адаира.

Но как только они доберутся до этого загадочного места — горы, города или колдовского источника — он снова обретет целостность. А пока что он чувствовал себя опустошенным и неуверенным.

Он обладал и другими способностями: был прекрасным фехтовальщиком и истинным искателем приключений; но магия была его частью, и ему не нравилась мысль о том, что его хань стал беспокойной и непокорной силой.

Увы, чем дальше они уходили от бухты Ренда, тем меньше доверия вызывала грубая карта Таддеуса.

— Уверен, жители этого города смогут нам помочь, — громко сказал Натан.

Когда они дошли до поворота горного кряжа и ступили на голые скалы, на которых росли только искривленные горные растения, Натан остановился, чтобы оглядеться с этой точки обзора.

Бэннон указал на самый высокий горный хребет в нескольких милях от них. Огромный гранитный пик возвышался над остальными, словно цитадель.

— Там какая-то башня. Вы знаете, что это?

— Еще одна каменная пирамида? — предположила Никки.

— Нет-нет. Эта гораздо больше. Мне кажется, это гигантская башня.

Натан приставил ладонь козырьком ко лбу. Утреннее солнце било в глаза, скрывая детали, но он смог разглядеть каменную сторожевую башню, увенчанную частично обрушенными зубцами.

— Да-да, ты прав, мой мальчик. Но я не вижу ни людей, ни признаков движения. — Он прищурился посильнее. — Башня выглядит заброшенной.

— Отличное место для сторожевой башни, — сказала Никки. — Это охранный аванпост.

Натан медленно повернулся, окидывая взором гряду гор, деревья и окружающий пейзаж.

— Да, это самая высокая точка в округе. С нее можно разглядеть что-то на огромном расстоянии. — Он вошел в азарт, когда ему пришла в голову идея. — Я мог бы дойти до башни, а через несколько часов вернуться на дорогу. Возможность хорошенько осмотреться стоит того, чтобы сделать крюк.

Никки пожала плечами.

— Если считаешь, что это необходимо, волшебник, я пойду с тобой.

Натан повернулся к ней, чувствуя непривычную необходимость защищаться. С тех пор, как он утратил дар, колдунья явно ощущала потребность опекать его и заботиться о нем.

— Необязательно всем отклоняться от маршрута. С магией или без, Натан Рал не ребенок, нуждающийся в няньке. — Он фыркнул. — Предоставь это мне. Я поднимусь, осмотрю окрестности и обновлю карту, пока вы двое продолжите путь. Я рассчитываю, что вы доберетесь до города, найдете ночлег и раздобудете еду. Определенно, я буду голоден, когда догоню вас.

Бэннон, сверкнув улыбкой, сделал шаг вперед.

— Я отправлюсь с вами, Натан, — мы с Крепышом пригодимся в случае опасности. К тому же, я составлю вам компанию, и вы сможете поведать мне несколько историй.

Натан знал, что юноша говорит искренне. Вероятно, Бэннона пугала мысль остаться наедине с Никки, но Натан хотел сделать все сам. С того момента, как он потерял контроль над своей магией, он не осмеливался даже на попытку из опасений вызвать какую-то неизвестную катастрофу, и теперь чувствовал потребность доказать свою полезность.

— Звучит заманчиво, мой мальчик, но мне не нужна твоя помощь. — Он понял, что ненамеренно сказал это слишком резко, и смягчил тон. — Я справлюсь, уверяю. Отпустите меня одного. Я пойду вдоль того хребта — видите, там несложно пройти. — Он обезоруживающе усмехнулся. — Добрые духи, если я не смогу найти самое высокое место в округе, то я бесполезен! Вам ни к чему делать такой большой крюк.

Увидев его решимость, Никки не стала спорить.

— Как пожелаешь, волшебник.

— Просто удостоверьтесь, что в мое отсутствие вам не понадобится моя помощь, — добавил Натан с ноткой сарказма и легонько ударил Бэннона по плечу. — Иди с колдуньей. Вдруг ей понадобится защита твоего меча? Не покидай ее.

Никки скривилась, а Бэннон кивнул, воодушевленный своей новой задачей.

Без лишних прощальных речей волшебник шагнул в густую осиновую рощу и пошел вдоль горного хребта, прикидывая расстояние до сторожевой башни. Он спешил уйти из поля зрения Никки и Бэннона, не желая, чтобы они передумали и пошли с ним.

— Я все еще волшебник, проклятые духи! — бормотал он.

Хань все еще был где-то внутри, даже если походил на посаженную на цепь бешеную собаку, а не на верного друга. Но у Натана оставался меч и боевые умения, а еще тысячелетний жизненный опыт. Он вполне мог справиться с простенькой разведывательной вылазкой.

Волнистая гряда холмов вела его вниз по склону вдоль речного русла, а затем к другой возвышенности. Он бросил взгляд на башню, которая все еще казалась далекой, но решил не унывать. Он достигнет своей цели, найдет башню и выяснит, что получится. Он находился на неисследованных территориях, был первым странствующим послом Д'Хары и открывал эти земли во имя лорда Ричарда Рала.

