Кровь и сталь (Трон Цезарей, №2)

Глава 9

Северная граница

Город Сирмий,

Восемь дней до мартовских ид, 238 г. н.э.

Юния Фадилья в последний раз поцеловала свою кормилицу. Она закрыла глаза милой старушки и произнесла её имя: «Эвномия».

Дождь хлестал по окну. Мир за стеклом был тёмным и искажённым. Дождь прошёл накануне через Дунай, растопив лёд на карнизах и превратив снег на улицах в кашу. Для Эвномии это было слишком поздно. Северный холод убил её. Это дало Юнии Фадилле ещё один повод ненавидеть мужа.

Упадок Эвномии был внезапным, но было время призвать тех, кто готовил мёртвых, из их квартир за пределами города. И вот Поллинкторы вышли вперёд в своих красочных и зловещих шапках. Они подняли Эвномию с кровати и положили её на голый пол. Они произнесли ритуальные слова.

Конец соответствует началу, как начало соответствует концу.

Эвномия была с Юнией Фадиллой с самого начала. Счастливое детство, скитания и, тем не менее, мирное; большой дом на Целийском холме в Риме, вилла на Сицилии с видом на залив Наксос, уединение на холмах Апулии. Мать Юнии Фадиллы была внучкой Марка Аврелия. Её отец тоже был богат и благоразумно держался подальше от политики. Эвномия уехала с ней, когда та вышла замуж за старика Нумия. Если её няня и была шокирована жизнью пары в их роскошном доме на Эсквилине, она не выразила никакого неодобрения. Эвмонии нравилась Юния.

Любовник Фадиллы, Гордиан. Иногда, выпив, она говорила, какая женщина не была бы рада взять в постель покладистого мужа и энергичного молодого мужчину, по отдельности или вместе.

Если бы Гордиан сделал предложение после смерти Нуммия, всё могло бы сложиться иначе. Юния Фадилла ожидала, что он так и поступит, но он заявил, что это противоречит его эпикурейским принципам, и к тому времени он чаще бывал за границей, в Сирии, чем в Ахайе. Насколько ей было известно, он ни разу не возвращался в Рим за три года, прошедшие с тех пор, как отправился в Африку.

Овдовев в восемнадцать лет, она наслаждалась своей независимостью. Нуммий оставил ей хорошее обеспечение. У неё был дом на Эсквилине, а её наставник, двоюродный брат Фадилл, был не из тех, кто идёт против её желаний. В круговерти вечеринок и концертов, походов в бани и безобидного флирта, тихих ночных чтений она снова сблизилась с Эвномией.

Всё, кроме Евномии, изменилось с появлением Виталиана. Заместитель префекта претория объявил, что она выйдет замуж за Максима, сына Максимина. Отказ невозможен, когда мужчина, добивающийся твоей руки, – сын императора. Во время долгого путешествия на север Евномия утешала её рассказами о женихе. Цезарь был высок, красив. Он был образован и писал стихи, способные соперничать с Катуллом.

Ходили слухи, что он был внимательным любителем женщин и девушек; не было никакой опасности, что он окажется одним из тех мужей, которые предпочитали пажей или которых сдерживали суровые стоические принципы. Увидев её красоту, он не покидал её ложа ради наложниц или чужих жён.

Красота Максимуса была неоспорима. На их свадьбе от него пахло корицей и розами, когда он наклонился к ней и прошептал: « Говорят, у тебя есть…» отсосал половину мужчины в Риме; по крайней мере, ты должен быть хорош в этом. Он первым избил её той ночью. Она сопротивлялась, но он был сильнее. Если мне придётся женись на шлюхе, я буду ее лечить как один . С тех пор он бил её по бёдрам, ягодицам и груди. В этом году ей пришлось надеть вуаль на церемонии обновления клятвы верности. Накануне вечером он утверждал, что чувствует запах вина в её дыхании. Когда женщина пьёт без... Перед мужем она закрывает дверь всем добродетелям и открывает ноги всем желающим.

Юния Фадилья отдала бы всё, чтобы муж покинул её постель. И вот Максимус возвращается. Пришли увенчанные лаврами письма.

Император одержал ещё одну великую победу. Сарматские языги были

Разгромлено. Армия переправилась через Дунай и завтра будет в Сирмии. Несомненно, Максим потребует свои супружеские права. Никакого нежного поцелуя в знак приветствия, но шквал ударов, когда он овладеет ею. Никаких ласковых слов, одни оскорбления. Сучка! Какой мужчина мог поцеловать губы, которые… Столько хуев отсосала. Сука!

Поллинкторы были заняты тряпками и чашами с тёплой водой, омывая тело. Прав ли был Гордиан? Всё вернулось к миру и сну, лишь атомы, кружащиеся в космосе, без сознания? Или поэты были правы: паром через реку в Аид, мутный и бессолнечный ?

Евномия была набожна. По пути на север она совершала возлияние у каждого придорожного святилища, добавляла по камню в каждую каменную пирамиду Меркурия. Если бы мёртвых судили, о мучениях не могло быть и речи. И всё же трудно было представить, как её старая кормилица развлекается с героями и добродетелями на Елисейских полях или островах Блаженных. Возможно, она бродила бы, словно тень, по тёмным лугам, заросшим асфоделями, пока не испила бы воды забвения. По крайней мере, она освободилась от боли, спина её распрямилась, суставы больше не были напряжены, руки больше не дрожали.

Юнии Фадилле передали ножницы. Она отрезала клок волос.

Она взяла щепотку пыли из миски. Я – то, что могут собрать пять пальцев. и нести. Она посыпала голову землёй.

Когда тело помазали и облачили, его отнесли в атриум. Там, ногами к двери, его выставили напоказ. Максимусу устроили подобающую встречу: скорбная музыка флейт, и женщины, грязные, в растрепанных чёрных одеждах, рыдали, били себя в грудь, раздирали щёки.

Эвномия знала свои травы и лекарства. Она научила Юнию Фадиллу. Семнадцать месяцев брака, семнадцать месяцев нежеланных и мучительных визитов в её постель, а детей всё нет. И не будет.

Иуния Фадилья смешивала старое оливковое масло с медом, кедровой смолой и свинцовыми белилами и запихивала эту смесь внутрь себя.

Эвномия служила ей верой и правдой, но умерла, не оказав одной услуги. За императорским двором пристально следили, повсюду были шпионы. Невозможно было раздобыть необходимые яды. Надежды не было. Ни одна сарматская стрела не нашла Максима. Никакое восстание не угрожало правлению его отца. Все заговоры были раскрыты и подавлены. Оставалось только одно – Юнии Фадилле пришлось бы самой убить мужа.

Всё было готово. Юния Фадилья положила монету в рот Эуномии. Те, кто ухаживал за мёртвыми, связали челюсти её няньки.

OceanofPDF.com