Госпожа Смерть

Глава 48

После сытной трапезы в теплом обеденном зале Бэннон еще чувствовал во рту сладость медовых фруктов, поданных на десерт. Он похлопывал себя по животу, направляясь в свою комнату. После ночи в умирающих предгорьях простая каменная комната с тюфяком казалась удивительно безопасной и уютной. Она напоминала его комнату на Кирии, о временах, когда он был совсем мальчишкой и болтал с лучшим другом Яном о своих мечтах… еще до того, как отец начал его избивать, и до того, как норукайские работорговцы забрали Яна. До того, как весь его мир рухнул.

Бэннон закрыл глаза и заглушил эти мысли. Он очистил свой разум, вдохнул, выдохнул и перекрасил свои воспоминания в яркие, пусть и ложные, цвета. Собираясь хорошенько поспать, молодой человек опустил занавес на дверном проеме, чтобы уединиться, и снял свою домотканую рубашку, покрытую грубой белой пылью и спекшейся кровью песчаной пумы. Напевая себе под нос, юноша бросил рубашку в угол — завтра он отнесет ее в прачечную Твердыни. А пока он может надеть запасную рубашку и штаны, аккуратно сложенные на пустом письменном столе.

Кто-то оставил ему таз с чистой водой и мягкую тряпку, которую можно было использовать вместо мочалки. Обычно так делала его мама, заботясь о нем. Он окунул тряпку в воду и вытер ею лицо, почувствовав себя замечательно свежо. Кто-то даже положил в воду травы, отчего кожу немного щипало. Он снова погрузил тряпку в таз и ополоснул ее от песка и грязи. Отжав воду, Бэннон поднял глаза и с испугом заметил, что занавес на двери сдвинулся в сторону.

Одри скользнула в комнату, сверкнув темно-карими глазами. Она вошла без стука и без приглашения. Бэннон, который был без рубашки, тут же смутился и уронил тряпку в таз.

— Извини… — пробормотал он, сам не понимая, за что извиняется. — Я просто умывался.

— А я помогу, — с улыбкой сказала Одри и опустила занавес.

Она подошла к нему. Ее длинные черные волосы были распущены, и вместо привычной белой шерстяной туники на ней было облегающее платье. Корсет стягивал ее узкую талию и приподнимал грудь, подчеркивая ее пышность.

— После того, через что ты прошел, Бэннон Фермер, тебе не обязательно умываться самому.

— Я… я в порядке. — Он почувствовал, как его щеки снова вспыхнули. — Я всю жизнь умываюсь сам. Это… это не то дело, которое требует чьей-то помощи.

— Может, ты этого не требовал, — сказала Одри, взяла мокрую тряпку и погрузила ее в воду, — но зачем отказываться? Это гораздо более приятный способ умыться.

Все аргументы вылетели из головы, и юноша понял, что не может найти серьезных возражений.

Одри провела влажной тканью по груди юноши, смахивая песчинки. Она двигалась слишком медленно, явно намереваясь не просто умыть Бэннона.

Девушка смочила тряпку и снова ласково провела по его груди, а затем по плоскому животу. Бэннон почувствовал, как в горле пересохло. Он неловко согнулся, когда понял, что возбудился и его холщовые штаны недвусмысленно топорщатся.

Одри тоже это заметила. Девушка прижала к брюкам ладонь, и юноша невольно низко застонал.

— Не нужно… — Он быстро перехватил ее запястье.

— Я настаиваю. Хочу убедиться, что ты хорошо помылся.

Она развязала веревку на его талии, чтобы ослабить штаны, которые стали удивительно тесными.

— Пожалуйста, я… — Бэннон попытался увернуться, а затем замер и снова сглотнул, но в горле было совсем сухо. Юноша не был уверен, просит ли он ее остановиться или продолжать.

Одри сунула руку в расстегнутые штаны и нежно погладила его плоть влажной тканью.

— Я хочу, чтобы ты был чистым, — сказала она, затем толкнула его в сторону тюфяка, но ноги и так едва держали Бэннона.

Он лежал и блестящими глазами смотрел, как Одри ослабила шнуровку корсета и сняла его, затем выскользнула из своего белого платья, позволив мягкой шерсти соскользнуть с ее кремовых плеч и обнажить пышную грудь. Темные ореолы ее сосков напомнили Бэннону о ягодах, которыми она совсем недавно кормила его за обеденным столом.

Юноша задохнулся от восхищения, и Одри отвернулась, позволяя ему полюбоваться изгибами ее спины и мягкой выпуклостью идеальных ягодиц.

