Госпожа Смерть

Глава 39

Даже напуганная и шокированная, Чертополох хорошо ориентировалась в темной пустоши. Девочка, подстегиваемая адреналином, вела их под светом звезд вдоль гладких скал в глубины каньонов, подальше от пыльных людей. Все были слишком измучены и потрясены, чтобы разговаривать. Сирота пыталась принять случившееся, но несла это бремя с такой яростной и молниеносной решимостью, что Никки восхитилась.

Когда путники достигли вершины утеса и оказались вне досягаемости миньонов Поглотителя жизни, Чертополох присела на плоскую скалу. Ее угловатые коленки торчали вверх, а плечи поникли. Она положила руки на свою лоскутную юбку и уставилась в пустынную даль.

Никки встала рядом с ней.

— Полагаю, теперь мы в безопасности. Спасибо.

Девочка задрожала, а Никки не знала, как ее успокоить.

К счастью, подошел волшебник и склонился к сироте:

— Мне очень жаль, дитя. Это был твой дом, твои тетя и дядя…

— Они заботились обо мне, — дрожащим голосом сказала Чертополох, — но чаще я проводила время в одиночестве. Я была в порядке — и буду в порядке. — Она с пламенной решимостью посмотрела вверх, но когда ее медово-карие глаза встретились с глазами Никки, то сразу наполнились слезами. Губы девочки задрожали, плечи затряслись. — Дядя Маркус и тетя Луна всегда говорили, что я беру на себя слишком много обязательств. Слишком колючая, говорили они. — Она шмыгнула носом, но Никки видела ее железную волю. — Со мной все будет в порядке.

— Я знаю, — сказала Никки. — Так и будет.

Через мгновение девочка зашлась в рыданиях, потирая глаза. Бэннон неловко обнял ее за плечи, прямо как старший брат. Она повернулась, обняла его в ответ и плакала, уткнувшись в его грудь. Юноша моргал, не зная, чем помочь ее горю, и просто сжимал ее в объятиях.

— Здесь мы отдохнем, — объявила Никки, осматриваясь по сторонам. — Тут нам ничего не угрожает. Выдвинемся завтра утром.

— Сейчас нигде не безопасно, — голос Чертополох снова был тверд. Она встряхнулась. — Разве что с вами. Вместе мы справимся.

Никки встала на часы первой, а остальные попытались уснуть. Беглецы растеряли свои рюкзаки и дорожные принадлежности во время безумного отступления, но все же они выбрались. Никки могла поддерживать своих спутников посредством магии, но считала, что способности Чертополох к выживанию будут незаменимы даже вдалеке от распространяющегося запустения.

Бэннон и Натан растянулись на голых камнях, чтобы отдохнуть. Измотанный старый волшебник крепко спал с полузакрытыми глазами, и меж век виднелись только белки глаз. Колдунья привыкла к тому, что волшебники спят с открытыми глазами: жуткая особенность, которая шокировала непривычных к такому зрелищу. Но теперь она больше беспокоилась о том, что глаза Натана Рала чаще были закрыты — возможно, то был еще один признак того, как сильно старик отдалился от магии после перемен в мире. Он утратил целостность. Откуда Рэд знала, что их ждет?

Сидя в тишине, Никки смотрела на звезды, все еще пытаясь увидеть новые созвездия, но не могла найти в небе никакого послания. Она с подозрением прислушивалась к каждому шороху листвы и стуку падающих камушков в ночи, но все звуки издавали снующие туда-сюда грызуны.

Наконец-то у нее выдалось время поразмыслить. Она задумалась о Д'Харианской империи, об обширном Древнем мире — почти неизведанном континенте, который лорд Рал поручил ей исследовать. Как ей спасти мир? Сама эта идея казалась смешной. Ее нынешняя забота — Поглотитель жизни, кем бы он ни был. Язва распространялась, охватывая все бóльшую площадь. А теперь он наслал на них своих пыльных людей.

Это была первая ошибка Поглотителя жизни. Теперь дело стало для нее личным.

Ей нужно узнать больше об этом злом волшебнике: какова его цель, как и почему он высушил тех людей из долины и превратил в своих оживших слуг. Может, он так питался — похищая души и поглощая их энергию?

Темная магия Поглотителя жизни, какой бы она ни была, распространялась подобно сильнейшему яду, более смертоносному, чем тысячи гибельных цветов. Один из таких цветов, завернутый в тряпицу, лежал в кармане ее черного платья.

Она знала, что сейчас им нужно отыскать Твердыню.

Никки видела, как людей Верденовых родников, включая тетю и дядю Чертополох, утащили под пыльную землю, и теперь ей овладела непоколебимая решимость. Она глубоко ненавидела угнетение, истребление и порабощение добрых людей. Поглотитель жизни олицетворял собой тиранию, и Никки считала борьбу с этой угрозой частью своей миссии во имя Ричарда. Колдунья и без пророчества знала, что делать дальше.

