Госпожа Смерть

Глава 49

Воочию увидев опустошение Язвы, Никки углубилась в изучение знаний архива волшебников и посвятила все свое время грудам древних книг. И хотя Чертополох всячески старалась помочь — выбирала книги, которые считала стоящими внимания, и таскала еду с кухонь — девочке явно было скучно. Она хотела оказать посильную помощь, но ей недоставало исследовательского опыта. Помогая друзьям выжить в пустыне, Чертополох чувствовала себя важной, полезной в ловле ящериц и поиске воды. Но книги… Она ничего не смыслила в магических знаниях или древних языках.

Тетя и дядя научили ее алфавиту, поэтому она могла прочитать кое-какие основные слова. Чертополох взяла на себя задачу запомнить ключевые термины, интересовавшие Никки: «жизнь», «энергия», «хань», «ослабление», «поглощение» — и теперь торчала перед полками в огромных читальных залах, просматривая корешок за корешком, книгу за книгой, свиток за свитком.

Находя какое-то совпадение, девочка спешила с книгой к Никки и клала ее в кипу томов. Никки серьезно относилась к предложениям девочки, но до сих пор никто не нашел ничего нового о возможных слабостях Поглотителя жизни.

Чертополох всегда была независимой и способной о себе позаботиться. Она ощущала, что Никки ценит ее за это, ведь колдунья уважала тех, кто может сам справиться со своими проблемами. Сирота хотела доказать, что может быть ценным членом их группы, но сейчас чувствовала себя ненужной и ни на что не годной. Она отправилась изучать огромные каменные здания и проходящие через плато тоннели, напоминавшие ходы червей в гниющей древесине. Поглощенные своими исследованиями ученые Твердыни почти не замечали девочку.

Она избегала Виктории, не желая, чтобы ее записали в помнящие, которые заучивают старые книги. Однажды девочка наткнулась на одно из занятий по запоминанию: парни и девушки сидели на каменном полу, скрестив ноги, Виктория читала вслух абзац, а затем все повторяли его слово в слово. Заметив Чертополох, почтенная женщина жестом пригласила ее присоединиться к ним, но сирота улизнула.

Настойчивость пожилой женщины вызывала у нее беспокойство. Девочка не хотела, чтобы ее заперли здесь и заставили всю жизнь корпеть над старыми пыльными книжками. Она жаждала остаться с Никки и участвовать в ее приключениях.

Чертополох встретила неусидчивого Бэннона, который блуждал по тоннелям с мечом наперевес.

— Я бы тоже хотел заняться чем-то полезным, — посочувствовал ей юноша, а затем замахнулся мечом на невидимого противника, хотя в тесном коридоре было мало места для приличной воображаемой битвы.

— Мы с тобой должны пойти и сразиться со злым волшебником, — сказала Чертополох.

— Ты просто маленькая девочка.

Чертополох насупилась:

— А ты просто мальчишка.

— Я мужчина, и к тому же мечник, — оскорбился Бэннон. — Видела бы ты, скольких сэлок я убил, когда они напали на «Бегущий по волнам».

— Ты видел, как я сражалась с песчаными пумами, — напомнила Чертополох, — и пыльными людьми.

Со вздохом юноша поставил острие меча на каменный пол тоннеля:

— Ни один из нас не представляет серьезной угрозы для Поглотителя жизни. Придется ждать, пока кто-то не придумает, как его уничтожить.

Чертополох нахмурилась:

— Ожидание сводит меня с ума.

Бэннон отправился дальше по тоннелю, рубя мечом воображаемых врагов. Впрочем, столкнувшись с тремя прекрасными послушницами Виктории, юноша неловко остановился. В отличие от противников, Одри, Лорел и Сейдж могли победить его одними кокетливыми взглядами. От этой сцены Чертополох закатила глаза.

Тоннели вывели ее к отверстию на внешнем крутом склоне плато. Она посмотрела на Язву, и ее сердце защемило при виде стремительно растущего запустения и далекого марева. Она отчаянно хотела узнать, как прежде выглядела эта прекрасная долина.

Там ее и застал ученый-архивариус Саймон.

— Я каждый день смотрю на долину, — сказал он. — Каждое утро наблюдаю, как Поглотитель жизни расширяет свои территории и высасывает все больше жизни из мира. Будь ты здесь так же долго, как я, ты бы знала, как много мы потеряли.

Чертополох подняла на него взгляд:

— А какой раньше была долина?

