Госпожа Смерть

Глава 57

После опустошительного прикосновения Поглотителя жизни Никки глубоко погрузилась в странные сны.

Во сне она находилась где-то далеко… и не была собой. Ее разум оказался в другом теле, которое мчалось сквозь ночь на мощных мягких лапах. Ее мускулы напрягались, как канаты, длинный хвост развевался позади, заостренные уши подрагивали, улавливая малейшие звуки добычи. Зрачки ее золотисто-зеленых глаз ничего не упускали при свете звезд.

Она стала Мрра, с которой была связана на глубинном внутреннем уровне. Сестры-пумы. Их кровь смешалась. Никки не искала этого странного контакта во снах, но и не боялась его. Она скиталась по ночам, — наполовину колдунья, наполовину песчаная пума. И даже более.

Никки, лежа на жестком тюфяке в своей комнате, пошевелилась, вздрогнула, а затем еще глубже погрузилась в сон.

Мрра отправилась на охоту, и Никки охотилась с ней. Они бежали вместе, и в мощном кошачьем теле пела радость. Они мчались вперед исключительно ради удовольствия, а не из-за спешки. Хотя голод грыз живот Мрра, та не была истощена и знала, что найдет пищу позже. Всегда находила. Пума могла уловить запах добычи на ветру, услышать движение грызуна, увидеть проблеск жертвы в самых глубоких тенях.

Она свободна! Не пленница укротителей, а дикая песчаная пума — какой она и должна быть.

Мрра летела сквозь ночь, исследуя окраину Язвы, которая больше не пахла тленом, закисшей и прогорклой магией — подобной той, которой был пропитан великий город. Этой ночью Язва была спокойна, и, хотя Мрра чуяла смерть и тишину, тут должна быть и добыча: животные, осмелившиеся вернуться в безжизненную пустошь.

Мрра цеплялась за свою связь с Никки. Всю жизнь пума была связана заклинанием с двумя единоутробными сестрами — главнокомандующий волшебник провел жестокий ритуал и передал котят на обучение укротителям.

Сестры Мрра пали в бою — так они и должны были умереть. Их убила Никки и ее спутники: девочка и молодой воин-самец, но Мрра не питала к ним ненависти. Три связанные заклинанием пумы были предназначены для битвы — для них это было так же естественно, как есть, дышать и спариваться.

Большая кошка не могла загадывать далеко вперед, не планировала и не предвидела того, что случится, а теперь Никки стала связанным с ней партнером. Грудь Мрра завибрировала от протяжного рыка. Пума надеялась, что она и Никки снова будут сражаться вместе, бок о бок. Они могли разорвать на части многих врагов — как тогда, когда сражались с гигантскими ящерами или с Поглотителем жизни.

Мрра запрыгнула на гладкий выступ скалы и, сев на задние лапы, стала изучать залитую лунным светом местность. Сузив золотистые глаза и подергивая хвостом, она понюхала воздух, и ее усы затрепетали. Охота походила на битву, и каждый день тоже был битвой. Ее трока убила своих укротителей и сбежала из великого города; три пумы устремились в огромную пустыню, навстречу жизни, для которой были рождены.

Какое-то время они были свободны.

Когда Никки пошевелилась в постели, сны стали более яркими, воспоминания обрели четкость…

Жестокое прошлое, бритвенно-острые воспоминания о бритвенно-острой боли. Когда-то Мрра была маленькой, играла со своими сестрами, а жизнь была наполнена весельем и радостью. Но однажды главнокомандующий волшебник схватил их, придавил к земле и взял раскаленные добела железки с магическими символами. Мрра металась и царапала укротителя когтями, но жестокий волшебник приставил горячее клеймо к ее шкуре, выжигая символы на коже и испепеляя рыжеватый мех. Дым от прожженной плоти и шерсти поднялся густым облаком под звуки кошачьего визга.

Мучения были незабываемыми, и боль Мрра перекликалась с болью связанных с нею сестер-пум — заклинание сплело их в троку, объединив их разумы, мысли и кровь.

Это было только начало. Как только котят связал первый раскаленный символ, главнокомандующий волшебник принялся выжигать на их плоти другие заклинания. Из-за связи каждая из пум испытывала невыносимую боль снова и снова, пока их разумы не повредились так же, как и прекрасные тела.

Когда кошки оправились, укротители взялись за их обучение, проводя суровые и болезненные уроки: кровь, добыча, страх… и снова кровь. Тем не менее, когда она и ее сестры-пумы стали сильнее, Мрра научилась получать удовольствие от выполнения заданий. Она стала быстрее, смертоноснее. Их трока слыла лучшими убийцами, которых когда-либо видел великий город.

Жизнь Мрра превратилась в охоту и убийства. Она научилась нападать на людей и убивать их на гладиаторской арене. Одни жертвы пребывали в ужасе и беспомощности, тщетно пытались бежать; другие падали на колени, плача и содрогаясь, пока когти пумы разрывали их на части. Иногда попадались устрашающие человеческие воины — лучшее развлечение; с ними были самые сложные битвы. Иногда противники обладали магией, но символы, клейменные на шкурах Мрра и ее сестер, отклоняли магические атаки.

Она вспомнила рев толпы, овации, кровожадные возгласы. Вот Мрра с окровавленным мехом поднимает голову к яркому солнцу и глядит на людные трибуны. Вот она демонстрирует длинные изогнутые клыки и испускает победный рев. Она вспомнила тепло солнца и песка, вкус горячей крови из разорванного горла. Мрра вспомнила о загубленных жертвах. Об убийствах воинов. Просто об убийствах.

Если она не слушалась, укротители причиняли им боль.

Теперь свободная пума бродила по необитаемой долине. Она отважилась вернуться к месту, где они сразились со злым волшебником и убили его. В лунном свете Мрра заметила человеческие фигуры — четырех самок. Они подошли к одинокому саженцу дуба, который рос на месте битвы. Обнюхав воздух, Мрра признала в них людей из города в скале: старая женщина и три молодых.

Добычей они не были, и поэтому интереса для нее не представляли.

Мрра побежала в ночь, чтобы поохотиться. Почуяв запах тощей антилопы, осмелившейся покинуть предгорья, пума большими скачками ринулась в ту сторону, набирая скорость. Антилопа, почти неразличимая на фоне пыльного бурого пейзажа, не ускользнула от острого зрения Мрра. Ее мускулы горели от напряжения, пока она мчалась к добыче.

Испуганная антилопа пыталась убежать, стуча копытами по сыпучим скалам, но Мрра догнала ее и опрокинула в пыль. В мгновение ока клыки пумы разорвали горло добычи и вспороли брюхо. Внутренности вывалились на землю, ноги и голова продолжали содрогаться в конвульсиях.

Теплая кровь была восхитительной, великолепной! Пума начала есть с довольным урчанием… Никки в далекой постели издала во сне протяжный удовлетворенный вздох.