Госпожа Смерть

Глава 74

Никки шагала по Твердыне, готовая убить Госпожу Жизнь. Она казалась себе черной тенью с острыми краями. Внутри была пустота, а вместо сердца — бездонная яма, как та, что была в центре Язвы. Никки сжимала окровавленную стрелу, чей острый наконечник совсем не затупился от липкого покрытия. Жертвенный яд был основан на опасной любви — любви, существования которой Никки никогда не признавала.

Теперь ее сердце стало жгучей раной.

Отважная сирота отдала свою жизнь, вынудив Никки сделать ужасную вещь, чтобы добиться победы, в которой они все нуждались. Чертополох углядела в сердце Никки то, о присутствии чего колдунья и не подозревала. Она крепко сжимала стрелу, но заставила свои мускулы расслабиться, чтобы в гневе не переломить древко. Она не смеет потерять оружие, приобретенное такой огромной, невероятной ценой.

Ценой крови Чертополох.

Обычно она отвергала подобные чувства, сжигала их или ограждалась от них, но теперь Никки нуждалась в этих эмоциях, потому что любовь являлась жизненно важным компонентом. Любовь была ядом. Виктория совсем скоро обнаружит, что любовь смертельна.

Никки заметила, что пока готовилась отправиться в первобытные джунгли, измазала свое черное платье кровью невинной девочки. Еще больше яда.

Колдунья не обратила внимания на напряженных и испуганных ученых, сгрудившихся в Твердыне. Они видели в ней спасительницу, которая остановит Госпожу Жизнь. Бедняжка Чертополох уже заплатила цену.

Виктория заплатит гораздо больше.

Будущее и судьба зависят как от путешествия, так и от его цели.

В широком коридоре ей встретился Бэннон в свежей дорожной одежде и со скромным мечом у бедра. Бледное лицо юноши осунулось.

— Я готов пойти с вами, колдунья, — сказал он.

Натан стоял рядом, изможденный и безутешный, но в лазурных глазах волшебника еще горел огонь.

— Пусть я не могу использовать свою магию, но мы с Бэнноном опасные бойцы. Ты сама это знаешь. Мы пойдем с тобой.

Юноша тяжело сглотнул.

— Чертополох дала нам шанс. Мы должны сделать все вместе.

Никки долго молча смотрела на своих компаньонов, а затем покачала головой.

— Нет, я пойду одна. Это моя битва. Чертополох выполнила свою часть — теперь я выполню свою. — Никки не смела нуждаться в них. Она закинула на плечо лук из драконьей кости, держа в руке всего одну стрелу с окровавленным наконечником. Запасные были не нужны — хватит и этой. Должно хватить. — У меня есть все необходимое.

После долгого горестного молчания Натан, казалось, все понял. Он протянул руку и вцепился в плечо Бэннона, пока тот снова не заговорил.

— Дело не в нас, мой мальчик. Ты уже не единожды проявил себя. Колдунье нужно сделать это в одиночку.

Бэннон беспомощно глянул на свой меч, словно тот стал бесполезным. Когда юноша встретился взглядом с Никки, его лицо застыло от того, что он увидел. Он отступил, тяжело сглотнув.

— Наши сердца отправляются с вами, колдунья. Я знаю, у вас все получится.

Натан глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Никки и есть самое смертоносное оружие.

Пройдя через тоннели, она вышла к стене на противоположной стороне плато. Ранее Никки преобразовала скалу, чтобы та запечатала Твердыню, остановив вторжение безумно растущих джунглей, но даже каменные стены не могли остановить колдунью. Выпустив магию, она сдвинула гладкую скалу, словно мягкую глину, и оттолкнула в сторону, открывая путь наружу.

Перед ней предстала доисторическая катастрофа — подступающая стена вьющейся зелени, запутанных лоз, грибов величиной с дом, которые взрывались, источая споры. Зловонный лес гудел от туч комаров и мух. Чтобы разрешить чрезвычайную проблему, Виктория пошла на еще более чрезвычайные меры.

Ветви тянулись вперед, лозы извивались, папоротники разворачивали свои листья. Дымка из пыльцы и спор наполняла воздух удушающими миазмами. Растительность сражалась со скалой месы, издавая шелест, треск и шипение, которые напоминали шум от неудержимой армии — армии живой природы. Слишком живой.