Сирота проснулась перед рассветом и мгновенно насторожилась. Чертополох огляделась, увидела Никки и подбежала к ней. Они долго молча сидели рядом, а потом девочка заговорила:

— Я могу провести вас в архив Твердыни — знаю, что смогу. Там ты встретишь ученых и узнаешь у них, как уничтожить Поглотителя жизни. Ненавижу его! Я отведу тебя туда.

— Я тебе верю, — сказала Никки. — И скоро ты докажешь нам свою правоту. Натан и я долго изучали магию. Если ответ существует, мы найдем его. — Колдунья сощурила голубые глаза и посмотрела на растерянную маленькую девочку. — Независимо от того, что находится в библиотеке, я клянусь тебе: мы найдем способ избавить мир от человека, который это сделал.

Чертополох серьезно кивнула. Невыплаканные слезы полились из ее больших глаз.

— А после этого я смогу остаться с тобой? У меня… больше никого нет. — Под конец фразы ее голос сорвался, но девочка скрыла это, громко прочистив горло. Она отвела взгляд, словно стыдилась своего отчаяния.

Никки не могла представить, как возьмет Чертополох, какой бы талантливой та ни была, в трудное путешествие к Кол Адаиру. Но сирота слишком много пережила за одну ночь, и колдунья просто ответила:

— Посмотрим.

Лучше так, чем лишать ее всякой надежды.

* * *

Как только рассвело, Чертополох потрясла Бэннона и Натана за плечи, чтобы разбудить их, и вскоре все были готовы тронуться в путь.

— Возможно, потребуется несколько дней, чтобы добраться до Твердыни. Каньоны на вершине плато похожи на лабиринт, но, если пойдете за мной, — Чертополох вымученно улыбнулась, — я проведу вас быстрым и безопасным путем.

Бэннон зачесал назад свои распущенные волосы.

— Но у нас нет ни воды, ни пищи. Все осталось в сумках.

Чертополох уперла кулаки в бедра, обтянутые поношенной юбкой, и вскинула подбородок.

— Я найду все необходимое.

Девочка резво повела их вдоль гребня утеса, а затем в каньоны с высокими стенами, уводившие прочь от превратившейся в Язву плодородной долины.

Казавшиеся бесконечными гладкие скалы были прорезаны вертикальными полосами красной породы, которые напоминали позвонки мифического чудища.

Они шли по головокружительному лабиринту из расщелин, каньонов и глубоких ущелий. Никки казалось, что бездонные пропасти ведут в небытие. Приглушенные красные и коричневые оттенки скал перемежались темно-зелеными пятнами пиний, мескитов и высоких кактусов. Дно тенистых каньонов поросло пышными бледно-зелеными кустами тамариска с колючими черными ветками.

Это была здоровая пустыня с естественной растительностью; порча Поглотителя жизни еще не дотянулась до этой земли… но Никки подозревала, что очень скоро все изменится.

Натан, заслонив рукой глаза от солнца, осмотрел пустынное нагорье.

— Должен признать, здесь очень красиво. — Он положил руку на кожаную сумку, в которой хранилась его книга жизни — одна из немногих вещей, что ему удалось сохранить. — Но я отчаиваюсь при одной мысли, как перенести все это на карту. Как нам здесь не заблудиться?

— Я уже сказала, что буду вашим проводником, — напомнила девочка. — Я могу показать место, где многие тысячи лет была скрыта Твердыня. Я уже все тут изучила и знаю, куда идти.

— Все? — недоверчиво спросил Бэннон.

— Мне уже одиннадцать, — фыркнула Чертополох.

— Не вижу оснований не доверять ей, — сказала Никки и пошла за девочкой, когда та снова тронулась в путь, перескакивая с камня на камень и карабкаясь по крутым склонам.

Бэннону и Натану было сложно не отставать.

Чертополох провела их вдоль перстов каньонов, а затем они нырнули в глубокое ущелье. Когда они остановились для отдыха, сирота не отходила от Никки. Чертополох посмотрела на бесплодную пустошь Язвы, до которой теперь было много миль, и издала долгий, задумчивый вздох. Ее лицо было преисполнено печали.

— Я слышала разговоры о том, какой прекрасной была эта земля — с лесами, полями и реками. Она была раем, идеальным местом для жизни. Когда мои дядя и тетя рассказывали об этом, то начинали плакать от того, насколько все изменилось за мою жизнь. Их рассказы были так удивительны. — Она шмыгнула носом. — Вот почему дядя Маркус и тетя Луна не хотели уходить. Они верили, что наша долина когда-нибудь станет прежней. — Девочка посмотрела на Никки. — Ты ведь сможешь все вернуть, Никки? Я буду тебе помогать! Вместе мы будем сражаться и вернем жизнь в долину.

Надежда девочки была столь непоколебима, что Никки не хотела ее разочаровывать.

— Возможно, так и будет.

В конце долгого дня пути Чертополох вывела их к устью широкого каньона, на дно которого вела труднопроходимая тропа.