Ноги заныли от ходьбы по пересеченной местности. Натан остановился и с удивлением уставился на загадочные символы, вырезанные на коре большой упавшей осины — древние и нечитаемые рубцы, раздувшиеся и размывшиеся по мере роста дерева. Символы не походили ни на один известный ему язык — ни на древнед'харианский, ни на какой-либо язык заклинаний из свитков и книг, изученных им в Танимуре. Знаки напомнили ему, что он находился в совсем не знакомых землях...

Когда Натан удалился от своих компаньонов на несколько миль и остался один в этих предположительно безопасных дебрях, он позволил себе поразмыслить, как изменились его положение с тех пор, как они с Никки покинули Д'Хару. Да, он определенно был в хорошей форме для своего возраста: мускулистый, подтянутый, энергичный и подвижный. И хорошо владел мечом — хотя слышал это только из своих уст. Но его магия изменилась, и он не мог сформулировать, что именно его тревожит, — а Натан Рал считал себя человеком, который умеет четко выражать свои мысли.

Волшебник никогда не сможет забыть ужас от обратного удара магии при попытке исцелить раненого в бухте Ренда: магия извернулась и исказилась в его руках. Натан боялся других возможных последствий. Всякий раз, когда он старался дотянуться до хань, прикоснуться к нему, схватить, он чувствовал только намек, эхо... а потом боль. Он не хотел быть рядом со своими друзьями, если произойдет какая-то чудовищная ответная реакция. И все же ему нужно узнать больше о своем состоянии.

Теперь ему представился шанс. На поросшем деревьями хребте, вдалеке от всех, Натан решился на попытку.

Учитывая обстоятельства, он не собирался использовать огненные заклинания — они могли вызвать большой пожар, который он не сможет потушить. Раньше он, как и Никки, легко манипулировал воздухом, перемещал воздушные массы и создавал ветер. Он мог попробовать сделать что-то с воздухом. Натан посмотрел на головокружительно одинаковые стволы осин с кронами из круглых листьев. Ветер шелестел ветками над головой.

Что ему терять? Он потянулся внутрь в поисках хань и попытался вытащить столько, сколько нужно для создания дуновения воздуха — ветерка, который всколыхнет ветки и листья. Легкий маленький вихрь...

Сначала ничего не происходило. Он напрягся сильнее, потянулся глубже, выпустил свой хань и подтолкнул его, чтобы создать нежное дуновение ветерка.

Листья действительно всколыхнулись, и вдруг воздух стал стягиваться к волшебнику. Ветер кружился и извивался подобно смерчу. Натан намеревался лишь слегка подтолкнуть, но воздух вокруг него взревел и понесся вверх, как в бурю.

Он отчаянно хватал руками пустоту, пытаясь втянуть вихрь и обуздать свою силу, но ветер только усиливался — магия боролась с волшебником. Ветки над его головой затрещали, толстый осиновый сук надломился и рухнул на землю совсем рядом. Ветер рвал листья на части и разбрасывал их, как зеленое конфетти. Нарастающий шторм трепал ветви, словно в порыве ярости.

— Стой! Добрые духи, хватит! — Натан попытался сосредоточить свой хань, потянув за какой-то внутренний клапан, чтобы перекрыть его и успокоиться. Наконец, шторм прекратился, ветер стих.

Старик стоял в лесу, тяжело дыша, его седые волосы были спутаны и взлохмачены. Натан облокотился на крепкую осину. Он хотел совсем не этого! Это было более чем зловещее предупреждение об опасных последствиях, которые могла вызвать его магия. Большую часть времени он вообще не мог ощутить дар, но когда пытался наложить заклинание, то понятия не имел, что из этого выйдет. Произошло совсем не то, чего он добивался.

Его утешало, что Никки и Бэннон ничего не видели. Он больше не мог ручаться за то, что произойдет, если он снова ошибется. В горле пересохло, но через некоторое время Натан отдышался.

— Довольно необычный опыт, — сказал он, — но я не хотел бы это повторить, пока не узнаю больше.

* * *

Через час он дошел до очередной возвышенности и увидел, что прошел половину пути до сторожевой башни. Натан ускорил шаг. Уже наступил полдень, а он хотел до наступления темноты осмотреться, сделать записи и вернуться на основную дорогу — где, как он надеялся, его будет ждать уютный городок.

И он больше не будет возиться с магией.

Сторожевая башня стояла на вершине утеса, усеянного приземистыми соснами, которые росли меж больших валунов. Ближняя сторона утеса была гладкой и отвесной, поэтому Натан пошел к более пологому склону, где обнаружилась исхоженная тропа, достаточно широкая для троих мужчин… или для боевого коня.