Саймон указал на отверстие в скале:

— Отсюда были видны озера, реки и лесистые холмы. Небо было синим, а не пыльно-серым. Дороги шли с одного конца долины в другой, соединяя деревни. Пастбища и посевы занимали все свободное место. — Он выдохнул сквозь зубы с тихим присвистом. — Иногда мне кажется, что я просто вспоминаю сон. Но знаю, что когда-то он был явью.

Чертополох ощутила укол горячей решимости.

— Мы можем все это вернуть. Знаю, что можем.

Голос Саймона стал резким:

— Этого никогда не случилось бы, если б один из наших ученых не освободил заклинание, которое не смог контролировать. Теперь долина высохла, поселения исчезли — включая мой старый дом. Все люди мертвы. — Он глухо застонал. — И это наша вина. Мы должны найти способ все исправить.

— Я хочу помочь, — сказала Чертополох. — Должна же и для меня быть какая-то работа.

Он покровительственно улыбнулся ей.

— Боюсь, эту проблему лучше оставить ученым.

Чертополох обиженно отвернулась, тихонько бормоча клятвенное обещание помочь исправить мир. Когда она ушла, ученый-архивариус продолжил взирать на далекую пустошь.

* * *

Позабыв про сон и отдых, Никки читала том за томом, пока глаза не заболели и голова не начала пульсировать от попыток охватить столько информации. Она многое узнала, в том числе и множество вариаций заклинаний, которые сама использовала в прошлом, но так и не нашла искомых ответов. Колдунья раздраженно захлопнула очередную книгу.

Никки в полной мере осознала, сколь опасен и разрушителен Поглотитель жизни. Если она его не остановит, то под угрозой окажется судьба мира — нельзя недооценивать опасность, Язва будет расти и расти, пока не поглотит Древний мир, а затем и Д'Хару.

Теперь колдунья прекрасно понимала, почему оказалась здесь.

В течение дня солнечные лучи проникали в залы библиотеки через круглые окна высоких каменных зданий. Ночью Никки читала при желтом свете свечей или масляных ламп. Она перелистывала страницы, всматриваясь в загадочные символы древних языков, и к утру отвергла еще более десятка томов.

Натан, поглощенный собственными исследованиями, легко мог пробежаться по тексту и понять его суть; он всегда был более усердным, чем Никки, которая была человеком действия и пыталась спасти мир. Фактически, она уже спасла мир, помогая Ричарду Ралу, но теперь ей предстояло спасти мир от истощающего заклинания Поглотителя жизни.

Глаза колдуньи жгло, шея и плечи ныли. Для ясности мыслей ей нужен был свежий воздух, и она покинула архив.

Выйдя из самой высокой каменной башни укрытого пещерного грота, Никки посмотрела на узкий внутренний каньон, думая о людях, которые безмятежно жили в нем на протяжении веков. Утро было в разгаре, но солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы снять темный покров теней с узких каньонов.

Она увидела овец, которые паслись возле центрального ручья, окруженного цветущими ореховыми садами. Никки вдохнула, наслаждаясь прохладой утреннего воздуха. Слабый ветерок бросал ей в лицо выбившиеся пряди светлых волос.

Натан тоже вышел из башни и присоединился к ней.

— Вышла проветриться, колдунья? Да, когда смотришь на это укрытое поселение, можно почти забыть о Язве и Поглотителе жизни по другую сторону плато.

— Я о таком позабыть не могу. — Никки взглянула на него. — Нужно обдумать следующий шаг. Я нашла множество косвенно связанных заклинаний, но ничего стоящего. Этим утром я изучаю, как убить суккуба — вдруг окажется полезным.

Натан пригладил свои белые волосы.

— Какая связь между суккубом и Поглотителем жизни?

— Оба высасывают жизнь. Суккуб — это своего рода ведьма, которая способна поглощать жизненные силы посредством соития. Мужчины находят ее неотразимой, а она соблазняет их телесными удовольствиями и заманивает в ловушку, истощая до тех пор, пока от них не останется лишь оболочка. — Никки добавила со скептическим сарказмом: — Якобы, мужчины умирают с довольными улыбками на ссохшихся лицах.

Натан неловко рассмеялся.

— С твоей красотой подобная магия ни к чему, колдунья.

Никки подняла подбородок.

— Я обладаю более могущественной магией. Все дело в контроле. У меня он есть, а у Поглотителя жизни — нет. Он истощает жизненную силу своей жертвы, и в нашем случае его жертвой является весь мир. В этом смысле он подобен суккубу.

