Кровь и сталь (Трон Цезарей, №2)

Глава 12

Рим

Монетный двор, рядом с амфитеатром Флавиев,

За семь дней до мартовских ид, 238 г. н.э.

Резчик свернул с Виа Лабикана и, прихрамывая, побрел в переулок. Навстречу ему подошёл мужчина, и оба повернули боком, задевая спинами кирпичи. Дверь Монетного двора была примерно на полпути, слева. Он спустился по ступенькам и вышел во двор. Между серыми облаками виднелось голубое небо. Это не поднимало ему настроения. У резчика было много дел. Работа поможет, она всегда помогает.

Открыв ставни в своей кабинке, он вытащил скамейку и табурет вперёд. Нога болела. Рана была длинной, но не слишком глубокой. Кастраций и Кенис промыли рану, зашили и перевязали чистым полотном. Даст Бог, всё заживёт хорошо. Человек рождён для страданий; жизнь – юдоль слёз.

Вздохнув, он сел и взял два аверса, сделанных накануне. Он поднёс их к лицу. Его близорукость была преимуществом в работе. В отличие от многих коллег, ему не требовались полированные линзы или другие оптические приспособления. Вблизи всё было чётко, как в песне. Он не считал, что его дальнозоркость в последнее время ухудшилась, но лучше всего было работать при естественном освещении.

Отец и сын Гордиани смотрели направо. У них было сильное семейное сходство: длинный нос, ровный изгиб челюсти от мочки уха до подбородка. Щёки у старшего мужчины были слегка впалыми, волосы у младшего были более редкими. Изделия были хорошего качества, никаких следов поспешной или небрежной работы.

Молодые магистраты, управлявшие Монетным двором, были поражены, когда накануне появился Менофил. Все трое Тресвири Капиталес лебезили перед квестором, хотя он был немногим старше их.

Токсотий был не так уж плох, но Ацилий Глабрион и Валерий Попликола, как всегда, были отвратительны. Менофил обращался к ним с усталой вежливостью, но в основном говорил с резчиком. Квестор сказал, что требовалось, и показал портреты, привезённые из Африки.

Это сильно отличалось от восшествия на престол последнего императора. Поначалу никто не имел ни малейшего представления о том, как выглядел Максимин. Резчик переосмыслил это правление. Он не питал ненависти к фракийцу, как большинство плебса. Он не возражал, когда Максимин сократил игры и зрелища или забрал сокровища из храмов, совершенно не возражал. Зарабатывая сносно, он не пострадал от сокращения зерновой подачки. Скорее всего, осуждение влиятельных людей было оправданным.

Император сражался с северными племенами за безопасность Рима. Неприлично богатые сенаторы и всадники должны были добровольно пожертвовать своим имуществом. Конечно, резчик по камню был остро рад известию о казни Серениана, наместника, преследовавшего его братьев в Каппадокии. Но это было до того, как Понтиана и Ипполита схватили и отправили на рудники Сардинии. Их арест оставил Собрание без лидера. Он и раньше испытывал страх, но в последний год ужасные подвалы императорского дворца преследовали его мысли и сны; ужасные клешни и когти, которыми с утончённой жестокостью орудовали люди, лишенные сострадания.

Как только они узнали, кто ты, они стали обращаться с тобой хуже, чем с убийцей.

Он заменил аверсы и изучил вырезанную им обратную сторону. По практическим соображениям, а также из-за большего разнообразия сообщений, их всегда должно было быть больше. Выдерживая большую нагрузку в процессе чеканки, они быстрее изнашивались. Менофил дал общие, но чёткие указания: традиционные ценности, наиболее … maiorum , центральное положение Рима, ничего чуждого или диковинного, политический опыт и единство императоров. К настоящему моменту резчик создал «Romae Aeternae» , «Providentia» и «Concordia» . Он задавался вопросом, как будут обстоять дела при Гордианах.

Они были назначены Александром, и этот император и его мать были благосклонны к некоторым братьям. Более того, трое вольноотпущенников из Дома Рострата , большого дома Гордианов на Эсквилине,

принадлежал к Собранию. Если Гаудианус, Реверендус и Монтанус имели влияние, всё должно было быть хорошо.

Но войну ещё предстояло выиграть. Резчик штампов перебирал папирусы на столе, пока не нашёл свои наброски: олицетворения Виктории , Безопасности и Виртус Экзерцитуум , последняя – его собственное изобретение, подходящее к обстоятельствам. Он достал из сумки и развернул три разных сверла, резец и гравёр, клещи и щипцы, резцы и напильники, циркуль и мешочек с корундовым порошком. Взяв бронзовый диск, он зажал его в тисках. Начнём с Добродетели Армий .

Добродетель для разных людей означает разное. Каково бы ни было определение, резчик знал, что он далек от него. Четыре года он был учеником, а не полноправным членом Собрания. Обычный срок составлял два года, максимум три. Четыре года наблюдения, пристального внимания к его поведению.

И все они – и те, за кем наблюдали, и те, кто следил – постоянно боялись предательства. Как он слышал от Понтиана, они должны были считать своих ближайших друзей, своих родственников, хуже врагов, опасаясь, что те донесут их. Доносчиком мог быть кто угодно. Это мог быть Кастраций или Кенис.

Резчик пытался отогнать сомнения. Эта жизнь была хороша, но он жаждал лучшей. Его собственные грехи затянули его ученичество.

Дважды его низводили до уровня Слушателя, низводя до положения стоящего у дверей Собрания. Оба раза преступлением было прелюбодеяние.

Вскоре ему придётся пойти к своему наставнику Африкану и признаться в уличной драке. Если он искренне раскается, наказание может оказаться лёгким.

И в глубине души он понимал, что заслуживает гораздо худшего. Он был там, на улице, когда солдаты пришли за Понтианом. Когда толпа окружила его, он трижды отрицал, что знает Понтиана. Когда они вопили о крови, вместо того, чтобы навлечь на себя их гнев, он подпевал их скандированию. Бросай . Зверям его! Львам! Если он сознается, никакие угрызения совести не помогут. Во вретище и пепле его приведут к братьям и повергнут ниц, как предмет позора и ужаса. Перед старейшинами и вдовами, перед всеми ними, ему придётся унижаться, моля о прощении, обнимая их колени, облизывая даже следы их ног.

OceanofPDF.com