Но Никки была Госпожой Смерть.

— Дайте дорогу, — велела колдунья.

Она вытянула руки и с грохотом высвободила разрушительную магию, расчищая путь. Огонь волшебника прокатился по зарослям, негасимый и неудержимый. Пламя сжигало в пепел цепкие ветви и колючие лианы, массивные стволы деревьев взрывались под натиском жара, и ливень щепок измельчал соседние растения.

Проложив себе путь огнем, Никки стала спускаться по обугленному крутому склону. Через считанные мгновения выжженная земля зашевелилась и разразилась новыми побегами. Стебли трав и щупальца лоз вздымались, пытаясь схватить Никки за ноги, задержать ее или пленить. Она послала к ним мысль с чистейшим вкусом мстительного гнева, и новые ростки, сморщившись, погибли.

Колдунья вышла на охоту.

Виктория не станет прятаться. Одаренная помнящая, раздувшаяся от своей пышной плодовитости, сама хотела убить Никки. Она уже наслала на них шаксиса, но теперь Никки направлялась в сердце первобытных джунглей. Она знала, что там скрывается.

Колдунья поправила лук на плече и пошла дальше, устремив вперед голубые глаза. Мертвые растения хрустели под ее ботинками. Сплетение джунглей тянулось к ней, пытаясь зацепить своими когтистыми ветвями и хлещущими листьями.

Никки призвала ветер и наслала яростный шторм, который разметал растения, переломал деревья, сорвал листья с ветвей и вырвал из земли грибы и папоротники. Колдунья снова пробила себе путь. Она была оком движущегося смерча.

Расстояние не имело значения. Она знала, куда идти и где ее цель.

Такая излишняя трата магии должна была ослабить Никки, но гнев и боль восстанавливали силы. Расчистив дорогу далеко вперед, колдунья позволила ветру стихнуть и продолжила углубляться в безумное нашествие природы. Растения словно испугались учиненного ею погрома.

В эту недолгую передышку явились насекомые: облака черных кусачих комаров, рои жалящих ос и туча из десятков тысяч темных жуков.

Никки едва взглянула на них. Когда кружившие в воздухе полчища ринулись вниз, она высвободила мысль. Ей не пришлось шевельнуть и пальцем, чтобы остановить десятки тысяч крохотных сердец. Комары, осы и жуки попадали на землю черным ливнем.

Никки шагала через затихшие джунгли, но знала, что это не конец. Она еще не победила.

Впереди зашевелились ветки и листья. Появились три фигуры, некогда принадлежавшие прекрасными молодым девушкам — Одри, Лорел и Сейдж. Теперь они были одержимы и сами стали лесом. Их кожа пестрела зеленью разнообразных листьев, глаза сверкали множеством оттенков изумруда, рты были полны острых белых клыков, а волосы стали ожившим мхом.

Девушки приблизились и преградили Никки путь. Колдунья испепеляла их взглядом.

— Виктория послала вас остановить меня? Она боится встретиться со мной лицом к лицу?

— Она не боится тебя, — усмехнулось то, что раньше было Лорел. — Так она вознаграждает нас.

Когда лесные создания протянули руки, через их кожу проросли длинные шипы, с кончиков которых сочился блестящий сок, точно яд с хвоста скорпиона.

— Она дала нам шанс проверить свои силы, — сказала Сейдж.

— И повеселиться, — добавила Одри.

Когда смертоносные лесные чаровницы двинулись вперед, Никки даже не прикоснулась к луку из драконьей кости, оставив в колчане единственную отравленную стрелу.

— У меня нет времени на игры, — сказала колдунья.

Никки высвободила все еще бурлящую в ней магию, создав три клокочущих шара огня волшебника. Они покатились вперед подобно трем миниатюрным солнцам. Одри, Лорел и Сейдж успели только попятиться и судорожно выставить перед собой руки в тщетной попытке защититься, а потом шары взорвались. Неудержимое пламя охватило зеленые тела, смыкаясь все плотнее, уничтожая бесчеловечных тварей испепеляющим огнем. Женские фигуры превратились в золу, источавшую запах горелого дерева вместо сожженной плоти.

— Смерть сильнее жизни, — сказала Никки, а затем перешагнула через прах и направилась к сердцу леса.