Ветер усилился, когда Натан вышел из леса и поднялся на открытую площадку у основания сторожевой башни. Каменное строение было куда внушительнее, чем ему сперва показалось, — оно взмывало прямо в открытое небо. Нависшая над ним башня была восьмиугольной, а ее гладкие стены были выложены из огромных каменных блоков. Для такого грандиозного сооружения потребовалась бы либо неисчерпаемая рабочая сила, либо мощная магия.

Он остановился, чтобы отдышаться, и посмотрел на открывшийся вид. Из этой высокой цитадели часовые могли бы видеть на многие мили во всех направлениях. Натан задавался вопросом, не построена ли эта башня императором Керганом во время Срединной войны. Он представил, как сам генерал Утрос поднимается на эту вершину, чтобы окинуть взглядом только что завоеванные земли.

На волшебника давила угнетающая тишина. Он задрал голову, глядя на вершину одинокого строения, и заметил большие смотровые окна, в части из которых уцелели стекла. Несколько зубцов башни были обрушены, и обломки лежали возле основания, напоминая огромные игрушки.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — крикнул Натан.

Любые дозорные заметили бы его еще час назад; одинокий человек, поднимающийся по широкой тропе, был отличной целью. Если бы кто-то собирался напасть на него, он бы давно это сделал. Натан хотел начать знакомство с дружелюбия.

— Эй! — снова крикнул он, но ответом был лишь тихий шепот ветра в разбитых окнах. Даже гнездовий птиц было не видать.

Несмотря на беспокойство, Натана обнадеживало присутствие меча у бедра. Он больше не станет использовать магию, но напомнил себе, что отнюдь не беспомощен. Он подошел к разбитому входу в башню; массивная деревянная дверь была сорвана с петель и лежала внутри. Натан глубоко вдохнул и взял себя в руки. Он дал обещание своим спутникам и после такого тяжелого пути не мог не подняться и не осмотреть окрестности из-за трусости.

— Я пришел с миром! — крикнул он, а затем пробормотал про себя: — Во всяком случае, пока вы не заставите меня передумать.

Он перешагнул лежавшую на полу дверь, прошел через арку и увидел череду дверей и железных опускных решеток — все они были сорваны и разбиты. Железные прутья были вырваны из блоков и перекручены какой-то высшей силой.

В главном зале обнаружилась широкая лестница, которая восьмиугольной спиралью поднималась вдоль внешней стены. На первом этаже лежали пять древних скелетов в прогнивших доспехах — похоже, они упали с верха лестницы.

Хотя Натан не мог найти свой хань и не смел его призвать, он чувствовал внутри сторожевой башни силу, пульсирующую энергию — будто вражеский волшебник обстрелял это строение магией... или башня была пропитана магией защитников, которые пытались ее спасти.

Натан поднялся по лестнице и с удивлением обнаружил, что запыхался. Он был поджарым и привычным к путешествиям, но возраст в тысячу лет брал свое.

Завывание ветра стало громче, когда он поднялся на вершину сторожевой башни и вышел на просторную пустую смотровую площадку. Деревянные доски пола, обитые железом, окаменели от времени. Во внешней стене зияли дыры, но эти разрушения были вызваны не временем. Каменные блоки, вместо того чтобы упасть под действием гравитации вниз, валялись далеко от основания башни... словно их вышибла неведомая сила.

В каждой из восьми стен смотровой площадки было большое окно, которое позволяло дозорным видеть во всех направлениях. В окна были вставлены панели из багрового стекла. Три из восьми стекол были разбиты — временем или грубой силой, — и теперь осколки торчали из оконных рам, словно малиновые кинжалы. Остальные пять окон чудом уцелели, несмотря на их древний возраст. Натан предположил, что стекла были усилены магией. Ветер зашептал громче, проникая внутрь через разбитые окна.

Стоя в центре площадки, волшебник медленно повернулся, пытаясь понять, что здесь произошло. На твердом, как железо, полу лежали скелеты, облаченные в древние доспехи. Каменные блоки стен были покрыты пятнами почерневшей крови и длинными белыми бороздами — словно чьи-то ногти в отчаянии процарапали камень.

Натан пошел по деревянным доскам, и одна из них тревожно скрипнула, словно собиралась провалиться. Он инстинктивно отпрянул назад, и его ботинок задел бедро одного из павших воинов. Споткнувшись, он потерял равновесие, врезался в стену и протянул руку, чтобы схватиться за что-нибудь и устоять. Он оперся рукой на открытый подоконник, из которого торчали осколки красного стекла. Зашипев от боли, волшебник отшатнулся и уставился на глубокий порез на ладони. Кровь тут же начала капать на пол, и он поморщился.

— Я бы легко исцелился, будь у меня магия, — пробормотал он, глядя на кровь.

Он был раздосадован своей неуклюжестью, хотя этого никто не видел. Теперь придется перевязать рану и подождать, пока Никки о ней не позаботится. Именно тогда он заметил, что звук ветра приобрел странный характер. Сама башня вибрировала. Смотровую площадку заливал яркий алый свет, который волнами расходился от пятна крови, оставленного Натаном.

Пять красных стекол засветились.