— Довольно необычно. И как же тогда убить суккуба? Что говорят старые рукописи?

— Суккуб сама является причиной своей гибели… в некотором смысле, — ответила Никки. — При каждом из ее бесчисленных соитий с мужчинами есть очень небольшой шанс, что она забеременеет. Если это произойдет, суккуб обречена. Сам ребенок — всегда дочь — является сильным существом, которое во время беременности растет, пока не поглотит жизненную силу матери-суккуба, делая с ней то же, что она делала с мужчинами: истощает, пока от нее не останется лишь оболочка. Затем ребенок вырывается из ее чрева… чтобы стать следующим смертоносным суккубом.

Натан поджал губы.

— Не похоже на действенный метод убить суккуба, если мы с ним столкнемся. Другого пути нет?

— Согласно поверью, новорожденный суккуб слаб. Если один раз должным образом атаковать, ребенка можно убить, тем самым оборвав род суккубов.

Натан посмотрел на тихий узкий каньон и на пастуха, который вел свое маленькое стадо на усеянный цветами участок пастбища.

— Хотя эта легенда восхитительна и увлекательна, я не понимаю, какая от нее сейчас польза.

— Я тоже этого не понимаю, — вздохнула Никки.

Из башни библиотеки вышла Виктория с решительным выражением лица. Заметив волшебника и колдунью, она поспешила к ним.

— Проведя коллективное обсуждение, мои помнящие выяснили кое-что важное. — Виктория сосредоточенно смотрела на Натана, поскольку уже второй день демонстративно игнорировала колдунью после ее отказа отдать Чертополох в послушницы. — Поскольку каждый из нас помнит разные книги, они сравнивали записи и делали предположения.

— Вы вспомнили что-то полезное? — спросила Никки. — Было бы весьма кстати.

Глаза Виктории сверкнули от раздражения, и волшебник поспешил вмешаться:

— Что вы вспомнили? Исходное заклинание Поглотителя жизни?

Виктория выпрямилась и задрала подбородок.

— Предание об изначальном первобытном лесе, которым когда-то был покрыт весь Древний мир; о девственной глуши, которая процветала в полной гармонии с природой. Первозданное древо было первым деревом в первом лесу — вздымающийся к небесам колоссальный дуб, самое могущественное живое существо мира. Это история сотворения.

— Как древний миф о дереве поможет нам противостоять Поглотителю жизни? — Никки и не пыталась скрыть разочарования. — Роланд — реальная угроза, а не старая сказка.

Лицо Виктории потемнело.

— Все нити жизни связаны, колдунья. Когда первобытный лес покрывал земли, мир обладал великой силой и великой магией. — Она стала рассказывать историю Натану, посчитав его более восприимчивым слушателем: — Еще до войн волшебников трехтысячелетней давности по Древнему миру прокатились разрушительные армии, вырубавшие деревья и уничтожавшие последние остатки первобытных лесов. Эти злые люди срубили Первозданное древо, хотя для этого потребовалась сотня могущественных волшебников и огромное количество рабочих. Когда великое древо упало, погибла жизненно важная составляющая мира. Но один желудь был спасен: последнее семя Первозданного древа. Когда армии вырубали обширные леса, жизненная энергия возвращалась обратно в древо и в итоге сконцентрировалась в единственном желуде, последней искре первозданного леса. Энергия Первозданного древа и всех его отпрысков содержится в последнем желуде, который хранится там, где когда-нибудь сможет освободить свою силу во взрыве непостижимо могущественной жизни.

Натан резко втянул в себя воздух.

— Полагаете, этой мощи хватит, чтобы убить Поглотителя жизни?

— Должно хватить, — уверенно сказала Виктория. — Но чем мощнее он становится, тем труднее будет задача. Скоро станет слишком поздно. Я считаю, что Роланда — или то, что от него осталось, — уже трудно сопоставить с последней искрой Первозданного древа.

— Опять же, как это поможет? — спросила Никки. — Ты веришь, что желудь действительно существует? Если да, то где его искать? Я прочитала множество книг и не нашла упоминания о предании или о самом семени.

Натан покачал головой.

— Я тоже не встречал ничего такого.

— Зато я это помню, — сказала Виктория. — Предание нашлось в одной из заученных мною книг. Желудь Первозданного древа был заперт тут, в Твердыне, в глубине хранилища… где-то вон там. — Она указала на бесформенную башню возле алькова, которая частично расплавилась, став стеклянной глыбой. — Он все еще там.