— Там будут вода и место для лагеря.

Чертополох без труда нашла отличное убежище под каменным выступом, и путники сложили костер из хрупкого тамариска и мескитов. Вскоре у них был жаркий костер, источающий ароматный дымок. Они напились воды из небольшого родника поблизости и умылись.

Когда сгустились сумерки, девочка сбегала за поворот каньона и вернулась с четырьмя ящерицами для ужина, которых они зажарили целиком. Никки принялась грызть хрустящую кожицу и косточки.

Три дня Чертополох вела их вперед, поднимаясь на плато по зарослям мескитов, полыни, кустов креозота и колючей юкки. Они уже были значительно выше уровня Верденовых родников, петляя по предгорьям вокруг огромной долины. Их целью было высокое плато.

По мере подъема каньоны стали глубже. Девочка уверенно нырнула в лабиринт из скал, хотя Никки, Натан и Бэннон понятия не имели, где находятся и как вернуться назад. И все же колдунья всецело доверяла этой девчушке.

Одним ясным утром путники шли по широким каньонам, каменные стены которых иногда перемежались выветренными столбами, напоминавшими жутких бесформенных стражей.

Никки спросила девочку:

— Сколько тебе было лет, когда умерли твои родители?

— Я была очень маленькой, — ответила Чертополох. — В то время в Верденовых родниках жило много людей. Язва еще не дотянулась до нашего поселения, но Поглотитель жизни представлял опасность. Я помню лицо мамы… она была очень красивой. Вспоминая о ней, я думаю о зеленых деревьях, широких полях, ручьях и красивых цветах… цветочных садах. — Она посмеялась над казавшейся ей нелепой идеей тратить место в саду на обычные цветы. — Когда Язва поглотила долину, мои родители стали заниматься сбором уцелевшего урожая. Однажды они отправились в миндальный сад, потому что даже на мертвых деревьях могли остаться высохшие орехи. Мама с папой так и не вернулись… — Чертополох долго шла молча, ведя всех через обветренные столбы. — Язва кажется мертвой, но некоторые существа связаны с Поглотителем жизни. Он не просто убивает, а изменяет своих жертв и использует.

— Как пыльных людей? — спросила Никки.

Чертополох кивнула:

— Не только людей. Еще пауков, сороконожек и вшей — ужасных, омерзительных вшей.

Живот Никки скрутило в узел.

— Ненавижу вшей.

— Вши тоже поглощают жизнь, — сказал Бэннон. — Неудивительно, что они нравятся злому волшебнику.

— Кто убил твоих родителей? — спросил Натан.

— Скорпионы — большие скорпионы, поселившиеся среди миндальных деревьев. Когда родители пришли собрать орехи, скорпионы напали на них и изжалили. Через несколько дней дядя Маркус и двое односельчан пошли на их поиски и обнаружили тела: их лица распухли от укусов… но даже их трупы Поглотитель жизни превратил в пыльных людей. Мои родители напали на дядю Маркуса… — Чертополох осеклась, но ей не было нужды продолжать рассказ о том, что пришлось сделать односельчанам. — После этого я осталась с тетей и дядей. Они сказали, что присмотрят за мной и позаботятся. — Ее голос стал мрачным. — Теперь нет и их. Как и Верденовых родников. — Чертополох тяжело сглотнула. — Мой мир исчез.

— Но ты с нами, дитя, — сказал Натан. — Мы сделаем все, что в наших силах.

Бэннон пробился вперед:

— Да, обязательно, — подхватил Бэннон. — Если мы когда-нибудь доберемся до Твердыни.

Взглянув для уверенности на Никки, сирота кивнула:

— Мы будем там уже завтра.

* * *

Следующим утром Чертополох повела их по каменистому дну каньона, которое выглядело так, словно когда-то давно его неоднократно затапливало во время штормов. Гладкие и неприступные стены каньона стали еще выше и почти сомкнулись, закрыв небо.

Волшебник нахмурился, пытаясь угадать направление по удлинившимся теням.

— Ты уверена, что это не тупик, дитя?

— Нам нужно туда. — Чертополох поспешила вперед.

Каньон сузился, и Никки почувствовала себя неуютно — место идеально подходило для засады.

— Стены смыкаются, — сказал Бэннон. — Посмотрите вперед — там тупик.

— Нет, — настаивала девочка. — Идите за мной.

Она повела их туда, где каменные стены соединялись, оставляя лишь узкую щель меж двух скал. Чертополох оглянулась на своих спутников, затем повернулась боком, проскользнула в трещину и... исчезла.

Никки шагнула вперед и увидела, что трещина была хитроумно скрытым проходом сквозь, на первый взгляд, глухую стену. Протиснувшись через невероятно тесный проход, Никки увидела впереди свет.

Девочка выскользнула в расширяющийся каньон. Никки присоединилась к ней, а следом появились Бэннон и Натан. Колдунья перевела дух.

Перед ними предстала Твердыня.