Но она не собиралась уходить, а лишь задула одну из свечей. Теперь комнату освещал одинокий оранжевый огонек, мерцающий в плошке. Света им хватало, хотя Бэннон почти не открывал глаз. Его дыхание участилось, когда девушка опустилась на ложе и заставила юношу лечь на спину. Одри перекинула ногу через его талию и оседлала его.

Вернувшись в комнату после ужина, Бэннон был утомленным, но теперь сонливость как рукой сняло.

Он коснулся теплой кожи Одри и потянулся вверх, когда девушка наклонилась, подставляя для ласк свою грудь. Одри развела бедра, и он скользнул в нее, чувствуя, как падает в объятия рая.

Бэннон потерял счет времени, зачарованный ощущениями, которые открыла ему Одри. Она закончила и слезла с него, а потом наклонилась, чтобы подарить долгий жаркий поцелуй и оставить цепочку поцелуев на его щеке и шее. Юноша издал долгий дрожащий вздох наслаждения. Теперь он был утомлен еще сильнее, но совсем не устал. Весь его мир переменился.

Когда Одри подобрала мягкое белее платье и надела его через голову, сердце Бэннона уже снова желало ее.

— Я… я не знаю, что сказать.

Она хихикнула.

— По крайней мере, ты знал, что делать.

— Значит ли это, что ты… выбрала меня? Я уверен, что буду хорошим мужем. Не знал, что захочу жениться, но ты сделала меня…

Она снова засмеялась.

— Не глупи. Ты не можешь жениться на всех нас.

— На всех? — недоуменно переспросил он.

Закончив одеваться, Одри вернулась к постели, на которой лежал расслабленный и счастливый Бэннон. Все его тело горело. Девушка снова поцеловала юношу.

— Спасибо, — сказала она, затем выскользнула из его комнаты и тихо пошла по коридору.

Голова Бэннона шла кругом. Наверняка глупая улыбка на его лице продержится много дней, если не месяцев. Закрыв глаза, юноша издал долгий вздох и попытался заснуть, хотя тело все еще жгло огнем. Он прежде слышал множество любовных поэм, песен менестрелей о любовной тоске, но тогда совсем этого не понимал.

Конечно, Бэннон помнил о глупом влечении к Никки и своих неумелых ухаживаниях, когда он подарил ей гибельные цветы. Но он никогда не мечтал о девушке, подобной Одри — прекрасной, великолепной и ненасытной Одри.

Бэннон пролежал в постели целый час. Его клонило в сон, но он не желал отпускать ни одного момента драгоценных воспоминаний. Он вновь переживал каждое ее прикосновение, воображая ее губы на своей щеке, на губах, на груди, — повсюду.

Услышав шорох занавеса на двери, он сначала не понял, что это за звук, а потом поднял голову и заморгал. Может, Одри вернулась?

В дверном проеме стояла Лорел, ее пшеничные гладкие волосы с косичкой возле виска поблескивали в тусклом свете одинокой свечи. Девушка соблазнительно улыбнулась и сверкнула зелеными глазами. Ее язык мелькнул в уголке рта, и она показала идеальные белые зубы.

— Вижу, ты все еще не спишь. — Она медленно пошла к соломенному тюфяку, и Бэннон попытался сесть. — Надеюсь, я тебя не побеспокою. — На ходу Лорел развязала тесемки на талии и выскользнула из своего платья послушницы, словно красивая бабочка, появившаяся из куколки.

Бэннон резко втянул воздух. Он был встревожен, смущен и снова возбужден.

— Одри просто… — пробормотал он, протягивая руку.

Лорел не оттолкнула, а взяла его руку в свою и прижала к груди с напряженными сосками. Ее грудь была меньше и тверже, чем у Одри.

— Очередь Одри уже прошла, — с улыбкой сказала Лорел. — Надеюсь, ты не слишком устал. — Девушка протянула руку и пробежалась пальцами по его животу, а затем скользнула ниже и погладила его достоинство. Она с восхищением ухмыльнулась: — Вижу, ты совсем не устал.

Она принялась его целовать, и Бэннон, который теперь точно знал, что делать, ответил с большим энтузиазмом. С учетом недавней практики, юноша решил, что сейчас может получиться гораздо лучше.

Лорел оказалась медленнее и мягче, чем Одри, но более настойчива. Она ласкала его и показывала, как ласкать ее; желала наслаждаться всем его телом, а Бэннон вновь проявил себя примерным учеником. Когда он попытался ускорить темп, почувствовав нарастающую страсть, Лорел его попридержала, мучая и дразня. Затем перекатилась по узкой постели, оказавшись под юношей, и привлекла его к себе, обхватив руками.

— Все в порядке, — с жаром шепнула она ему на ухо. — Не торопись. Сейдж появится ближе к рассвету.